Семен Малков - Последнее искушение. Эпилог

Вступилась за Дашу и Вера Петровна, пожурив дочь:

— Уж больно быстро, Света, вы с Мишей стали относиться к ней, как к чужой! А она, несмотря на развод, всегда будет членом нашей семьи, как мать Юрочки!

Она печально вздохнула:

— И Дашенька продолжает любить Петю!

— Это верно, мама, — согласилась с ней Светлана. — Она и замуж решила выйти, чтобы спасти Петю! Разве не так, Миша? — обернулась она к мужу.

— Да, она сама нам в этом призналась, — подтвердил он и озабоченно сказал: — Именно поэтому нельзя допустить, чтобы она вышла замуж за отъявленного негодяя Юхновского. Надо этому помешать!

— Легко сказать! — усомнился профессор. — Это же один из самых богатых и могущественных наших олигархов. С ним шутки плохи!

Но его зять был не из тех, кого можно запугать.

— Противник он серьезный, но нам удалось откопать в старых делах такое, что ему несдобровать, если действовать умело и осмотрительно, — уверенно заявил Михаил. — Даша этому не верит, но когда представлю доказательства — сама откажется выходить за него замуж.

— С огнем играешь, Миша! Тебе ли не знать о бандитском происхождении их огромных капиталов, через сколько трупов олигархи перешагнули! — всерьез обеспокоился профессор. — Как только почувствуют в тебе угрозу — конец! У них один принцип: «Нет человека — нет проблемы»!

Он угрюмо покачал головой.

— Самое ужасное, что на них работает целая армия наемных убийц, и свои люди в органах правопорядка помогают уходить от ответственности. Может, когда-нибудь и наступят лучшие времена, а пока, — он безнадежно махнул рукой, — борьба с ними заранее обречена на неудачу.

Разумеется, Михаил все это знал и все же упрямо заявил:

— Так что же теперь: накласть в штаны и спокойно взирать, как эти бандиты хозяйничают в стране? И отдать этому преступнику своего внука? Нет! Не бывать этому!

Он решительно тряхнул седеющей головой, и глубокий шрам на его правой щеке — памятный след Афганской войны — побелел, как всегда, когда Михаил сильно волновался.

— Я проучу этого негодяя! Если мой сын проявил слабость, то я не отдам ему Дашу и Юрика!

— Мишенька! Одумайся, ведь папа прав, — с мольбой обратила на мужа свои прекрасные ярко-синие глаза Светлана. — Неужто ты снова станешь рисковать жизнью, и мне придется опять переживать? Решил уподобиться Дон-Кихоту? Ведь у вас даже поединка не будет. Он просто наймет киллера, и, как всегда, никто за это не ответит!

— Не волнуйся, дорогая! Ведь жив я до сих пор? Они и властвуют потому, что их боятся, — уверенно заявил Михаил, и его спокойствие всех приободрило. — Ты же знаешь, меня не так просто застать врасплох. Думаю, это им надо меня бояться! — добавил с воинственным пылом.

Неожиданно на его сторону встала теща.

— А ты знаешь, доченька, Миша его одолеет! Как всегда выйдет победителем — я уверена в этом! — решительно заявила Вера Петровна и молитвенно подняла глаза к небу. — Ведь как в песне поется: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет!» Потому, что Бог смелых любит! А твой муж и смелый, и сильный, и умелый! Не раз это доказал.

Она с любовью взглянула на зятя и горячо попросила:

— Не дай Дашеньке выйти за этого проклятого… олигарха. Тьфу! Это надо же, какое слово нерусское придумали! Не дай Юрочке попасть под влияние такой темной личности! И как знать, может Петя и Даша еще помирятся? Один раз уже расходились — и ничего, потом сынишку родили.

После встречи на банкете, даже в круговерти дел, мысли Петра постоянно возвращались к Даше. Лишь снова увидев ее, спустя два месяца разлуки, он со всей остротой ощутил, что она не только ему по-прежнему желанна и дорога, но более того — он влюблен так, словно в первый раз. Хуже всего было то, что вместе с горячим чувством его одолела еще более жгучая ревность.

«Быстро же и легко она забыла, как счастливы мы были вместе! Стоило мне уехать — сразу бросилась в объятия этого скользкого гада», — мысленно осуждал он Дашу в пылу ревности, даже не вспоминая о страданиях, которые причинил ей, бросив с оскорбительным письменным самоотречением. А когда на секунду представлял, как Дашу обнимает другой, приходил в ярость и готов был уничтожить соперника.

— Нет, так продолжаться не может! Надо взять себя в руки! — вслух приказал сам себе Петр, отложив в сторону лежавший перед ним на столе план офиса консорциума. — Да! Я совершил роковую ошибку и вторую Дашу уже не найду. Но мосты сожжены, и это нужно пережить! Иначе сойду с ума.

Продолжать работу он не мог и решил прогуляться по центру города, чтобы развеяться. Но только собрал со стола и убрал в кейс бумаги, ему позвонил дед.

— Надо поговорить! — без предисловий приступил он к делу. — Вчера, проводив наших девочек, мы всей семьей решили: нельзя допустить, чтобы Дашенька вышла за этого негодяя Юхновского! Жаль, что тебя не было.

Профессор сказал это так безапелляционно, что Петр поневоле усмехнулся.

— Ну что ж, вы решили правильно. Но, боюсь, от нас это не зависит — Даша свой выбор уже сделала.

— Слабоват ты, оказывается, внучек, рано сдаешься! — укорил его профессор. — А вот твой отец — молодчина! И он решил дать бой этому олигарху.

Он сделал паузу, переводя дыхание, и горячо продолжал:

— И насчет Даши ты ошибаешься! Ты хоть знаешь, почему она решила выйти за него замуж?

— А чего тут знать? Позарилась на его миллиарды. Он — не мне чета.

— Какой же ты дурак! Слепец! — профессор задохнулся от возмущения, а когда отдышался, с горечью объяснил: — Она решила выйти за него для того, чтобы спасти тебя, вернув с помощью этого олигарха акции «Алтайского самородка». Ты ведь знаешь, что он их уже выкупил?

Степан Алексеевич был уверен, что внук оценит самоотверженную любовь к себе Даши и преисполнится благодарности. Но эта новость лишь всколыхнула в душе Петра горечь. «Вот оно что! Это из-за нее Юхновский перехватил у меня мои акции. А я ее об этом просил? Она и раньше со мной не считалась. Вот почему мы не ладили, и я ушел», — вихрем пронеслось у него в голове, а вслух коротко ответил:

— Напрасно она это сделала — только мне навредила. Я сам бы их выкупил.

— А откуда она могла это знать? Ты же сказал, что все потерял, — напомнил внуку профессор. — И потом Даша, несмотря на то, что ты ее бросил, — в его голосе было восхищение, — собралась отдать тебе их безвозмездно!

Однако этим он еще более уязвил гордость Петра. «Что же это такое? — страдая, подумал он. — Мало того, что Даша будет принадлежать другому, они еще будут всем хвастаться, что меня облагодетельствовали!» Петр, решив закончить разговор, отрезал: