Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине

Бен кивнул, все еще не сообразив, что дальше.

– И вот что из этого вышло, – Дон так и сиял. – Мы немножечко выпили – всего коктейль, Бен, ну хорошо, два, я по-прежнему форму соблюдаю. – Он заржал. – Ну, короче, мы обо всем договорились, покончили со всеми проблемами, а потом сели в машину, добрались до Мериленда и там, в Элктоне, нас опять поженили!

– Романтично, согласитесь, мистер Джекобс. Очень романтично! – зачирикала Доуни, с обожанием глядя на Дона, который легонечко поглаживал ее по попке. – Вот пронюхают в газетах, представляете, какие заголовки будут!

Один из телохранителей, державший двери лифта открытыми, пока шел этот разговор, окликнул их: «Мистер Арнольд, миссис Арнольд, вы опаздываете!»

– Поехали с нами, Бен, – предложил Дон. – Пообедаем вместе, у нас компания замечательная.

– Спасибо, но, к сожалению, не смогу.

– Жаль, но ничего, скоро увидимся, да? Скажу администратору, чтобы с вами связался, договоримся о времени, когда мне заниматься.

– Отлично, – сказал Бен. – И вот еще что, Дон…

– Да? – двери лифта чуть не защемили звезде нос.

– Вы, когда меню будете читать, подумайте, сколько раз придется отжиматься от пола за каждую лишнюю калорию, ладно?

– Все понял! – из лифта послышался бурный хохот Дона, и тут в холле появился Милт.

– Бедолага! – сочувственно сказал он, кивнув в сторону лифта. – Эта поблядушка второй раз ему в нос кольцо вдела.

– Мне тоже его жаль, – согласился Бен, – но, в конце-то концов, пора бы уже ему повзрослеть хоть немножко.

– Ну, он из тех, кто самой дорогой ценой уроки взрослой жизни оплачивает.

– Ага, вроде меня. Я сам только сейчас стал взрослым. Милт хмыкнул и повел его к себе в кабинет.

– Вот что, Милти, не хочу тебя отрывать от обеда, раз теперь перерыв, ты просто отдай мне бумаги, если достал.

Милт со вздохом опустился в кресло за своим рабочим столом.

– У меня неважные новости, молодой человек, неважные. Девушка эта твоя, похоже, и правда кое-что вынюхала. Я сам на этого Вандерманна всегда косо смотрел.

– Но выписку достать тебе не удалось? – нетерпеливо перебил его Бен.

– Нет, история болезни и вообще все, относящееся к этому делу, изъято до последней бумажки и отправлено в Японию.

– Быть не может!

– Они имеют право.

– А клиника, неужели клиника не оставляет себе копии?

– Сынок настоял на том, чтобы никаких копий не делалось.

– Может, ты бы позвонил ему в Японию, а?

– И что я должен ему сказать? Что мне нужна история болезни его папаши, поскольку тот будет фигурировать в деле о предумышленном убийстве?

– Нет, конечно, не так, но ты же этого японца знаешь, выдумай что-нибудь.

– Послушай меня, Бен. Этот молодой Хасикава ненавидит американцев, понятно? А я в его списке на уничтожение стою под вторым номером.

– Хорошо, что не под первым.

– Нет, под первым стоит Майкелсон. И по делу, должен признаться.

Бен улыбнулся. Милт про своего босса всегда умел сказать замечательно.

– Так зачем же ты к нему вернулся?

– Ну, видишь ли, а что мне оставалось делать? – Милт печально склонил голову. – У него теперь новый план, связанный с банком «Лионский кредит», и без меня ему не обойтись.

– Так значит, они теперь покупают студию?

– Ронни в этом убежден. Сходи к нам в конференц-зал, там стол новый установили, стиль – французский провинциальный модерн.

Бен расхохотался. А что остается? Эллен, разумеется, расстроят эти новости, но обойдется как-нибудь, зато вся противная история, в которую она ввязалась, глядишь, придет к завершению.

Эллен протянула руку, чтобы погладить его, но нащупала только прохладную простыню там, где он должен был лежать. Тут же проснулась с ощущением ужаса. Это правда, что Бен был рядом, или, может быть, ей это только приснилось?

Тут она вспомнила: он вернулся от Милта ни с чем, старательно ее убеждал, чтобы она отказалась от своей идеи преследования Рихарда.

Она не может этого, она пойдет до конца.

– Ладно, но тогда, прошу тебя, не будем больше об этом сегодня, – взмолился он.

– Не будем, – в конце концов уступила она. Сил просто не оставалось с ним спорить. Она чувствовала себя бесконечно усталой.

– Давай где-нибудь поужинаем, в хорошем ресторане, а?

– Устала я. – Но, увидев разочарование на его лице, Эллен поспешила добавить: – И вообще, куда лучше просто посидеть спокойно дома, вдвоем.

– Ну, если ты так хочешь… – лицо его прояснилось, – тогда я пошел на кухню готовить. Самое твое любимое блюдо приготовлю, сандвичи, и чтобы масла побольше, а потом желе. – В глазах его играл насмешливый огонек.

Она улыбнулась, подошла к нему поближе, обняла. «Ты лучше всех на свете», – шепнула Эллен чуть слышно.

Сандвич был скоро готов, и она, чтобы угодить ему, заставила себя куснуть раз-другой, хотя аппетита совсем не было.

– Вот уж завтра мы устроим себе настоящий праздник, – пообещал себе и ей Бен. – Утром у меня несколько человек записались на занятия, но освобожусь я не поздно, и давай себе что-нибудь позволим, а? Давай, например, в Кэтскиллские горы на машине съездим, если ты не против.

– Не смогу, милый, очень жаль, но не смогу, мне завтра снова на обследование.

– Какое еще обследование? – видно было, как он встревожился.

– Да не беспокойся ты, пожалуйста, просто затеяли эту ерунду с гастроскопией, а там что-то не получилось, вот теперь и приходится делать дополнительные анализы.

– Как это не получилось? Ты что-то от меня скрываешь.

– Да сама не знаю, как. Оборудование самое новое, датчики там и прочее, целое состояние стоят все эти игрушки, а потом оказывается, что запись неудачная или еще что.

– Стало быть, все заново?

– Нет, не так. Доктор О'Брайен еще что-то выдумал.

– Что именно, не знаешь?

– Ой, Бен, он так долго, так подробно все это мне объяснял, что я совсем запуталась. Да и думала я при этом совсем про другое.

– Эллен, ну как так можно, ведь речь о твоем здоровье идет. Надо внимательнее ко всему относиться. Я все понимаю, Джелло умер, ты потрясена, но все-таки…

– Ну хорошо, хорошо, завтра буду очень внимательно все слушать. Не надо меня ругать, Бен. Устала я сегодня, даже огрызнуться нет сил.

Он обнял ее и, не отпуская, так и укачивал, пока она не задремала.

Вот это она и помнила сквозь сон – его руки, укачивающие ее, как в раннем детстве. Куда он подевался? Господи, да просто поздно уже, он, должно быть, уехал в свой зал.

Она вылезла из постели, поковыляла на кухню: скорее чашку кофе, а то она как в полуобмороке.

Бен все предусмотрел. Кофейник стоял на плите, только включи, на столе все было приготовлено для завтрака. Как постарался-то, вон и скатерка свежая постелена (что-то она такой у себя не помнит, должно быть, специально им куплена), и подносик с клубникой, и молоко, и хлопья. А рядом с ее прибором записочка: