Послушная одноклассница (СИ) - Ви Ими

— Ну да, за четыре года-то накопилось. — Обнимает своей беззаботностью, притягивая к себе ещё сильнее.

Утыкаюсь Денису в грудь и чувствую, как накатывает неконтролируемый смех. Боже, я как калейдоскоп кустарного производства, все эмоции вперемешку. Но балом правит всё-таки счастье.

Абсолютное счастье. А оно, наверное, не может быть тихим, просто не способно. Хочется кричать и скакать, как маленький ребенок. Смеяться и не помнить ничего плохого. У-ух, не припомню, когда в последний раз так хотелось чудить.

Решаюсь начать с малого. Шажочком японочки:

— Научи меня всему, что умеешь. — Говорю, отсмеявшись, и снова поднимаю голову, чтобы увидеть Дениса.

— Тебе напомнить, какой у меня стаж троечника? — Выгибает бровь, ухмыляется. По-доброму.

— Ну, нет, без ущерба оценкам! — Хмурюсь, не хочу, чтобы он пошёл на попятную, что, жалко что ли научить?! Столько всего умеет, я тоже хочу.

Ох, а ведь действительно хочу. Обычно всё происходило по накатанной, нужно учиться — учусь, нужно отлично учиться — отлично учусь, нужно увлечение иметь — ударяюсь в языки. Пожалуй, только хобби с переводом и было действительно, по-настоящему моим. Жаль, временным…

— Нет, я хочу уметь это только один. — Отвечает, немного подумав.

— Что за…

— Загадочность? — Посмеиваясь, перебивает.

Улыбается во все тридцать два, разматывая всю напряженность, какая ещё могла остаться после пережитого за эти дни. За всю неделю! Принимаю вызов на веселье.

— Ага, ГАДочность!

— Что поделать, стаж гада у меня тоже есть. — Наклоняет голову на бок и внимательно смотрит в ответ.

— Внушительный такой.

— О, не то слово. — Тихо смеется. — Мия, ты хочешь чего-нибудь?

Не понимаю, про что именно он спрашивает. Не очень-то привычно видеть Дениса таким расслабленным, а не по-взрослому серьезным. Теперь я хотя бы снова чувствую, что мы ровесники.

— Например?

— Сходить, посмотреть, покрушить? — Нежно гладит по волосам, разметая все мои мысли.

Мне что-то предложили. Ага, варианты. Слуховая память — предатель, ничего не уловила!

— Что? — Сдаюсь и переспрашиваю.

Снова смеется. Но волосы больше не гладит.

— Куда пойдём? Что будем делать? О чём думать? — Повторяет для особо разнеженных, как я.

Прислушиваюсь к своему телу, к ощущениям. Я-то сейчас придумаю, а оно вырубится в самый неподходящий момент, ночь выдалась не очень сонной, может аукнуться. Но пока вроде бы всё хорошо, из беспокойств — только измазанная форма.

— А ты устал?

— Нет, я умею быстро восстанавливать силы. — Говорит, а потом добавляет-поясняет. — Физические.

Тогда… Знаю! Ох-хо-хо, да, самое время! Только:

— А мы можем уйти, да? Как мама себя чувствует? — Вспоминаю, что мы всё ещё в мире, а не в Мире, чтобы плыть по течению и ничего не замечать.

— Можем. Маме значительно лучше. Только тебе пока нельзя к ней.

— Почему?

— Я хочу, чтобы ты увидела её прежней. Красивой. — Улыбка снова меркнет, отливает грустью, лёгкой, нестрашной.

— Но я не могу не поздороваться! — Возмущаюсь, немного отстраняясь, почти разрывая наши объятия. Красота красотой, но так тоже нельзя.

— Я передам твой «привет». — Порываюсь возразить, но Денис добавляет обезоруживающее. — Пожалуйста.

Выдыхаю, поджимаю губы. И как тут отказать такому «пожалуйста». Невозможно, да. Поэтому я просто киваю и взмахом руки показываю на дверь палаты, пусть поздоровается за меня.

Денис уходит. А мне даже в пуховике становится прохладно. Обнимаю себя руками, чтобы унять это неприятное чувство. И ведь не холодно, а именно прохладно, вроде и не страшно, но досадно.

— Подскажите, пожалуйста, как нам пройти в пятую палату. — Слышу знакомый голос и резко оборачиваюсь на звук.

По коридору клиники идут Инга и Маргарита. Сердце начинает соревноваться с таймером, и куда их нелегкая принесла?! Хмурюсь, разжимаю руки, чтобы не выглядеть нелепо, обнимая саму себя.

Нога Инги загипсована, на подошву надет бахил, подмышками костыли, но поддерживает больше мама. И вот они всё ближе и ближе ко мне, палату им подсказали, как тут не подсказать, когда в здание уже пропустили.

Вот только их сейчас не хватало. Вот правда! И Денис, как назло, ещё не выходит. В надежде оглядываюсь на дверь, но нет, его пока нет.

И они меня, конечно же, тоже видят, но в упор, как я, не смотрят.

— Вот пятая палата, постучись и заходи. — Говорит Маргарита дочери, сама остается в коридоре, дальше не сопровождает.

Молча наблюдаю, как Инга действительно стучит в дверь, как с той стороны открывает Денис, как Инга входит. И они оба пропадают в палате. Туше!

Ей можно, а мне нет?!

— Рвалась сюда, как узнала подробности. Не смогла остановить. — Маргарита оказывается где-то рядом со мной и заводит, видимо, дружескую беседу.

Ага, после сегодняшнего! Интересная рокировочка мнения, разве с такой, как я, которая дочь изводит, доводит или что там я делаю, можно общаться?

— Мия, послушайте. — Ох как, даже на «Вы», впечатлило, что ж, тогда послушаю. — Мне Инга всё рассказала, всё, как есть. Вы, Ваша семья можете дать ход делу, обратиться в соответствующие органы. Но я должна предупредить, со своей стороны сделаю всё, чтобы защитить дочь.

Она говорила так…сильно. У меня дыхание перехватило. Всё узнала и подошла ко мне. Несмотря на то, что сделала дочь, взяла и подошла. Заговорила. Предупредила… Спокойно, не раздувая скандал, не предпринимая действий за спиной.

— Инга поступила ужасно, но… — Слежу за тем, как Маргарита кивает и внимательно слушает. — …я не хочу никакого дела, никакого разбирательства. Ничего не будет.

— Но Ваш отец сказал…

— Я поговорю с ним! — Не даю ей договорить, перебиваю. Просто не могу слушать, что там сказал мой отец. И как вовремя он это сказал, ну-ну.

— Хорошо. Спасибо! — Благодарит, но остается серьезно-напряженной. Да, у неё тоже выдался тот ещё денёк…

Понимаю, что больше и не о чем нам говорить, но почему-то сама продолжаю. Стоять в тягостном молчание ещё хуже:

— Нам сказали, что мы можем продолжить учебу в лицее.

— Что? — Маргарита словно пробирается через заросли своих мыслей, но вовремя берет себя в руки и «возвращается» в коридор клиники. — Ах, это. Да-да, Николай Петрович после вашего ухода нам тоже сказал. Но это будет зависеть от Инги, как она захочет.

Будет зависеть от Инги… Даже теперь, после всего ей дают выбор. Не гонят, не подгоняют, не заставляют убегать. Дают выбор!

Не понимаю, как на глазах наворачиваются слёзы, но успеваю отвернуться, чтобы Маргарита не заметила. Смахиваю их рукой и снова поворачиваюсь.

— Вы правильно делаете! Я бы многое отдала, чтобы и меня в своё время кто-то так выслушал, защитил и доверился мне. — Знаю, что мои слова им не особо важны, но решаю приободрить.

— По-другому у нас в семье не делается. — Говорит как констатацию. И сразу верится, что у них именно так.

Так, как и должно быть всегда и у всех…

Слабо улыбаюсь и больше не продолжаю разговор. Все нужное сказано, всё ненужное выговорено, больше обсуждать и перетирать нечего. Но молчание на этот раз разрывает сама Маргарита.

— Инга рассказала про Дениса.

Вздрагиваю, как от удара. В груди всё сжимается. Боюсь что-то спрашивать, но хочу, чтобы она сама продолжила. Что бы там ни было.

— Она его любит. Очень любит… — Говорит так обреченно, как о неизлечимой болезни. Говорит, как настоящий врач, как будто предупреждает.

Меня предупреждает? О чём?!

— А он её никогда. И предательство не простит, а Инга предала. — Смотрит на меня, как будто каждую эмоцию выудить хочет.

Знаю, что я сейчас мрачнее тучи. Знаю, что хмурюсь, возможно, и выгляжу жутко, злобно. Но слушать такое спокойно не могу. Хорошего настроения как не бывало, взяли и бессовестно умыкнули прямо из-под носа!

— Мия, ты только его не предавай! Хороший парень. Хороший! — Маргарита добивает неожиданным.

Но ответить, как-то отреагировать не успеваю. Слышу, как за спиной открывается дверь, а в следующее мгновение рядом оказывается Денис.