Три недели другой жизни (СИ) - Арина Вольцева

— Эй-эй, нельзя, — бросился к ней брат, пытаясь уложить ее обратно на подушку. — С ума сошла! В тебе еще самой сил меньше, чем у котенка, и врачи строго запретили тебе подниматься!

— Ты меня не слышишь? — громче прохрипела сестра. — МНЕ! НАДО! ЕГО! УВИДЕТЬ!!! Я все равно пойду туда, Тем! Поползу, если не смогу идти!

Брат посмотрел на нее, понимая, что она не отступит! Даже мелькнула мысли позвать доктора, чтобы вкатил ей успокоительного, дабы она отключилась. Но подобного ему сестра никогда не простит!

— Пожалуйста, Тем, помоги мне, — с мольбой посмотрела на него Аня, из глаз которой непрестанно катились слезы. — Я ведь думала, что его больше нет, — рыдая, призналась она. — Мне жить не хотелось! И я до сих пор с трудом верю тебе. Вдруг, ты просто говоришь это, чтобы я пришла в себя…

— Ну что за бред?.. — вздохнул Артем, в растерянности проведя рукой по волосам.

— Я бы на твоем месте чего бы только не наговорила, лишь бы ты начал реагировать, — призналась она.

Брат молча думал несколько секунд.

— Ладно, — сдаваясь, сказал он. — Только погоди, я кое-что придумал. Обещаешь, что не уйдешь никуда и дождешься меня? — строго посмотрел он ей в глаза.

— Обещаю, — кивнула благодарно Аня.

— Я сейчас, — сказал брат и вышел из палаты.

Вернулся он скоро, толкая перед собой инвалидное кресло. Вначале Аня хотела возмутиться, но потом признала правоту выбора брата. Да и ей было все равно, хоть лежа на каталке, лишь бы к Матвею!

Медленно садясь на кровати, отгоняя от себя навалившуюся слабость и подступающую дурноту, она аккуратно встала, не чувствуя сил в мелко дрожащих слабых ногах.

Брат помог ей перебраться на кресло и повез ее по больничному коридору. Сделав несколько поворотов, он привез ее к палате Матвея и открыл дверь. Осторожно толкая перед собой кресло, Артем подкатил его прямо к кровати Матвея.

Аня посмотрела на него — и сердце сжалось: это одновременно был и он, и не он. Сильно похудевший, поросший длинной щетиной, со всклокоченными волосами, с глубокими тенями под впалыми глазами, — он мало походил на прежнего Матвея. От обеих рук прозрачными змеями извивались трубки капельниц, а дыхание было медленным, вырываясь натужным хрипом из-под туго забинтованного тела.

Закрыв глаза, Аня заплакала. Слава богу, он жив! Боже, спасибо тебе за это! Она бы не смогла жить без него! Теперь она рядом и будет ухаживать за ним, чтобы он скорее поправился, а он обязательно поправится, иначе и быть не может! Он стал для нее всем: ее воздухом, ее мечтами, ее жизнью, ее Вселенной! Она отняла руки от лица, потянулась к нему и нежно провела рукой по заросшей жесткой щетиной щеке.

— Я рядом, Матвей, я здесь! — прошептала она, глотая слезы. — Я люблю тебя, мой родной, возвращайся ко мне скорее!

Она провела в больнице еще неделю, каждый день ненадолго, но сбегая к мужу. Через день после ее первого визита он очнулся, когда она была в палате и тихо разговаривала с ним. Голос понемногу возвращался, но ей еще было больно говорить.

Под звук ее голоса он очень медленно открыл глаза. И снова их закрыл. Аня замерла, даже дыхание затаила, наблюдая за тем, как подрагивают его веки.

— Еще, — проскрипел он. — Говори.

И Аня, радостно и облегченно вздохнув, пытаясь справиться со слезами, начала с ним тихо разговаривать. Она говорила, как любит его, как скучала по нему, как он ей дорог — дороже жизни.

Следующая попытка открыть глаза увенчалась успехом и он, щурясь от яркого солнца, посмотрел на нее долгим взглядом.

— Я люблю тебя, — сказал он и вновь заснул.

После этого случая Аня практически перебралась в его палату, уходя только на уколы и смену повязки на голове. Она дежурила рядом, пока он спал, подменяя маму Матвея. Теперь и ее мама помогала приглядывать за ним.

Понемногу промежутки бодрствования Матвея увеличивались, но он все еще был на сильных медикаментах, порой проваливаясь в забытье на полуслове.

После выписки Аня пару дней побыла дома, стараясь поскорее вернуть силу своему телу и поддавшись строгим уговорам — приказам мужа. Но не выдержала и на третий день заявилась к нему. И хотя он строжился и даже ругался на нее, по глазам было видно, как рад ее приходу!

Через пару недель выписали и его, запретив выходить из дома и наказав строго соблюдать постельный режим.

Еще через месяц он уже передвигался по квартире с помощью костыля и работал из дома, переложив большинство обязанностей на Костю.

Будто в награду за все произошедшее, их фирма с легкостью обошла соперников и выиграла тендер, но Матвей лишь спокойно улыбнулся, услышав эту новость. Теперь его приоритеты были расставлены совсем иначе: на первом месте была Аня. Он с легкостью назначил Костю исполнительным директором, объяснив обалдевшему другу, что помогать будет, но все лавры будет собирать он, новый руководитель их фирмы. На вопрос друга, чем же он планирует заниматься в свободное время, Матвей со счастливой улыбкой ответил, что будет ЖИТЬ! Взял отпуск, который накопился у него за все предыдущие годы и наслаждался тихим семейным счастьем. Но, надо отдать должное, на любой Костин призыв о помощи, бросался в офис, не медля, и помогал в сложных ситуациях. Он не планировал полностью отходить от дел, но хотел почувствовать иную жизнь, не заполненную ежедневными совещаниями, конкурсами, гонками и закупками.

Через пару месяцев после всех событий, Аня возобновила походы в центр