А. Мередит Уолтерс - Свет во тьме (ЛП)

— Значит Руби продает дом, — сказала она.

Я кивнул.

— Ага, так мне сказали, — я звучал горько. Ну, кого, черт побери, это волнует, я был резким.

— И ты чувствуешь, будто она бросает тебя. Что, черт возьми, стало с твоим пониманием людей?

— Вау, ты можешь читать меня как книгу, да? Почему бы тебе не рассказать мне все о моей херовой голове, доктор Янг, — выплюнул я, чувствуя гнев и боль, и готовый утянуть за собой всех и каждого вокруг себя.

Мэгги снова замолчала, опешив от моей словесной атаки.

— Ты чувствуешь, что хочешь порезать себя. Или употребить что-то. Не так ли? — спросила она тише через несколько минут.

Мои плечи опустились, и я почувствовал, что устал.

— Я не знаю. Да. Нет. Я очень запутался прямо сейчас. Вероятно, ты должна уйти. Мы закончили здесь и тебе не нужно место в первом ряду, — произнес я злобно, желая, чтобы хоть раз она оставила меня в моем аду. Почему она настаивает на поездке на этом разрушающемся поезде вместе со мной?

— Я никуда не уйду. Потому что никто не оставляет тебя. Люди могут двигаться дальше и жить своими жизнями, но это не значит, что ты больше не часть их жизни. Я люблю тебя, Клэй. Руби любит тебя. Потому что ты, Клэй, достоин этой любви. Ты заслуживаешь ее. Ты можешь злиться на меня, говорить мне уйти. Но я ни разу не повернулась к тебе спиной и не начну сейчас, — сказала она, положив на меня руки, первый раз за это время.

Ее пальцы сжали мой подбородок и повернули мое лицо к ней. Ее вид в моем запутанном состоянии души - это было, как зажечь спичку. И я сдался. Я просто, черт возьми, сдался. Я начал рыдать и не мог остановиться. Я точно не знаю, из-за чего плакал, кроме того, что все, что сдерживалось во мне, выливалось наружу.

Я всегда верил, что был неисправным. Что не могу ожидать, что другие будут любить меня, когда я сам не любил себя. Но слова Мэгги ударили меня в момент, когда я так отчаянно нуждался в том, чтобы услышать их. Я должен верить, что она была права, что я был достоин.

Потому что прямо сейчас я был так зол на себя. Это был мой шанс сделать все правильно. Уехать в «Грэйсон» было моей новой жизнью, и я испортил ее. Я ввел себя в заблуждение, думая, что был готов ко всему этому. Даже с терапией и лекарствами, и не мог сделать этого.

Так что я оплакивал мужчину, каким не мог быть. По крайней мере не прямо сейчас. И я почувствовал, что в каком-то смысле вернулся на пять месяцев назад, когда осознал то же самое. Только тогда это пришло с более жестокими последствиями.

На этот раз я не резал себя. Я не думал о таком способе покончить со всем, так что я не должен никогда так себя чувствовать снова. Вместо этого, я прижался к своей девушке. Человеку, который всегда был моим светом во тьме, и кто продолжал любить меня, даже в мои худшие моменты. Кто напоминал мне, что каждый заслуживал любви, даже я.

— Это нормально, Клэй. Мы справимся с этим. Вместе, — напевала она, моя голова уткнулась в мягкую кожу ее шеи. Вместе. Это слово, с которым я могу жить.

* * *

Я не знаю, как долго были на озере. Но быть там, с Мэгги, плача как маленький ребенок, давало почувствовать странное очищение. К тому времени, как мы отправились к Руби, начало темнеть. Я был более измотан, чем когда-либо. Но к счастью, эта злобность внутри меня утихла. И я не мог не чувствовать, будто в какой-то степени повернул за угол. Мне была дана возможность сделать выбор, и я гордился тем фактом, что не выбрал тот, который закончился в крови.

Мэгги следовала за мной в своей машине. Я знал, что до смерти напугал ее, но она этого не показала. Только потому, что я знал ее так хорошо, я мог видеть ужас в ее глазах. Я знал, как трудно ей было видеть меня таким - рискованно близко к краю, с которого я падал раньше. Не зная, утащу ли я ее снова на эту темную дорожку.

Я желал сказать, что никогда не сделаю этого. Но правда была в том, я просто не мог быть уверен, и в этом была сложность. Последние два месяца я сдерживал свое поведение. Я существовал, думал, что прогрессирую, но в действительности у меня впереди еще долгий путь.

На подъездной дорожке у дома я, наконец, принял решение о своем будущем. Я знал это не то, чего все хотели от меня, но оно было мое. Я принял его. Я. И от этого я чувствовал законную гордость.

Руби расхаживала по гостиной, когда мы с Мэгги зашли через дверь.

— Клэй, — вскрикнула она, кинувшись ко мне. Я был окружен ее руками с ароматом пачули и почувствовал вину за то, что заставил ее волноваться. Мэгги стояла в дверном проеме, пока Руби не заключила ее в объятия. Тетя держала нас обоих, плача и рыдая. — Если ты не хочешь, чтобы я продавала дом, я не буду. Клэй, прости меня, я понятия не имела, как много это значит для тебя, — сказала Руби сквозь слезы от облегчения, что я был дома и цел. Без увечий угрожающих жизни. Никаких стимулирующих алкогольных и наркотических средств. Был лишь страх Руби и Мэгги, когда я так терял себя. И это сделало выбор, который я принял в машине, более ясным.

Я выбрался из захвата Руби.

— Нет Руби. Ты не можешь принимать решения, основываясь на мне. Я уже взрослый, а не маленький ребенок. Я не должен был все так воспринимать. Я не хотел напугать тебя. — Я поцеловал ее седеющую макушку. — Если тебе надо продать дом и магазин, тогда продавай. Ты должна делать то, что правильно для тебя, — заверил я ее. Мэгги обняла рукой мою талию, и я вжался в ее тело.

— Но если это делает тебя несчастным, мне это не нравится, — спорила Руби, и я поднял руку, останавливая ее.

— Ты всегда делала то, что правильно для меня, для Лисы, для магазина. На этот раз, сделай то, что правильно для тебя. — И я понял, я именно это и имел в виду. Это не уняло боль и глубоко укоренившийся страх, что меня предали, но чувствуя руки Мэгги вокруг себя, я знал, все будет в порядке.

Я посмотрела на свою девушку, которая смотрела на меня со слезами на глазах. Будет ли день, когда я не заставлю ее плакать? Я использовал подушечку большого пальца и стер влагу с ее щек.

Но она была права. Мы были вместе. И от этого все было хорошо.

— Мэгги —

Еще пять дней, и я официально закончу школу. Я сдала свой экзамен по английской литературе и была готова начать свою последнюю неделю в качестве выпускника. Это чувство было сладостно-горьким. Я была смесью волнения и страха.

Мои родители возили меня в тур по кампусу университета Джеймса Мэдисона две недели назад. Я заполнила и подписала кучу документов. Все было приведено в движение, и я чувствовала, что все так, как и должно быть.