Сандра Браун - Последний вечер

– Дело не в возрасте, а в статусе. Я все еще твоя ученица.

– Это имело значение в Пошман Велли, но не здесь и сейчас. Теперь мы оба совершеннолетние. Я считаю, наша обязанность перед собой и друг другом – убедиться, что тот поцелуй был всего лишь случайностью, а не предвестником чего-то большего.

Он подошел и положил ей на плечи свои сильные руки.

– Пожалуйста, не надо. Молчи.

– Послушай, – страстно заговорил он вновь, прижимая ее к стене, – твое появление в аудитории было словно глоток свежего воздуха. После болота, в которое превратилась моя жизнь, ты стала напоминанием о лучших, счастливых днях. Я всегда помнил тот декабрьский вечер, но в круговороте жизни воспоминания о том страстном порыве потускнели. Узнав тебя, я снова вспомнил переживания и влечение, испытанные десять лет назад. Запретный плод, как известно, сладок. Я хочу поцеловать тебя вновь, Шелли. И пусть моя карьера летит к чертям. Успех и богатство так непостоянны и быстротечны. Что случится, если кто-то осудит нас? Я устал угождать окружающим. Оно того не стоит. Я поцелую тебя, Шелли, и мне абсолютно нечего терять.

Он бережно взял ее за подбородок, повернув к себе ладонью. Она вскинула руки, чтобы оттолкнуть, но лишь вцепилась в его плечи. Он долгим взглядом впился в ее большие, встревоженные глаза и опустил голову.

У него были теплые, уверенные, твердые, но нежные губы. Они склонились к ее губам, действуя так осторожно, что она и сама не поняла, в какой момент ее губы раскрылись навстречу его языку. Она услышала страстный вздох, когда он полностью овладел ее ртом, но не поняла, что звук исходил от нее.

Его язык терся об ее язык, смакуя, внимательно и заботливо исследовал рот. Щекотал ее небо, провел по зубам, проник как можно глубже, не обделяя вниманием ни одну клеточку.

С нее словно упали оковы десятилетней тоски. Ее руки обхватили его за шею, гладили волосы. Десять лет ожиданий и фантазий увенчались поцелуем. Сердце ликовало, колотилось в бешеном ритме охвативших ее эмоций.

Он облизнул ее влажную нижнюю губу и, перехватив воздуха, шумно глотнул.

– Шелли, Шелли… Боже мой… – прошептал он, снова прильнув к ее губам. Его язык вновь устремился в ласковую негу ее рта, на этот раз куда требовательнее. Она ответила с не меньшей страстью.

Он отпустил ее подбородок. Его рука скользнула вниз, и он уверенно обхватил Шелли за талию. Другая ладонь скользнула вниз по спине, прижимая ее к себе все сильнее. В такой интимной позе она явно ощутила затвердевшее доказательство его страсти и была шокирована.

Это ощущение вновь привело Шелли в сознание. Жестокая правда их ситуации разбила буйство страсти, вернув способность разумно мыслить. Шелли оттолкнула его и запрокинула голову назад.

– Позволь, я пойду, – запаниковала она.

Он сразу ее отпустил и сделал шаг назад, освободив путь. Трясущимися пальцами Шелли принялась массировать виски. Испуганный и взволнованный вид явно выдавал ее страдания.

– Спасибо, что проводил. Мне пора.

Она повернулась, но он схватил ее за предплечье.

– Шелли, пожалуйста, не убегай от меня опять.

– Я не убегаю, – она избегала смотреть ему в глаза, – у меня много дел…

– Убегаешь, – прервал он ее, – в тот раз я не мог последовать за тобой, но на этот раз я не отпущу без объяснения. Я слишком давлю на тебя, слишком тороплюсь? Ты все еще любишь мужа?

Она попыталась засмеяться, но из груди лишь вырвался какой-то странный звук, похожий на хрип. Нездоровое веселье.

– Нет. Поверь, это совершенно не тот случай.

– Тогда в чем дело?

Она посмотрела на него затравленным, усталым взглядом, ее плечи дрожали.

– Грант, – прошептала она полусердито, – ты прекрасно знаешь, почему мы не… Почему это больше не повторится. Я восхищалась тобой, воспринимала тебя как своего учителя с того момента, как зашла в класс десять лет назад. За несколько часов я не могу измениться. В мыслях и фантазиях ты для меня все еще неприкосновенен, вне зоны доступа. И, признаешь ты это или нет, я для тебя тоже.

Он отвел глаза – значит, знал, что она права. Он отпустил ее ладонь и спрятал руки в карманы.

– Грант, у тебя появился шанс построить карьеру заново, и ради этого не стоит рисковать своей репутацией. Правильно?

Его глаза метали молнии.

– Это мне решать.

– Конечно, но за себя я уже все решила. Так продолжаться не может. Это принесет несчастье нам обоим. Это просто неправильно. Мы совершили ошибку. И тогда, и сейчас.

Прежде чем он успел что-либо ответить, Шелли отперла дверь и проскользнула внутрь, громко захлопнув ее за собой. Она стояла, прислонившись к двери, пока не услышала его тихие удаляющиеся шаги.

Столь долго сдерживаемые слезы наконец прорвались наружу.

– Прекрасно выглядишь, Шелли, – пробормотала она, разглядывая в зеркале ванной опухшее от слез лицо. Промокнула покрасневшие глаза салфеткой и умылась холодной водой. Вытершись, приложила велюровое полотенце к глазам, словно пытаясь заслониться от образа Гранта Чапмана.

«Если ты не смогла сделать это за десять лет, почему думаешь, что сможешь теперь?» – спрашивала она себя. Он стал еще сильнее, еще привлекательнее и, как подсказывало женское чутье, еще мужественнее, чем прежде. Как объект юношеской влюбленности, он не казался ей и вполовину таким неотразимым, как сейчас.

Мужчина, которого она не смогла вырвать из своего сердца, вернулся в ее жизнь, и она совершенно не представляла, что с этим делать. Она положила в чашу хлопья, налила туда молока, мысленно ругая себя за то, что записалась в группу к Чапману. В университете учится семьсот студентов. Шансы, что они столкнулись бы где-нибудь на лестнице или в аудитории, ничтожны. Но нет, ей непременно нужно было лицезреть его! Она намеренно устроила им встречи как минимум дважды в неделю.

Ее ужин трещал, хрустел и хлюпал, но она не чувствовала вкуса, механически пережевывая пищу. Шелли очень мало готовила с тех пор, как снова жила одна, и в результате сбросила больше шести килограммов, набранных за пять лет в браке. После развода она поклялась, что больше никогда не будет готовить еду для мужчины. Потому что Дерил был ужасным домостроевцем и, независимо от времени своего возвращения, требовал, чтобы на столе его ждал горячий ужин.

Презрение к себе, ставшей его покорной рабой, вызвало изжогу. Она в гневе вылила половину тарелки в раковину.

– Больше никогда, – поклялась она.

С Дерилом Робинсом они познакомились на вечеринке на первой неделе учебы в институте. Она только закончила школу, и симпатичный студент с медицинского казался пределом ее мечтаний.

После первого танца они пребывали в эйфории и танцевали только друг с другом весь вечер. То, как он уверенно держал себя во время медленных танцев и безупречно вел свою партию, волновало ее. Теперь она была взрослой, была студенткой и могла себе позволить увлечься кем-нибудь. К тому же он покорил ее своей мягкостью – в его действиях не было и намека на агрессию. Ямочки на щеках привлекательного светловолосого юноши придавали ему простодушный вид.