Татьяна Воронцова - Тени утренней росы

Ответ очевиден. Да, я хочу его к себе в постель. Кошмар!

Догадываясь, что все эти мысли написаны у меня на лице, я сделала глоток воды из бутылки, пару раз непринужденно обмахнулась носовым платком и одарила собеседника ослепительной улыбкой в духе Джулии Робертс.

— Вы часто приезжаете сюда?

— Сюда, на Крит? Или сюда, в Превели?

Порядок. Я спасла положение. У него по-прежнему не было ни малейшей причины заподозрить меня в каких-либо притязаниях на его особу.

Он приезжает на Крит ежегодно, в конце апреля или в начале мая, и остается до конца ноября. Снимает комнаты у одной греческой семьи в Хора-Сфакион. Всегда у одной и той же семьи.

Я собираюсь подробнее расспросить его об этой семье, а заодно и его собственной семье, выяснить, кто он вообще и чем занимается, но в эту минуту в сумке у меня начинает звонить телефон. С невнятным возгласом досады я извлекаю его из-под кучи всякого барахла, каким обычно бывает набита дамская сумочка, смотрю на дисплей и обреченно вздыхаю. Делать нечего, придется отвечать.

— Да, мама. Все в порядке. Я здорова. Да, купаюсь, отдыхаю. И я тоже. Уже соскучилась. Привет папе. Целую вас обоих.

Отключаю аппарат от сети и понимаю, что подходящий момент для детального ознакомления с его биографией, увы, упущен. Мой приятель уже встал, отряхнул штаны и приготовился сопровождать меня к машине.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я с неожиданным ожесточением, твердо решив, что не сдвинусь с места, пока не получу ответа хотя бы на один вопрос.

— Нейл Бреннан, — отвечает он с безмятежной улыбкой. — А тебя?

Мы купаемся в чудесной бухте Дамнони — песчаный пляж, чистейшая вода, — потом обедаем в таверне на берегу, потом снова купаемся.

В этой таверне он явно не в первый раз, его здесь знают и, поскольку он свободно говорит по-гречески, встречают действительно как своего.

— Хэретэ, Нейл! — слышится со всех сторон. — Хэретэ, кирие!

Греческие приветствия очень симпатичны. При встрече греки говорят друг другу «радуйся». Это кажется мне мудрым и правильным. Во всяком случае, это не простая формальность.

— Я сас! — отвечает он с улыбкой, что значит «привет». И тут же переходит на английский, чтобы я не чувствовала себя лишней. — Моя подруга Элена. Она из России. Кто-нибудь из вас, парни, говорит по-русски?

Бармен и официанты улыбаются до ушей.

Нейл тоже доволен. Мне нравится, как он произносит мое имя — Элена. Его низкий, хрипловатый голос делает проникновенным каждое слово.

Пока мы отдавали должное салату по-гречески, шашлыку и местному пиву «Мифос», к пляжу подъехали два здоровенных джипа, битком набитые жизнерадостными итальянцами. Посовещавшись, мы сходимся во мнении, что эти милые люди, обвешанные фотоаппаратами, радиоприемниками, надувными матрасами, волейбольными мячами и маленькими детьми, могут достать кого угодно, и перебираемся поближе к скалам.

— Далеко не заплывай,— говорит мне Нейл, стоя на ветру с развевающимися волосами. Очень стройный, очень загорелый. — Боюсь, как бы шашлык не потянул тебя на дно.

Безо всякого стеснения он переодевается в моем присутствии, и я следую его примеру. Взявшись за руки, мы направляемся к воде.

— Хоть это просто, — роняет он с легким вздохом.

Но мне-то так не кажется.

Назавтра мы договорились посетить плоскогорье Аркади с одноименным монастырем, что в пятнадцати километрах от Аделе, а если останется время, то доехать до археологического заповедника на горе Элефтерна и побродить по руинам античного города, знаменитого своими мозаиками. При условии, что я не передумаю. Будет просто здорово, если я позвоню.

Очередное испытание — мне придется позвонить самой, чтобы подтвердить свою готовность.

От Хора-Сфакион до Аделе он доберется за полтора часа, а еще через полчаса мы можем быть в Аркади. Отличный план, не правда ли?

Я чувствовала себя лодкой в водовороте. Точнее, я чувствовала себя в лодке, которую уносит... Куда? К каким берегам? Переправа, граница... Все тот же неотвратимый подтекст.

Герой может сам, по своей собственной воле, пуститься в странствия, как Тесей, услышавший по прибытии в Афины ужасную историю о Минотавре. Или же он может быть послан или унесен в свое приключение какой-нибудь благожелательной или злонамеренной силой, как в случае с Одиссеем, которого носили по Средиземноморью ветры разгневанного бога Посейдона. Приключение может начаться с простой ошибки; или герой может всего лишь случайно прогуливаться и его блуждающий взор остановится на чем-то, что увлечет его с проторенных дорог человечества.

Ни кофе, ни булочка, ни йогурт не лезут в глотку. За утро я уже раз пять брала в руки телефон и после мучительных колебаний возвращала его обратно на журнальный столик. Ну что, что сложного — взять и набрать номер? Да, но сделать это — значит дать ему понять, что я в принципе не против, что я заинтересована в нем. Вечное мое проклятие — боязнь ответственности сказать слово или совершить поступок. А что, если позже придется об этом пожалеть?

Захватив с собой телефон (так, на всякий случай, вдруг позвонит Ритка или мама), я вышла на террасу и притворилась, будто любуюсь окрестностями. В саду надрывались цикады. Теплый ветерок раскачивал ветви олив, шевелил высокую траву, У подножия гор лежало бескрайнее синее море, прекраснейшее из всех морей, колыбель жизни.

Одиннадцать тридцать. Дальше тянуть невозможно. Или звонить, или не звонить. Я рухнула в плетеное кресло и раскрыла книгу.

Часто в реальной жизни и нередко в мифах мы встречаемся с печальным случаем зова, оставшегося без ответа, ибо всегда можно попросту обратить свое внимание на что-то другое. Отказ призыву превращает приключение в его противоположность. Погруженный в рутину, в тяжкие труды, человек теряет способность к значимому решительному действию и превращается в жертву, требующую спасения. Его цветущий мир становится пустыней, а жизнь кажется бессмысленной, несмотря на то что, подобно царю Миносу, он может преуспеть в создании прославленной империи. Какой бы дом он ни построил, это будет дом смерти — лабиринт с исполинскими стенами, предназначенный для того, чтобы скрыть от человека его собственного Минотавра.

Поистине, все против меня!.. Ну что мне в этом парне, в его рисунках или рассказах? И ведь мой номер телефона он даже не спросил. Нарочно не спросил! Чтобы вынудить меня сделать следующий шаг без всякой поддержки.

Что ж, ладно. Я набрала номер, услышала в трубке его хрипловатый голос и бодро затараторила: