Сьюзен Донован - Найди свое счастье

— Это так, — сказала Нола.

Кэт потянулась за следующим платочком и засмеялась:

— Что за ирония — я обнаружила, что мать умерла. Единственное, чего я хочу, это поговорить с Филлис, но она тоже умерла!

Нола придвинулась поближе:

— Я, правда, скучаю по ней.

— Она была удивительной женщиной, правда? — Кэт высморкалась. — Она подобрала меня — незнакомого человека с улицы! И даже ни о чем не спросила! Она подарила дом мне и моему ребенку.

Нола снова кивнула.

— Мне кажется, что она была такой удивительной, чтобы компенсировать нелюбовь моей родной матери!

— У Филлис Тернер было очень доброе сердце, — сказала Нола.

— Это правда. — Кэт подняла свой бокал. — За Филлис Тернер, женщину, за каждый прожитый день которой можно гордиться — ни больше, ни меньше.

— За Филлис! — сказала Нола, чокаясь с Кэт. Несколько минут прошли в тишине. Нола подавила зевок, а Кэт посмотрела на часы и обнаружила, что уже двенадцатый час. Это был чертовски длинный день, для всех.

Кэт поднялась.

— Пойдем. Пора спать. — Она проводила Нолу до двери. — Ты не против, если мы отправимся завтра в дорогу как можно раньше, пока не произошло ничего плохого?

Нола как будто смутилась:

— А как же твоя тетя Рита, злобная директриса? Разве мы не дойдем до нее и не выскажем свое мнение? Разве она не в списке людей, которые задолжали тебе свои извинения?

Кэт усмехнулась. Список, который они составили по пути сюда, теперь казался смешным.

— Я придумала кое-что прямо сейчас. Что, если я напишу ей письмо, когда мы приедем домой?

— Звучит неплохо. — Нола потянулась. — Спи крепко, Кит-Кат.

— И ты. Подожди секунду.

Нола оглянулась и снова зевнула.

— Не задержу тебя надолго. Звучит, может, и по-дурацки…

— В твоей жизни не было дурацких моментов, Кэт, за исключением, может быть, тех желтых пластиковых лыжных ботинок тогда, в девятнадцать, помнишь?

— Спасибо. Как ты думаешь, кто-то может знать наверняка, что влюблен, в шестнадцать лет?

Нола удивленно наклонила голову:

— Ты спрашиваешь мое мнение?

— Да.

— Хм-м. Думаю, зависит от человека. Что касается меня, то я не знала, что такое любовь, ни в шестнадцать, ни в двадцать один, ни в тридцать, ни в тридцать семь, так что я плохой пример. Ты имеешь в виду себя и доктора Персика?

— Да.

— Думаешь, это была любовь?

— Ну, если нет, то что-то близкое к этому. Может, даже настолько, что ближе никогда не было.

Нола раскрыла для объятий руки, и подруги крепко обнялись. Потом Нола посмотрела своими большими карими глазами на Кэт:

— Слушай, что я хотела сказать. Ты слушаешь?

Кэт кивнула.

— Не бросай это, Кэт. Если кто-то и заслужил, чтобы быть богатым, красивым и любимым, так это ты, и ты уже на две трети достигла этого.

— Спасибо.

— Я знаю, ты приехала сюда, чтобы отомстить им всем, но не спеши с этим — ты можешь уехать и увезти с собой нечто большее. Увидимся утром.

Кэт закрыла за Нолой дверь и отправилась в ванную умываться. Она вспомнила, как мечтала, что Райли упадет к ее ногам, сраженный ее неземной красотой. Кто ж знал, что Райли ее красота, как это помягче сказать, побоку?

Как он посмел быть с ней таким холодным и бесчувственным? Он, конечно, злился на нее из-за Эйдана, но неужели он не скучал по ней хоть чуть-чуть? Неужели ему все равно, что произошло с ней за эти годы? Почему он не обнял ее, хотя бы ради любопытства?

Кэт почистила зубы, выключила свет в ванной комнате, пытаясь понять, что чувствует ее желудок — тяжесть или пустоту, или, может, что-нибудь вроде тяжелой пустоты или пустой тяжести, и решила, что неплохо бы подлечиться, тем более, что сейчас у нее есть свободное время и она может заплатить за это.

Она надела хлопчатобумажную майку и штаны от пижамы на шнуровке и вошла в гостиную, чтобы выключить газовый камин. Отлично. Может быть, этот номер не так уж плох для медового месяца. Он был пикантный и удобный, да и кровать была вполне романтичной. Кэт подумала, что если два человека действительно любят друг друга, то им не важно, что их окружает. В конце концов, для нее и Райли волшебным ковром казалось их старое одеяло.

Она подумала, что ей предстоит последнее испытание этого вечера — взобраться на кровать и упасть в объятия монументального ложа с пологом на четырех столбиках.

Только Кэт закрыла глаза, как услышала тихий стук в дверь. Она задержала дыхание и не пошевелилась. Стук повторился. Кэт спустилась с кровати и на цыпочках прошла в гостиную. Кто-то определенно стучал в дверь.

— Кэт, — прошептал мужской голос. — Это Райли. Пусти меня.

— Я знаю, знаю! — Кэрри перебросила сотовый телефон к другому уху с досадой и нетерпением. — Я следовала за ним от «Дэвис мемориал». Я сижу в сторонке в машине и, честно говоря, с трудом могу поверить своим глазам. Как ты могла впустить его? Как ты могла так поступить со мной?

Голос Мэдлин звучал обиженно:

— А что мне оставалось делать — оставить его на пороге, чтобы он барабанил в дверь и всех перебудил? В эти выходные у меня поселилось несколько выгодных постояльцев.

— Отлично. — Кэрри отщипнула кусочек от рисового пирожка в пакете, подсчитав, если в каждом пирожке по тридцать пять калорий, она могла бы съесть огромный сникерс и получить больше удовольствия. — Просто убедись, что он не останется там надолго.

Мэдлин вздохнула:

— Кэрри, я не могу вмешиваться в жизнь людей. Моим постояльцам нужна уединенность.

Это насмешило Кэрри.

— Очень своевременное замечание, не находишь, Мэдлин?.

— Просто я сказала, что…

— Вытащи его оттуда,

— Каким образом я должна сделать это?

— Да не знаю я! Черт, черт, черт! — Кэрри достала баночку с таблетками, потрясла ее, достала одну, положила на язык и проглотила. — И не забудь оставить открытой дверь на кухню, чтобы я смогла видеть ванную комнату.

Мэдлин застонала.

Кэрри закрыла свой телефон. Затем она увидела, как зажегся свет в комнате для новобрачных. Она знала, чье это было окно. Кэрри останавливалась в этой комнате неоднократно, когда ночевать в доме Боланда было не совсем удобно. Так она и познакомилась с Мэдлин. Кэрри была гостем «Черри-Хилл» и во время учебы. Она была гостем там и во время похорон Эйдана Боланда. И годом позже, когда Мэтт присягал при вступлении в должность шерифа полиции. Она была здесь и при открытии клиники, когда она улыбалась для местной газеты так, словно это был счастливейший день в ее жизни.

Этот знаменательный день год назад был безнадежно испорчен тем, что Райли признался, что еще в школе от него забеременела какая-то страхолюдина по имени Кэт Кавано и что где-то там у него есть сын-подросток. И это после бесконечных двенадцати месяцев, за которые она вскружила голову Райли… нет, теперь никто и ничто не встанет на ее пути к счастью.

Кэрри глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она закрыла глаза и позволила пройти сквозь нее потоку позитивной энергии. Она представила свадебный букет из красных роз и падуба. Она вообразила себе миниатюрные скульптуры из мороженого, украшенные омелой, контрастирующие с красной бархатной скатертью. Она почувствовала, как белоснежный атлас ее платья прикасается к коже, видела роскошный белый мех шиншиллы на декольте и талии.

Момент славы наступит через семьдесят четыре дня. Она проплывет к алтарю в самых красивых туфлях, какие видел свет.

— Ну, я задам этой стерве!

Кэрри снова схватила телефон. Сначала она отправила сообщение любимому. Шесть раз. Безрезультатно. Тогда она набрала его номер. Нет ответа. Потом она позвонила оператору и потребовала отправить Райли сообщение о несчастном случае. Ей сообщили, что она будет переключена на доктора в Боудене, который заменяет Райли.

— Вас соединить с доктором в Боудене?

Кэрри в ужасе уставилась на телефон и ничего не ответила, потому что она не хотела никакого чертова доктора в чертовом Боудене. Ей нужен доктор Райли-черт-бы-его-побрал-Боланд. И она достанет его.

Кэт, одетая в пижаму, в замешательстве стояла в дверях. Райли решил, что без чудных туфель и дорогих нарядов Кэт выглядела еще лучше, мягче. И милей. Как девушка из воспоминаний, которые он хранил много лет.

— Зачем ты пришел, Райли?

Он старался не пялиться на нее, но у него ничего не получалось. Он смотрел на нежный овал ее лица, смотрел на ее маленькую кисть, которой она держалась за край двери, и заметил, что на ней нет обручального кольца. Он смотрел на округлости ее груди, линию талии и бедер. Он смотрел на ее босые ступни и розовые пальчики ног, которые выглядели так беззащитно на грубом дощатом полу.

Он глубоко вздохнул, аромат юности ударил ему в нос, потому что Кэт пахла точно так же. Даже спустя столько лет.

Райли спрятал руки в карманы брюк, чтобы она не могла видеть, как сильно они дрожат, а он не смог бы наделать глупостей, которые рисовало его воображение: сжать ее в объятиях и никогда не отпускать.