Дженнифер Меттоуз - Заповедник чувств

— Позвольте мне уйти, — тихо промолвила Диана.

После паузы, показавшейся вечностью, он отступил в сторону. Не успела она спуститься до нижней ступеньки лестницы, как лицо у нее стало мокрым от слез.

Вбежав к себе, Диана заперлась на ключ. Она безуспешно пыталась унять слезы. Ей было плохо, но хуже всего была невыносимая мысль о том, что она понятия не имеет, почему Дэвид Прескотт так и не сказал ни слова. И почему его взгляд выражал такую злость и такое страдание. Что же она сделала?

Действительно, он приказал Диане ограничить свою активность пределами отведенного ей дома, но утром она не только воспользовалась телефоном Дэвида, но и встретила его семью, прислугу и с его племянницей поднялась в одну из спален. Неужели обычные поступки могли вызвать подобную реакцию?

Нет, интуиция подсказывала, что здесь какая-то связь с той фотографией. Может быть, она вторглась в некую семейную тайну? Что натворил Дэвид? Почему брат отдалился от него?

Нет, что-то явно не то в этом Датском королевстве, и, если у нее осталась хоть чуточка соображения, надо все забыть. Не потому что это ее не касается, а потому что у нее хватает собственных забот.

Она взяла сумочку, погляделась в зеркало и спустилась вниз по лестнице. Пора выйти за ворота и осмотреть окрестности. Может быть, все заснут, когда она вернется.

Она уже садилась в свой автомобиль, когда входная дверь господского дома открылась, и на пороге показался Дэвид Прескотт. Он не отрывал от нее взгляда, пока спускался по ступеням. У Дианы появилось странное ощущение, что он хочет поговорить с ней.

Ну его! Пусть Дэвид Прескотт убирается к черту! Сегодня она сыта его обществом по горло. Диана нажала на акселератор с такой силой, что колеса завизжали, оставив черный след на дороге.

Несколько часов она гуляла по узким улочкам вокруг гавани, восхищаясь отреставрированными домами колониальной эпохи. Устав бродить, она зашла в кафе, заказала гамбургер и послушала трио народных музыкантов.

В дом Прескоттов она вернулась только в одиннадцать часов вечера. Каким мрачным выглядело «Убежище среди скал» после оживленной толкотни в гавани. Никаких признаков жизни, только океан бился о скалистый берег.

Диана быстро приняла душ и устроилась в постели с книгой, но уже через несколько страниц заснула, даже не выключив света. Посреди ночи она проснулась, ощутив какое-то неясное беспокойство. Часы показывали без четверти три.

Она выскочила из постели, подогрела чашку молока, но горячее не успокоило ее. Диана подошла к окну, посмотрела на спящий господский дом, наскоро оделась и вышла наружу. Еще раз взглянув на дом, Диана нахмурилась, вспомнив его владельца и те чувства, которые он вызвал у нее сегодня. Он — деспот, вот и все. А деспотизму следует сопротивляться.

Диана пошла к морю. Была прекрасная мягкая ночь, внизу шумели волны, вверху мерцали звезды.

И тут сердце у нее чуть не остановилось. Нет, глаза не обманули ее: внизу, у самых скал, стоял человек. По его фигуре можно было безошибочно узнать Дэвида Прескотта.

Господи, что он делает в три часа утра, глядя на океан? Разговаривает с ночью? Тоскует о потерянной любви? Или замышляет что-то против своих торговых партнеров? Какие мысли бродят у него в голове, что скрывается за выразительными, внушающими страх голубыми глазами?

Диана понимала, что ей следует вернуться в свой домик. Он рассердится, если увидит, что она бродит по его имению. Кроме того, он не стоит ее внимания. Он всего лишь… бизнесмен с плохими манерами и скверным характером.

Но она не двигалась с места, пока не заметила, что Дэвид повернулся и стал удаляться от моря. Вновь оказавшись в постели, она тешила себя мыслью, что Дэвид лучше, чем это кажется на первый взгляд. Потом она решила, что подобная мысль исчезнет вместе с наступающим утром.

Рано утром Диана услышала под собой шум в гараже и выглянула из окна. Из гаража выехал голубой автомобиль, направившись к главному дому. В тот же момент с кейсом в руке вышел Дэвид Прескотт — в темном костюме, белой рубашке и строгом галстуке. Он произвел на Диану неотразимое впечатление. Костюм красиво облегал его стройное сильное тело.

И это тот человек, который два дня назад мчался на ревущем мотоцикле? Ей бы не хотелось любопытствовать, но Дэвид Прескотт явно заслуживал внимания.

Вдруг он поднял голову и взглянул на окно, у которого она стояла. Диана отпрянула, сердце у нее ушло в пятки.

Принимайся за работу, приказала она себе.

Диана решила вымыть полы в домике, но вскоре не удержалась и снова выглянула в окно.

Он вышагивал по двору и, казалось, что-то обдумывал. Затем внезапно остановился, и сердце Дианы остановилось вместе с ним. Словно решившись на что-то, он направился к лестнице. Через мгновение Дэвид уже стоял у дверей. Диана не могла выговорить ни слова, когда открыла ее.

Немота, похоже, поразила и его. На высокомерное лицо Дэвида падали солнечные лучи, Диана почувствовала приятный аромат мужского одеколона.

— Доброе утро, — выдавил он наконец. Она могла лишь смущенно кивнуть головой. — Я зашел узнать, все ли здесь готово. Я имею в виду — для уроков с моей племянницей.

— Да, все хорошо.

У нее хватило ума, чтобы нахмуриться.

Он коротко кивнул, с интересом разглядывая ее.

— Если вам что-либо нужно…

— Нет, ничего.

Диана удивлялась, почему она не спустила этого человека вниз по лестнице, как он того заслуживает, а разговаривает с ним и вдобавок стоит с замирающим сердцем. Что означает ее поведение? Он ей не нравился, она не нравилась ему. Так отчего же она так волнуется?

— Машина готова, мистер Прескотт, — позвал шофер.

— Сейчас спущусь. — Он повернулся к Диане, и на мгновение суровость исчезла с его лица, в глазах появилось что-то похожее на разочарование. — Я также пришел сказать…

— Ваш самолет вылетает через пятнадцать минут. Нам на самом деле надо торопиться, сэр.

— Черт побери! — пробормотал он. Он впился в Диану взглядом, от которого ей чуть не стало дурно. — Ну, пока. И не попадайте в неприятные ситуации, пока меня не будет, гм?

Диана кивнула, глядя на него широко открытыми, недоверчивыми карими глазами. Почему он зашел сюда?

Дэвид больше ничего не сказал, просто повернулся и поспешил вниз по лестнице, двигаясь с такой мужской грацией, что Диане наконец стало ясно, почему он так пугал ее.

Она развешивала выстиранные занавески на самодельной веревке в ванной, когда в ее дверь постучала Эвелин Осборн.

— Что вы делаете? — воскликнула она, входя.

— О, надеюсь, вы не возражаете.

— Нет, конечно. Но следовало предупредить, что квартира кажется вам неподходящей.