Барбара Делински - Над бездной

– Она выглядела плохо – что верно, то верно. Я ей сказал об этом.

– Питер…

– У нас с ней были особые отношения, а она и в самом деле выглядела чертовски плохо. Казалось, она даже не потрудилась нанести на лицо какую-либо косметику. Но то, что я ей сказал, нисколько ее не задело. Повторяю, она находилась мыслями где-то совсем в другом месте. И я представить себе не мог где.

– А ты спросил? – вставила ему шпильку Энджи. Питер перешел к обороне.

– Это было не мое дело. К тому же она торопилась. А вот когда ты видела ее в последний раз?

– В полдень. – Энджи повернулась лицом к Пейдж. – Я остановила ее в коридоре, чтобы расспросить о случае с Барнсом. Она вступила в спор со страховой компанией, и те давали ей жару. Какой она была в тот момент? Усталой – да, но не могу сказать с уверенностью, что расстроенной или рассеянной. Она прекрасно отдавала себе отчет, о чем я ее спрашиваю, и ее ответ прозвучал вполне осознанно. Очень хорошо она мне ответила. В ее словах, как всегда, чувствовался даже пафос, но прежней энергии в них не было. У меня сложилось такое ощущение, будто у нее кончалось топливо.

– Чудесная аналогия, Энджи, ты не находишь? – сказал Питер.

Пейдж представила себе гараж Мары, подавила неприятное чувство тошноты, появившееся сразу вслед за этим, и постаралась сосредоточиться на событиях. Она очень хотела восстановить последний день, прожитый Марой на этом свете: возможно, это дало бы ключ к пониманию происшедшего.

– Ладно. Все мы видели ее, только в разное время. Когда я видела ее утром, она показалась мне несколько заведенной, когда ее видела Энджи в полдень, она выглядела усталой, когда же ее увидел во второй половине дня Питер, она казалась рассеянной и чем-то расстроенной. – Пейдж сделала паузу. – Кто-нибудь из вас почувствовал, что она находится в состоянии депрессии?

– Только не я, – сказал Питер. Энджи буквально ухватилась за его ответ.

– Нет, никакой депрессии, я уверена, что она была просто усталой. – Она печально посмотрела на Пейдж. – Когда она повернулась и пошла к себе в офис, я не препятствовала этому. У меня находились пациенты, которые требовали моего внимания. Днем у нас всегда битком набито.

Все-таки Энджи слишком рациональна. Как, впрочем, и все они. Своими заботами и текущими делами они прикрывают недостаток проницательности и доброты. До сих пор им все сходило с рук. Если смерть Мары произошла случайно, они и сейчас окажутся вроде бы ни при чем. Но если нет, тогда им всем предстоит крепко задуматься.

Самое же печальное то, что им почти наверняка не узнать правды.

Пока Питер и Энджи вяло пререкались в офисе и растравляли свои раны, Пейдж разрабатывала детали предстоящих похорон. Она уделяла пристальное внимание каждой мелочи, стараясь сделать все так, как сама Мара захотела бы, если бы могла выражать свои согласие или несогласие. Это уже лежало за пределами уважения и любви. Все усилия, которые она предпринимала, служили для Пейдж своеобразным извинением перед усопшей за все то, что она могла бы сделать для нее при жизни, но не сделала.

Она договорилась со священником и переговорила с местной певческой капеллой. Она выбрала для похорон простой гроб. Она же написала выразительную надгробную речь в память об усопшей.

Кроме того, она выбрала одежду, в которой похоронят Мару. Для этого ей пришлось перебрать весь гардероб подруги, что оказалось куда более сложным и болезненным делом, чем она думала. Находясь в доме Мары, она чувствовала ее присутствие в каждом предмете, каждой вещи, что заставляло ее вновь усомниться в ее смерти. Дом Мары был продолжением ее самой. Пейдж поймала себя на том, что ищет разгадку ее смерти, может быть, прощальную записку, написанную впопыхах и забытую в шкафу. А может быть, это была даже не прощальная записка, а крик о помощи, оставленный Марой в виде нескладных строк, написанных на клочке бумаги и пришпиленных к кухонной стене или начертанных губной помадой на зеркале в ванной. Однако единственное, что могло так или иначе поведать о душевном состоянии доктора О'Нейл, оказался валиум, обнаруженный Пейдж в домашней аптечке. И еще – в доме царил страшный беспорядок. Если бы Пейдж относилась к параноидальному типу личности, то она бы, возможно, заподозрила, что дом Мары подвергся ограблению или обыску. Впрочем, при всех сильных чертах характера Мары, хорошей домохозяйкой она не была никогда. Пейдж перед уходом слегка прибралась на тот случай, если бы О'Нейлы захотели взглянуть на жилище Мары. Пейдж очень на это надеялась.

О'Нейлы приехали в четверг. Пейдж встречалась с ними только один раз, в доме О'Нейлов в Юджине. Тогда они с Марой совершали путешествие и в самом конце его оказались недалеко от городка. Их путь пролегал настолько близко от Юджина, что Маре было нелегко придумать предлог, чтобы миновать свое родовое гнездо и не заехать туда, хотя она очень старалась. У нее не слишком приятное семейство, сказала она тогда. Не слишком приятное и патриархальное. Семья большая, и все страдают одной общей болезнью – ксенофобией.

Пейдж, правда, не согласилась тогда с Марой, познакомившись с О'Нейлами поближе, по правде сказать, она вообще смотрела на мир по-иному. Будучи единственным ребенком в семье, она всегда любила большие, основательные семьи, и перспектива иметь шесть братьев с женами и кучей племянников и племянниц весьма ее прельщала. По сравнению с ее маленькой семьей, нигде долго не задерживавшейся и переезжавшей с места на место, О'Нейлы показались ей людьми с традициями и корнями, что для Пейдж казалось в те времена чрезвычайно важным. Тогда Пейдж решила, что родственники Мары были просто старомодные религиозные люди и к тому же великие труженики, которые вели другой образ жизни и не могли понимать ее.

А ведь они были по-своему правы, когда Мара, находясь еще в самом нежном возрасте, стала проявлять неустанное любопытство к миру и жалость к слабым, а чуть позже интерес к политике и борьбе за социальные права. Ничего удивительного, что О'Нейлы отказались платить за учебу Мары в колледже, и тогда она заняла деньги и оплачивала все до последнего цента, в том числе и за обучение в медицинском институте.

Разумеется, Мара поступила правильно. О'Нейлы так и не поняли, почему она поселилась в Вермонте. Даже сейчас, разглядывая окрестности из окна автомобиля Пейдж, на котором их везли из аэропорта, они выглядели напряженными, словно приехали в чужую страну, население которой настроено враждебно по отношению к ним.

На похороны приехало только пять членов семьи – родители Мары и три ее брата. Пейдж объяснила это тем, что у О'Нейлов не было достаточно средств, и надеялась, что Мара тоже так бы это поняла.