Малявка (СИ) - Драч Маша

— Не возражаешь, если я закурю?

— Нет, — она едва заметно улыбнулся мне из вежливости, но арктический лед всё так же обжигал своим диким холодом. Я никогда прежде не видел людей с таким необычным и глубоким взглядом. Поля похожа на ребенка во всем, начиная от внешности и заканчивая ее эмоциями, но глаза будто бы принадлежат взрослому человеку. Эта игра контрастов будоражила меня, вскрывала нервы, обнажала их и беспощадно уничтожала, заставляя делать затяжку всё больше и больше. Мне нравилось это чувство хождения по краю, но не знаю, насколько меня хватит. Вчера я как-то не придал значения взгляду Полины, сейчас же понимаю, насколько это было тупо с моей стороны. — А можно мне овощной суп и вишневое пирожное? — малая застенчиво посмотрела на меня.

— Может быть, еще что-нибудь? — я выпустил дым в потолок. — Чай? Сок?

— Нет, я и так уже выпила большую чашку кофе, — она улыбнулась, а затем резко стала серьезной, словно вспомнила что-то неприятное.

— Хорошо, — я подал знак официанту, чтобы он подошел к нам.

Пока готовился заказ, я уже успел выкурить вторую сигарету подряд. Поля чувствовала себя неловко в моей компании, я это ощущал на ментальном уровне. Она не смотрела на меня и постоянно разглаживала невидимые складки на белоснежной скатерти. Это забавляло и в то же время вызвало какую-то неопределенную горечь, словно мне должно быть не всё равно, какие эмоции я вызываю у малой. Сигарета никак не помогала отвлечься, легкие накачивались отравляющим дымом, а мозг продолжал концентрироваться на новом объекте моего внезапного помешательства.

— Какие у тебя отношения с отцом? — этот вопрос беспокоил меня, хотя, по сути, плевать на это я должен.

— Простите? — Поля встрепенулась и вопросительно посмотрела на меня, удары сердца тут же сбились, а в голове образовалось такое странное ощущения легкости, будто после глубокой затяжки кальяна.

— Судя по тому, что случилось вчера, у тебя с папой отношения оставляют желать лучшего, — я потушил окурок и хотел достать третью сигарету, но подумал, что малявка уже достаточно надышалась никотином.

— Не знаю, прежде он так не поступал, — Поля пожала плечами и опустила взгляд вниз.

— Поступал, — твердо произнес я, и малая снова посмотрела на меня, но теперь в ее взгляде читалось непонимание и удивление. — Папка твой уже давно играет?

— Да, — ее голос прозвучал глухо.

— Он уже предлагал тебя нашим общим знакомым. Ты уцелела только потому, что тех людей интересовали исключительно деньги, — это была правда. Сережа — мой коллега по бизнесу, по не осторожности в свое время одолжил Андрюхе деньги и как-то мне рассказывал о том, что ему хотели подсунуть малолетку. Я тогда не придал этому значения, а следовало, ведь Андрей на то время был уже и моим должником.

— Не может быть, — глаза Поли наполнились слезами, а тот холод, что уже ворвался ко мне в кровь, достиг сердца, ухватил его, обволакивая болезненным морозом. Не надо было этого говорить.

— Послушай, — я поддался вперед и накрыл своей рукой ладонь малой. — Не расстраивайся, жизнь еще та стерва, уж поверь моему опыту. Я просто хочу, чтобы ты знала, теперь у тебя есть защита.

— Почему вы делаете всё это? — ее голос дрожал, и вместе с ним что-то задрожало у меня в груди.

— Что именно? — я нахмурился.

— Привезли сюда, говорите о защите, — Поля осторожно высвободила свою руку и спрятала у себя на коленях.

— Я делаю это потому, что хочу.

Разговор был прерван появлением официанта с подносом в руках.

— Ваш заказ, — на стол аккуратно поставили тарелку с супом и маленькую тарелку с пирожным.

— Спасибо, — Поля глянула на свой завтрак, и я по глазам понял, что она жутко голодная.

— Приятного аппетита, — я подвинул тарелку с супом поближе к ней.

Пока малявочка завтракала, я был вынужден сделать звонок и успокоить всех своих насчет грядущей встречи. Стоя на крыльце ресторана, я снова закурил и позвонил своему помощнику и по совместительству лучшему другу — Мишке.

— Габриель, где тебя черти носят?! — Мишка как всегда орет в трубку. Истеричка.

— Я скоро буду в офисе, — затягиваюсь.

— Та когда? Я до тебя вчера дозвониться никак не мог, небось, уже где-то отвисал или у Ольки своей был?

— Ну, был, — мне почему-то смешно.

— Серьезно? Я на нее смотрю и что-то не вижу ее улыбки, обычно она лыбиться весь день, если накануне ты к ней заглядывал.

— Я немного перебрал у нее и просто лег спать, — смеюсь.

— О! Тогда понятно, так ты только встал?

— Нет, я уже давно на ногах.

— Так, а где ты? Я звонил в «Персефону», там сказали, что тебя нет. Габриель, что происходит? Иностранные партнеры вот-вот прибудут к нам в офис, а ты ведешь себя так же беспечно, как во времена своего бурного романа с Софией, — Миша тут же осекся, сообразив, что пересек запретную черту.

Меня всего передернуло от упоминания этого имени. Улыбка мгновенно сползла с моего лица, а рана в сердце, которая должна была уже наконец-то затянуться, вновь заныла.

— Кажется, мы это уже обсуждали, — мой голос звучал угрожающе.

— Прости, дружище, я не хотел. Ну, так что, когда тебя ждать? Я понимаю, ты у нас тут начальник, но всё-таки.

— Буду через час, — сбрасываю вызов, отправляю окурок в урну и возвращаюсь в ресторан. Поля уже закончила с супом и теперь пыталась справиться с пирожным. Вишневая начинка испачкала ее пальчики и слегка коснулась подбородка. — Ну как? Вкусно? — усаживаюсь на свое место.

— Очень, но вот эта начинка, — малая тянется за салфеткой, но я пресекаю попытку и большим пальцем вытираю ее подбородок. Поля замирает на месте, ее глазища от удивления становятся еще больше. Смотрю на свой палец, облизываю его, вкусно, даже очень и дело здесь далеко не в начинке.

— Замечательный десерт, — я смутно осознаю, что мои слова сейчас звучат уж очень двусмысленно и моя догадка подтверждается румянцем на щеках Поли. — Не хочу тебя торопить, — мой голос звучит чужеродно, но я стараюсь максимально быстро взять себя в руки. — Но мне уже нужно скоро ехать на работу.

— Да, конечно, — малая быстро приканчивает пирожное и вытирает руки салфеткой.

Я оставляю за завтрак больше, чем положено и виду малявочку к своей машине. Не хочется отпускать ее, но дела не будут ждать и от этого на душе образовывается досада. Так, Габриель, возьми себя в руки! Ты мужик, в конце концов, а поплыл от малой так, будто и самому только-только стукнуло восемнадцать.

Мы остановились у небольшого двухэтажного книжного магазина. На двери уже весела вывеска с надписью «Открыто». Поля покосилась на надпись и судорожно сжала в своих маленьких ручонках лямки старенькой сумочки. Волнуется и определенно боится, что из-за своей незапланированной поездки со мной огребет кучу проблем.

— Не переживай, — заявил я, удивляясь тому, насколько мой голос прозвучал беззаботно.

— Я не переживаю, — малая натянуто улыбнулась и глубоко вздохнула, лжет. — Спасибо за то, что не обидели меня и накормили, — на бледных щеках снова заалел нежный румянец.

Вдоль моего позвоночника словно бы прошелся электрический импульс, заряжая каждый нерв неизвестной мне энергией. По коже прошлись мурашки, а в мозгу красной вспышкой запульсировало непреодолимое желание поцеловать малявку. Это было по своей природе противоестественным порывом и в то же время таким правильным и само собой разумеющимся, что крышу окончательно сносило. Давно я не испытывал всего этого, и не знаю, готов ли вновь так безоговорочно поддаться внезапно вспыхнувшей одержимости. Уже однажды у меня был подобный опыт и для меня он закончился невыразимой кровоточащей раной на сердце.

Но меня словно заклинило, и я не мог препятствовать порыву, снова почувствовать вкус Полининых губ. Если была бы возможность, я хотел бы отмотать время на день назад и обозначить свое знакомство с малой совершенно в других тонах, но уже имеем то, что имеем.