Парень на 8 марта (СИ) - Смирновская Маргарита

Савушкин засмеялся ещё громче, что на меня обратили внимание компания, которая сидела сзади.

Но Лена остановила их:

— Да прекратите вы! Видите, что человеку плохо! — и обратилась ко мне: — Успокойся, ничего мы твоей маме не расскажем. Я ей уже позвонила и сказала ей, что ты уснула на диване.

Услышав это, я поняла, насколько мне безразлично все. И что друзья Марины смеялись:

— Ага, на диване с мальчиком!

— Да что там?! Групповичок!

— Спит доченька со всеми на диванчике. А то в кустиках!

Конечно, я поняла, что подруги уже рассказали ребятам свою версию моей встречи с парнем. Но и это меня сейчас меньше всего трогало. Я потеряла телефон! Надо возвращаться! Он в раздевалке! Я потеряла его, когда упала с лавки!

Надо найти его, иначе я никогда не найду своего парня…

— Телефон… — наконец, выговорила я.

— Держи, — дала мне свой мобильник Лена.

— Я потеряла свой телефон.

— Звони себе. Сейчас найдёшь. Может, он в сумке с подарками?

Но я знала, что он не там. Я его выронила. Поэтому свой номер не набирала. Зато Лена забрала свою трубку обратно и набрала меня. Я слышала гудки. Потом девушка-оператор попросила позвонить позднее.

— Марин, она реально его забыла в бане! — рассмеялась Лена. — Растяпа и есть растяпа! Не горюй, сейчас я звякну и все улажу.

Марина состроила мину, буркнув что-то вроде:

— Чего ещё от неё ожидать? Ходячая проблема.

И она права. Со своим неожиданным счастьем совсем забыла, что я — неудачница. Что меня преследуют потери и всякие неприятности. А с Вовой Соколом я почувствовала себя нормальной, и у меня вылетело из головы, что надо быть собранной…

— Ну вот и все! Уборщики найдут, и мы за ним приедем! — радостно сообщила Лена.

Несмотря на страх потери, я почему-то ей поверила и стала надеяться на лучшее.

И тогда я не знала, что потеря телефона для меня окажется ещё цветочками…

Всю дорогу я слушала насмешки компании моих подруг. Лишь одна Лена иногда защищала меня в своем стиле «не нашим и не вашим». Порой мне казалось, что нас вовсе не разделяло мнение Марины. Просто она не хотела отрываться от общества и не хотела казаться такой, как я. Но это мне так мне сегодня показалось, потому что Лаврентьева много пошлила, смеялась и в то же время заступалась за меня.

А дома меня ждала долгая тирада мамы. Очередной раз выслушала, что я безответственная и бессовестная, совсем дурная дочь, что она не верит, что такую безалаберную смогла воспитать… Рассказала, что я испортила вечер не только подругам, но и родной матери. Что ей вызывали скорую — во что я охотно верила. Мама могла вызвать себе реанимацию при обычной простуде.

Но в этот раз все прошло по-другому. Я слушала и молчала, как обычно, но все эти слова меня не касались. Вдруг увидела, что в их реакции на происходившее я не виновата. Ведь я не сделала ничего плохого, и вообще они заставил меня ехать с ними.

Правда, это случилось к лучшему, но на реакцию, отношения ко мне я не могла повлиять. Поэтому надо просто отсекать от себя их, не слушать и не давать им повода сливать на меня все свои эмоции.

От мамы, конечно, не убежишь. Поэтому сказав свое дежурное: «Я все поняла», скрылась в комнате и долго там сидела. Только когда мама куда-то вышла, я рискнула выйти в ванную и привести себя в порядок после этой ночи.

Спать совсем не хотелось. Может, это потому, что я где-то полтора часа в раздевалке проспала. Но еще я все думала о Владимире, Володе, Вове Соколе. Тысячу раз я вспоминала его каждую сказанную мне фразу! Мне очень хотелось измениться и следовать всем его советам.

Но больше всего я мечтала его снова увидеть, поэтому потерянный телефон для меня стал болью «номер один». Выпив любимый сладкий капучино, по компьютеру я отправила сообщение Лаврентьевой, что иду к ней и, не дождавшись ответа, рванула.

Кто, как не она, мне скажет: нашли уборщики мобильник или нет?

Открывать двери она не спешила. Вчерашняя я развернулась бы и ушла. Но сегодня была не я. Поэтому должна найти свой телефон во чтобы это ни стало! Я перелезла калитку в палисаднике и стала, подтягиваясь, заглядывать в окна. Конечно, кухня… Но вдруг?

Недаром говорят: стучите и вам откроют… Я долбилась в окно, и на мой стук выбежал на кухню Васька Коробов — мой бывший одноклассник. Вот честно, я ни разу его не видела рядом с Лаврентьевой, и что он у нее дома делал — большой вопрос. Тем более Коробов тоже был изгоем, как и я. Все избегали двоечника, второгодку из многодетной семьи, где отец был алкаш, а мама — уборщица. Васька вечно ходил немытый, голодный и ужасно одетый. И еще он заикался.

В школе Ленка иногда его подкармливала, даже продукты из дома ему привозила. Мы все смотрели на это, как на благотворительность. Лаврентьевы, наверное, самые богатые в нашем районе, поэтому неудивительно, что они спонсировали семью Васьки Коробова.

Заметив его, я сильнее стала стучаться и даже крикнула:

— Лену позови!

Коробов страшно испугался, словно увидел не меня, а ожившее чучело, и спрятался в коридоре. Тогда я стала долбить в окно и кричать, насколько это было возможно:

— Лена, открой! Лена! Мне срочно надо! Пожалуйста, Лена! Лена! — долбанула я по окну и упала в сугроб.

— Володина, что ты орешь на всю улицу? Соседей напугаешь?! —

Лена улыбалась, как всегда, но была крайне раздражена. — Что там у тебя?

Она стояла у двери и явно не собиралась пускать меня в дом. Говорить о личном на улице… Я снова почувствовала ступор. Но перед глазами встал образ Сокола, говорящего в прямой эфир… Так просто, словно с лучшими друзьями говорил(общался).

— Телефон нашли? Мне срочно надо!

— Вот прямо сейчас?! — засмеялась Лена, и опять я почувствовала, что все не так!

— Да, сейчас! — настаивала я. — Пока его не украли! Это не айфон! Его не вернут!

— Я тебе новый подарю и айфон. Только уйди, пожалуйста! Приходи через час. Тогда и Маринка придет. Вместе поболтаем.

Лаврентьева хотела закрыть дверь, но я крикнула:

— Нет! Позвони, пожалуйста, в баню… Я тебя очень прошу, там его номер… В телефоне.

Наверное, я так жалостливо смотрела, что Лена согласилась:

— Ну, что делать с тобой, Володина? Жди меня здесь, я сейчас.

Лена закрыла дверь и ушла. Ее не было минут пять, и я даже замерзла. Но твердо верила, что, возможно, я жду не зря. Лена позвонит туда и сейчас скажет, когда мне за мобильником приехать.

Но вышло все не так. Подруга открыла дверь и позвала:

— Входи, растяпа! Будем твою потерю искать.

Обрадовавшись домашнему теплу, я поинтересовалась:

— А ты разве сейчас не звонила?

— Когда? — и тут она осеклась. — В смысле я в комнате убиралась. Там со вчерашнего дня бардак, а ты незвано не гадано привалила, как снег на голову! Кто так делает?!

— Я написала.

— Где? Я ж еще в интернете не была! Ладно проходи, чай пить будем.

Мы вошли на кухню, и тут я вспомнила про Коробова.

— А где Васька?

Лаврентьева даже чашку уронила и та разбилась о кафель. Лена нервно рассмеялась:

— Какой Васька? Кот, что ль, мой? Так он еще в том мае сдох!

— Коробов, — пояснила я. — Я его здесь видела.

— Коробов! — захохотав, вскрикнула она. — Тань, ты в своем уме?! Белены, что ли, объелась?! С чего у меня быть этому нищему? Разве что сантехнику поменять! И то я ему это не доверю! Ты мне только при Маринке о таком не спрашивай! А то тебя она и так вчера в наркоманки записала!

Бывает, что чужая и уверенная ложь может заставить тебя почувствовать дураком или сумасшедшим. И сейчас я себя именно так и почувствовала. Начала сомневаться в своей адекватности.

— Я его видела… — тихо заверила я.

— Может, ты нашего сторожа с Васькой перепутала? Тот тоже такой седой и плохо одетый, — засмеялась Лаврентьева.

Но дядю Рому я хорошо знала. Он действительно седой, а не белобрысый. У него борода, да к тому же не такой тощий и длинный… И Васька, как мне показалось, в этот раз был не в спартивках из девяностых. А нормально одет. Лишь по его волосам и худобе я сразу признала.