Экстренная помолвка (ЛП) - Бекет Саманта

Его глаза потемнели. Почти с усилием Бью прошёлся большим пальцем по выступам и впадинам суставов её пальцев – медленное круговое движение, нежное, но основательное. Саванна представила себе тот же массаж на других, более интимных выступах и впадинах её тела. Мышцы её ног превратились в воск, и она усилила давление руки на его бедре в напрасной попытке побороть внезапно возникшую волну желания.

Его касание переместилось между её растопыренных пальцев.

– Я этого не говорил.

Его большой палец проскользнул туда и Бью очень осторожно провёл кончиком ногтя по её ладони. Это нежное поглаживание задевало её нервные окончания не только в этом месте, но и в других местах, где были сосредоточены нервные клетки: кожа головы, подошвы ног и зона южнее её пупка, которой, к её разочарованию, долго пренебрегали. Когда он снова коснулся ногтем её ладони, покалывание между её ног усилилось и превратилось в нечто острое и требовательное. Если бы её эрогенные зоны могли говорить, тогда произнесли бы следующие слова:

«Мистер Монтгомери, мы готовы для вас!»

В двери между комнатой ожидания и кабинетом компьютерной томографии появилась медсестра.

Бью повернул голову и фактически подскочил на ноги.

Саванна тоже встала и взяла инвалидное кресло.

– Эй, секундочку! Тебя посадили в него не без причины!

Он просто проследовал дальше. Медсестра подошла ближе и подала знак Саванне снова занять место.

– Те, кто по идее должны знать лучше всех, всегда самые упрямые.

– Сказала мисс Летти – королева упрямства, – возразил Бью в ответ, но разрешил плотной женщине взять его под руку. Саванне он сказал:

– Не уходи!

Потом он исчез за дверью.

Уйти? Как будто её ноги ещё способны на это... Саванна упала обратно на стул, закинула нога на ногу и потёрла напряжённую ладонь о бедро.

«Запомни – не лапать руками фельдшера!»

Ей нужно было срочно отвлечься, поэтому она открыла сумочку и вынула оттуда письмо. Биение её сердца ускорилось, когда она прочла в левом верхнем углу конверта, выведенную золотыми каллиграфическими буквами надпись: «Фонд Соломона» по искусству.

Боже праведный! Неужели она в шаге от успеха? Саванна открыла конверт и развернула гладкую бумагу цвета слоновой кости.

«Уважаемая мисс Смит!

Благодарим вас за интерес к программе для стипендиатов нашего фонда Соломона. После тщательного изучения вашего резюме, ваших работ и проекта, мы рады сообщить, что даём вам девятимесячную стипендию на обучение в нашем заведении в Венеции, Италия, начиная со следующего января».

Её руки задрожали так, что ей было сложно дочитать письмо до конца. Стипендия... да! Ей будут платить, чтобы она могла воплощать свои смелые замыслы в жизнь! Квартира в исторической части города Соломон Палаццо рядом с ультрасовременной стеклодувной мастерской и группой искусных ассистентов. Проще говоря – шанс всей её жизни, и как раз именно это ей сейчас необходимо.

Саванна сложила письмо и спрятала его назад в сумочку. В этот момент завибрировал её сотовый. На дисплее высветилось СМС:

«Как там Бью? Тут всё хорошо. Я, как могла, прибрала спальню в промежутках между поливанием собственным соком двух индеек. Сколько, вы думали, мы сможем съесть домашней птицы?! Я уже поставила шампанское в холодильник, так как уверена, что мама и папа захотят отпраздновать. Ты уже знаешь, когда мы сможем начать вечеринку?»

Её сестра что, предсказательница? Откуда она, ко всем чертям, узнала о стипендии? Когда Саванна ещё раз прочитала СМС, до неё наконец дошло. Праздник, который имела в виду Синклер, по поводу «помолвки» с Бью. Она написала в ответ, что благодарна ей и сообщила, что придётся ещё подождать.

Её сестра – права. Их родители наверняка захотят отпраздновать. Безжалостный голос в её голове нашёптывал, что помолвка с Митчеллом Прескотом третьим не наткнулась бы на такой буйный восторг. Магнолиа Гроув, конечно, не Мейберри, и она и её семья происходят родом не из глубокой деревни, но что-то в нём казалось ей для вкуса её родителей слишком пафосным.

На её вкус, как выяснилось, тоже. Саванна действительно понятия не имела, что у него есть ещё кто-то. Видимо женитьба ради фирмы даёт больше надежд забраться вверх по карьерной лестнице, чем женитьба на женщине-стеклодуве, которая на данный момент переживает тяжёлый карьерный кризис.

Ему нравилось то, чем она занимается. В это Саванна всё-таки действительно верила. Она познакомилась с ним вечером на её первой выставке в Атланте, где он купил её работы.

Саванна любила его, потому что он любил её работы. Как иначе? Её творения – её жизнь. Они олицетворяют её тонкий внутренний мир. Его уважение к её творческим способностям и искренняя оценка результата трогали сердце. Даже когда карьера Саванны пошла под откос, твёрдая вера Митча в то, что она получит стипендию, укрепляла исчезающую веру в себя, и у неё было чувство, что они понимают друг друга на фундаментальном уровне.

Судя по всему, ошибка, приведшая к тому, что она начала находить в нём другие качества, которыми Митч не обладал – такие важные качества, как моногамия и верность.

Прошлой ночью он доказал, что у него нет ни того, ни другого. Дефицит этого всё равно когда-нибудь вышел бы наружу. Как говорится, после ты всегда становишься умней, но это не уменьшает боли от того, что она потеряла полгода, исполняя роль «женщины на стороне». Саванна до сих пор была до чёртиков зла, когда вспоминала, как Митч, сидя напротив неё в дорогом французском ресторане, с праведной улыбкой на губах спокойно объяснял, что несчастному адвокату, который очень хочет стать партнёром по бизнесу с весомыми личностями, срочно нужна супруга, принадлежащая и подходящая к вычищенному, вышколенному, консервативному имиджу фирмы. Не какой-то там «нетрадиционный деятель искусства», живущий в маленькой коммуне. В этом случае «нетрадиционный» означало «безуспешный». Унизительный опыт для девушки, которая приехала в Атланту с венцом на голове и ленточками, чтобы стать следующей звездой в мире искусства, и которая из-за обстоятельств, не поддающихся контролю, быстро впала в немилость. Как же глупо было полагать, что потенциальная стипендия на другом конце света вдохновит его на предложение руки и сердца, чтобы официальная связь помогла им легче пережить время разлуки. Вместо этого его ласковые, манипулятивные заискивания исказили факты, и он начал утверждать, что из-за её неудачного выбора галереи они теперь не смогут быть вместе. Словно её карьерный спад саботировал их отношения, так как негативно отражался на нём. У этого мужчины не было ни сердца, ни души, ни яиц.

«Среднестатистический секс должен был послужить тебе предупреждением!»

Точно. Но Саванна свалила его не особо впечатляющие... эм... навыки на недостаток фантазии в постели и купилась на нескончаемый запас романтических жестов и поступков.

Она по ошибке интерпретировала поздние ужины при свечах с цветами без особого повода как знак его страсти, и игнорировала то, что секс был совсем не страстный. Мистер Тридцать процентов, кличка, которую дал Митчу Бью, подходит ему, как влитая. Он всегда очень быстро кончал первым и засыпал сразу после акта. Где, к чертям, была страсть?

Практичная часть её предполагала, что они достигли комфортной фазы их отношений, но на самом деле, они достигли лишь фазы неверности. Что за мерзкий гад!

Это был конец. Саванна встряхнула шевелюрой, выпрямилась, и в этот момент у неё в голове промелькнуло одно из любимых маминых выражений:

«Бесполезно плакать, когда у тебя открылись глаза на правду».

Что касается Митча, глаза у неё однозначно открылись очень широко, и она не будет тратить на него слёзы, но в то же время её не радовала перспектива рассказывать всю эту убогую историю своей семье.

Они обязательно ей посочувствуют, утешат и скажут, что она заслуживает кого-то намного лучшего. Потом её мама переймёт поиски «кого-то лучшего» на себя. Она будет использовать праздники, чтобы свести её с каким-нибудь одиноким мужчиной, которого она и её подружки из Магнолиа Гроув уговорят на свидание.