Дерзкая для короля (СИ) - Кострова Агния

— Савельева, к доске, — разрывает помещение новый приказ Альбины.

Вздрагиваю. Но делать нечего.

Поднимаюсь, вылезаю из-за парты и иду, готовая по привычке к смешкам и перешептываниям. Но ничего такого, все перешептываются, но исключительно по поводу альбомов.

— Решаем задачу, надеюсь, ты подготовилась к сегодняшнему уроку?

Киваю.

— Отлично, тогда бери мел и решай.

Школа оснащена по последнему слову техники. Казалось, вызовы к доске, рисование на ней мелом должны отойти на второй план. Даже в нашей старой школе новые порядки постепенно вытеснили старые. Но собрание учителей и родителей постановило, пусть дети выходят к доске. Это укрепит их навыки выступления перед публикой.

У меня таких навыков точно нет, не в этой школе. Особенно если знаю, что плаваю в предмете. Я честно пыталась готовиться, но до задач так и не дошла, уснула.

Вывожу условие, под бдительным взглядом классной, и замираю.

— Ну, дальше, дальше, Савельева, — торопит она, — у тебя совсем нет оценок.

Понимаю, что придется сдаваться.

— Извините, Альбина Львовна, я…

— Не учила? — перебивает она и впивается взглядом.

У нее маленькие глазки-щелочки, но смотрит так, что хочется провалиться сквозь землю.

— Как ты можешь, Савельева, так наплевательски относиться к учебе? Итак, перевелась к нам в самом конце, еще и хочешь подорвать престиж класса?

Отчитывает при всех, будто мне пять лет. А тишина такая, что воздух звенит. Оставили обсуждение альбома и слушают. Многим нравится, когда при них кого-то ругают, потому что тогда они начинают казаться сами себе более умными, удачливыми.

— У тебя весь вечер был, чтобы подготовиться, Савельева. Тем более теперь, когда все можно найти в интернете! А ты чем занималась? С мальчиками гуляла?

Несколько человек прыскают, с моей груди поднимается гнев.

Какое право она имеет вот так говорить, унижать, да еще при всем классе? Я ведь отлично знаю, что далеко не все удосужились сделать домашнее задание, несмотря на всю доступность информации в интернете.

Открываю рот. Слова протеста готовы сорваться с губ, несмотря на то, что это может повлечь большие проблемы, вплоть до вызова в школу опекуна, но вдруг тишину класса взрывает знакомый уверенный и чуть насмешливый голос.

— Альбина Львовна, а можно я решу задачу?

Альбина перестает просверливать дыру и поворачивается к говорящему. На ее губах расплывается улыбка, вполне искренняя. Королев ее любимчик и слабость.

— Конечно, Ярослав, пожалуйста.

Королев легко поднимается с места и идет к доске. Встает рядом со мной. Чувствую легкий аромат его парфюма. Мозг мгновенно выдает картины, связанные с этим запахом. Сильные руки на талии, настойчивые губы на моих губах. Боже, когда я уже перестану об этом думать.

— Ярослав, объясни, пожалуйста, всем нам, — голос Альбины доносится теперь как сквозь вату, — а особенно Савельевой, решение. Раз она сама была не в состоянии палец о палец ударить.

— Сейчас.

Дотрагивается до моей руки. Я вздрагиваю, но он всего лишь берет у меня мел.

— Итак, — произносит бодрым голосом, — первое, что нам нужно сделать…

Он объясняет, а я откидываю воспоминания и внимательно слушаю. Так вот как надо было!

Мне нравится его слушать, больше, чем объяснения по интернету. Там я тоже пыталась смотреть. Но как правило в бесплатном доступе есть только разъяснения самых простых типовых задач. За все остальное, за хорошие семинары, нужно вносить, пусть и небольшую, но плату. А я не сделала, не стала тратить ценный ресурс на это, ведь я не собираюсь поступать туда, где нужна физика.

— Понятно? — обращается ко мне Королев после очередного пояснения к задаче.

— Да, — киваю.

Он и правда хорошо объясняет.

— Отлично.

Не проходит и пяти минут, как задача оказывается решенной.

— Что ж, Королев как всегда отлично, Савельева два, — припечатывает Альбина, — можете садиться на места.

— Альбина Львовна, — вдруг говорит Королев, — а может не будем так строго с Савельевой? Портить успеваемость класса в конце года, оно нам надо? Я могу с ней позаниматься после уроков, и она все сдаст, хотя бы на три.

— Хмм, что ж, если ты согласен. Но мне нужно выставить оценки сегодня до четырех.

— На седьмом позанимаемся, вместо труда и она все сдаст.

— Ладно, уговорил. На седьмом приходите сюда, предупрежу учителей. Слышала, Савельева?

— Киваю.

Возвращаюсь на свое место, плюхаюсь на стул, полностью лишенная сил. Как выжатый лимон. Целый урок с ним наедине? Да я с ума сойду.

Ярослав

Несмотря на принятое решение, первое что делаю, как только подъезжаю к школе, это ищу глазами Савельеву.

Меня бесит эта ситуация, но ничего не могу поделать.

Как только захожу в класс, сразу понимаю — она здесь. Каким-то шестым чувством, даже не глядя в ее сторону. Впрочем, все же не удерживаюсь, кидаю мимолетный взгляд.

Бледная, круги под глазами. Смотрит, словно загнанный зверек. Помнит ли еще о поцелуе? Я так полночи не спал из-за этого.

Синицина липнет, этой-то что надо? Сидя рядом с ней можно задохнуться, похоже, что вылила на себя полфлакона.

Уворачиваюсь от приторного запаха и замираю. Медведев подсаживается к Савельевой. Нагло и беззастенчиво. Даже не Муха или Макс. Хлюпик Медведев!

Такого приказа не было. Сказал, чтобы перестали цепляться, но не набиваться в друзья.

Захотелось вскочить и схватить делового за шкирку, оттащить от парты и закинуть в противоположенный угол.

Рядом — с-ней-не-должно-быть-ни-одного-парня.

— Ярик, у меня сегодня вечеринка, придешь?

— Лер, обязательно было так душиться? У меня сейчас голова треснет, — не выдерживаю.

— Это из новой коллекции, Яр. Но если тебе не нравится, я сменю.

Ее рука проворно зарывается в волосы. Не торкает.

— Да мне плевать, главное подальше держись, когда душишься, — говорю и она тут же убирает руки.

Жаль ненадолго. Снова тянется. Хорошо, Альбина приходит и Синицина вынуждена убраться на свое место.

Альбина достает нравоучениями, как с цепи сорвалась сегодня. Я-то знаю к ней подход, но вот Савельева! Наблюдаю, как ее лицо постепенно, по мере увеличения обвинений, заливается краской. Только это не стыд. Я уже видел, как могут загораться ее глаза. Она спорить собирается, отстаивать себя.

Только Альбина этого не любит, совсем заклюет тогда девчонку. Не успеваю как следует подумать, а уже встреваю, чтобы разрядить обстановку.

А когда беру из ее дрожащих пальцев мел, еле сдерживаюсь. Мощнейший удар тока. От одного только мимолетного касания.

Абрамова или Синицина могут жаться, пытаться лапать и мне плевать. Даже поцелуи их кажутся безвкусными. А тут, от одного только касания словно взрыв.

Я как дурак, ни о чем не могу думать. Жду седьмой урок и подгоняю время. Все мои обещания, данные самому себе, не работают.

Ничего не могу делать, ни о чем думать, кроме этого чертова урока с ней наедине.

Впрочем, одно дело все-таки делаю.

Подкарауливаю Медведева при выходе и столовой, хватаю за шкирку и тащу под лестницу.

— Ярик, ты чего! — возмущается тот, но не сопротивляется. Трусоват.

Тащу дальше, пока мы не оказываемся в темном углу.

— Ярик?

— От Савельевой тебе чего надо? — решаю не ходить вокруг да около.

— От Вари?

— От Вари, от Вари.

Врезать, врезать ему и дело с концом. Она уже и Варя для него.

— Ннн ничего не надо.

— Нафига тогда к ней липнешь?

— Ты же сам сказал, что можно. Ну, общаться нормально и все такое.

— Можно не злословить, не подкалывать и не распускать сплетни. Все на этом. Сидеть рядом нельзя!

— Но почему?

Медведев нервно поправляет очки.

— Потому что я сказал.

Хватаю его снова и приближаю испуганное лицо к своему. Он болтается в моем захвате, словно мешок. Такому даже по роже нормально не дашь.