Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу (СИ) - Князева Марина

Настя выпрямляется, хватает свою куртку и громко заявляет:

- Да пошел ты, Яроцкий!

Эта девушка – мои эмоциональные качели.

После ее слов от жара в джинсах ничего не остается, а вот руки сами сжимаются в кулаки. Я даже не успеваю ничего ответить, а она уже виляя бедрами, хочет свалить.

Я ловлю ее в коридоре, когда она одевает куртку. Ловлю ее за руку и разворачиваю к себе лицом.

- Ты даже не представляешь, как меня бесишь!

На что Авдеева кладет свои ладони на мою грудь и через футболку ее ногти слега царапают мою кожу.

- Ты пила?

Она отрицательно качает головой, ее руки скользят выше. К моей шее.

- Тогда ты нарушаешь свои же правила. А я тоже люблю играть не по правилам.

Ее руки уже на моей талии, а потом она неожиданно прижимается ко мне, и я чувствую ее руки на своей заднице. Хочу сделать также. Но не успеваю, потому что Настя шепчет, легко задевая мое ухо губами, от чего я сразу же прихожу в боевую готовность и в эту секунду готов на все, лишь бы оказаться в ней:

- Даже не думай, рыжий! Ни одним пальцем. Иначе я расскажу папе, он твоему и будет тебе а-та-та.

- Тогда какого хера?

Вообще не понял ее маневра. Может она сумасшедшая?

- Так, ради эксперимента.

- Удался эксперимент? - я ничего не понимаю, но продолжаю наслаждаться ее прикосновениями.

- Угу, - мычит она, - и не надо за мной ходить. Ты меня тоже бесишь.

Она уходит так быстро, что я даже не успеваю ничего сказать ей в ответ. Просто стою и смотрю в пустоту. Засовываю руки в задние карманы джинс и охреневаю. Эта сучка стащила ключи от моей машины.

Настя

Мои руки трясутся, пока я бегу по парковке к Даниной машине. Мне нужно успеть смыться отсюда, пока Яроцкий не понял, что за театральное представление в моем исполнении было сейчас. Бегу и не понимаю, какой черт дернул меня провернуть такую аферу с его ключами. Ведь можно было решить все намного проще. Но на размышления сейчас у меня нет времени. Главное - это сбежать.

На ходу отключаю сигнализацию и уже открываю дверцу дорогой машины Яроцкого, когда ее захлопывают из-за моей спины и крепко прижимают меня к автомобилю. Мое сердце отбивает бешеные ритмы, а воздух просто застревает где-то в груди.

По ненавязчивому нежному аромату, пробивающемуся сквозь алкоголь, я понимаю, что это Даня. Ох, что сейчас будет со мной!

Я просто распластана по автомобилю его крепким и сильным телом, а руки прижаты к крыше машины. Пытаюсь пошевелиться, но шевелится только моя пятая точка, которой я сразу чувствую пряжку ремня на джинсах Яроцкого. Я очень надеюсь, что это пряжка.

- Далеко собралась? – шипит Яроцкий мне в ухо.

Он злится на меня.

Я молчу, потому что ничего плохого не сделала и оправдываться не собираюсь. Пока думаю об этом, не успеваю понять, как Яроцкий разворачивает меня лицом к себе и снова прижимает к машине, и кажется, нет, это не пряжка.

Я задираю подбородок выше, давая понять, что я его не боюсь, хотя меня трясет все. Но я не уверена, что это от страха. Скорее от его близости. Мы смотрим друг на друга и ни один из нас не собирается уступать.

Я нервно облизываю губы. Наверное, зря.

Горячие губы Яроцкого со вкусом лимона и соли накрывают мои. Три секунды ступора, а потом его язык у меня во рту и это просто фантастично. Три секунды и мне сносит мозги. Я отвечаю этому наглецу так, словно это мой последний поцелуй. Его руки отпускают мои и перемещаются на мои ягодицы. Он сжимает их и прижимает к себе еще сильнее, а меня накрывает волной наслаждения. Мои колени ослабли, но я зажата между машиной и Даней, иначе просто бы упала.

Даня трется бедрами о мою промежность и мне ничего не остается, как вцепиться в его волосы. Яроцкий рычит в мой рот, от чего по всему телу пробегает крупная дрожь и скапливается внизу живота тугим узлом. Я тут же отвечаю ему стоном.

- Хочу тебя, ведьма. Прям здесь. Останови или я трахну тебя, - я с трудом понимаю Яроцкого, потому что полностью выпала из реальности.

А когда его слова наконец доходят до моего мозга, я ужасаюсь. Целоваться на парковке, где куча народа и видеонаблюдение? Да и поцелуем это сложно назвать. Слишком откровенно и вызывающе. Со мной такое впервые. Никогда не теряла голову от поцелуев.

Упираюсь в грудь Дане и отталкиваю его. Не сильно, всего на несколько сантиметров. И мы снова смотрим друг другу в глаза и тяжело дышим, как спринтеры-любители после стометровки.

- Так далеко собралась? – Данька первым приходит в себя, хотя в его глазах по-прежнему бушует такая буря, что мне снова хочется почувствовать его губы и только невероятные усилия воли заставляют ответить ему.

- Домой. Папа через час уезжают, и я хотела вернуться в Москву с ними.

- Я же тебя украл, ведьма.

- У ведьмы была тяжелая ночь, шесть часов в дороге, несколько часов в обществе засранца, и от музыки голова раскалывается от боли. Может господин Яроцкий сжалится и отпустит меня восвояси? – вкладываю побольше циничности в голос, потому что его близость не дает мне расслабиться ни на секунду. Мой цинизм сейчас что-то вроде защитной реакции от Яроцкого.

Яроцкий внимательно рассматривает мое лицо. Я вижу по глазам, как в нем борется сразу несколько чувств. Страсть, желание съязвить мне в ответ и что-то, что никак не присуще такому павлину, как Даня. Что-то вроде сочувствия и нежности. Но Яроцкий не слабак и перебарывает в себе все, что можно и равнодушно заявляет:

- Садись, я тебя отвезу.

- Ты пил!

Мне даже становится неловко от его взгляда. Он смотрит на меня, как на какую-то диковинку.

- Тогда сама, - бросает он и обходит машину.

Я поворачиваюсь за ним.

- Я может и засранец, но не монстр, - и открыв дверцу машины, беззаботно плюхается на пассажирское сидение.

И как у него получается так быстро менять свое настроение? У меня, например, до сих пор горят губы и трясутся ноги. Я даже не уверена, что смогу вести его дорогую тачку.

Но когда оказываюсь за рулем и вдыхаю терпкий запах кожи, смешанный с ароматом Яроцкого, во мне просыпается азарт гонщика. Его машина из ряда дорогих спортивных авто и мне еще ни разу не приходилось управлять таким мощным зверем. Моя машина тоже не из дешевых, но до Мерседеса Яроцкого ей далековато.

Стараюсь не смотреть на Даню, завожу и плавно выезжаю с парковки. Молю бога, чтобы я не услышала наставлений от Яроцкого, иначе разволнуюсь и вряд ли у меня получится доехать до дома самостоятельно. Но Яроцкий к моему удивлению молчит. Лишь несколько слов по поводу маршрута. А на трассе вообще закрывает глаза и кажется даже засыпает. И я даже расслабляюсь и немного жалею, что дорога слишком короткая.

Во двор к Яроцким мы въезжаем, когда еще папин джип стоит во дворе и я радуюсь, что они все-таки дождались меня и не уехали.

Когда останавливаюсь, Даня открывает глаза и испуганно озирается по сторонам. Он действительно спал. И вот нам уже нужно выходить из машины, но ни один из нас даже не шевелится.

- Давай, ведьма, езжай в свою Москву и отдохни как следует, - ото сна голос Дани хриплый и немного вибрирует.

Идеальный момент, чтобы объяснить Яроцкому, что я не хотела задеть его нежные чувства и действовала просто по ситуации.

- Дань, я…

Но я не успеваю даже сформулировать мысль, как Яроцкий перебивает меня:

- Ой, вот только не надо оправданий и телячьих нежностей.

Вот почему он так со мной? Он ведь даже не знает, что я хотела сказать. Вместо ответа вздергиваю бровь, желая услышать, что он имеет в виду.

- Ну если ты про поцелуй, то он ничего не значит и соответственно ничего не изменилось. Ты страшненькая, не в моем вкусе вообще, и я на тебе не женюсь.

Вот чего он заладил со своим страшненькая и не женюсь? Я, конечно, не обращала на это внимания, зная какой Яроцкий придурок и самооценка у меня в норме, но это уже переходит все границы. И становится даже обидно. Настолько обидно, что я больше не хочу с ним разговаривать, да и видеть его вообще.