Воровка для двоих (СИ) - Хитч Джулиан

И их чёртов запах.

Настоящее

— Ну и что ты хочешь?

Профессор ставит передо мной стаканчик с кофе, проводя пальцами по гладкой поверхности стола. Большой и указательный палец перетирают что-то невидимое между собой.

— Чего я… хочу? — Хмурюсь, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Да. — Он усаживается на рядом стоящий стул, перевернув так, чтобы руками опираться на спинку. — Чего ты хочешь? Я не уверен, что ты готова продолжать. Тебе необходимо сосредоточиться на деле. На очень серьёзном деле. У меня есть новая цель. Сложная, потому что картина стоит целое состояние. Сама понимаешь, охраняется она соответствующим образом. — Он делает многозначительную паузу, буравя меня взглядом. Мне даже хочется поёжиться под ним, но я сдерживаюсь. — Если всё выгорит, мы поможем всем тем, кого ты выбрала в очередь.

Выбрала… Профессор вновь возвращает к сомнениям, которые постоянно терзают меня. Есть ли у меня право выбирать? Могу ли я решать, кого ставить выше, а кого оставлять на потом в надежде, что позже смогу помочь им? Каждый раз, когда читаю медицинские заключения детей, надеюсь, что не ошибусь, пытаясь разобраться, какой ребёнок ещё может прожить без операции и дорогостоящего лечения, а у какого почти не осталось времени. Правильно ли я поступаю, считая, что Джон, Аманда и Алекс заслуживают помощи чуть больше, чем другие? Ненавижу это! Ненавижу! Но никогда не перестану этого делать.

— И что и у нас на этот раз?

Заталкиваю свои мысли поглубже в подсознание — не время и не место для них. И увиливаю от ответа на вопрос Профессора. Я готова, пусть он и сомневается.

— Загородный дом семьи Смит. Хорошо охраняется. Территория обнесена забором, есть сигнализация и датчики движения. Тренированные псы, готовые разорвать глотку чужаку, ночью их выпускают из вольера. Хозяева трясутся над своим антиквариатом и картинами.

Не самая простая задача. По какому принципу Профессор выбрал именно их? Чтобы я перестала думать о собственной игре с огнём? Но эта игра слишком мне нравится — будоражит кровь и отвлекает от ненужных мыслей. Теперь, когда Дирк и Аарон пытаются поймать меня, всё стало ещё интереснее.

Опускаю взгляд на стаканчик с кофе. Не нужно, чтобы Профессор видел, как загораются мои глаза при одной мысли о них.

— И каков план?

— Придёшь к ним в качестве консультанта по защите предметов искусства. Все рекомендации и документы я подготовлю.

— Они запомнят моё лицо, данные, я засвечусь на камерах. Когда к ним явится полиция…

Профессор опускает подбородок на сложенные руки. Он выглядит крайне серьёзным, и я немного напрягаюсь.

— Разве не этого ты хочешь? Чтобы тебя поймали?

Он смотрит на меня ещё с минуту, ожидая, что я сдамся и начну себя защищать. Но я молчу. Я знаю, что нарушаю закон, прекрасно осознаю последствия каждого своего действия. И что в итоге я могу — и наверняка должна — оказаться за решёткой. Незаконно воровать у богачей картины и продавать их на чёрном рынке. И в глазах присяжных меня вряд ли оправдает то, что вырученные деньги идут на лечение детей, в семьях которых нет медицинской страховки.

Три года назад я бы и сама не поверила, что влезу в подобное. Но Профессор именно тот человек, который умеет быть очень убедительным. Умеет заражать своими идеями. Особенно если они ложатся на благодатную почву. Три года назад я хотела изменить свою жизнь — и я это сделала. Пошла за ним, зная, что меня ждёт впереди.

— Я не хочу быть пойманной. — Я не вру. Я и правда не хочу попасться, хотя и осознаю, что рано или поздно это может случиться. Но не вижу в этом ничего плохого. Я никогда не была склонна к тому, чтобы жить иллюзиями. — Я согласна, и я готова.

Профессор кивает, а на его лице появляется сосредоточенное выражение. Ему предстоит хорошо поработать. Нужно составить план, просчитать пути отхода, продумать тысячу мелочей, чтобы свести риск к минимуму.

Порой я сомневаюсь, что смогу снова и снова начинать с чистого листа, не совершая ошибок. Маски когда-нибудь закончатся, и на свет появится старая «я». От собственных воспоминаний пробегает холодок по спине. Мне совершенно не хочется быть другой. Сейчас я сильна и опасна, и не хочу расставаться с этим образом. Хочу, чтобы он навсегда въелся мне под кожу.

Профессор опускает стул на то же самое место, где взял. Аккуратно толкает немного вперёд, чтобы ножки ровно встали на место. Подобное давно перестало меня удивлять, вокруг него всё должно находиться в строгом порядке. И его планам я всегда должна следовать, не отступая ни на шаг. Неудивительно, что его злит моя самодеятельность.

Закрыв глаза, представляю что всё могло быть иначе, откажись я от этой жизни. Не последуй за белым кроликом в тёмную нору. Всё могло быть… Но уже не будет. Беру со стола стаканчик с кофе и отпиваю пару глотков. Мне нужно проветриться, вернуться домой и немного пожить нормально. Как все. Стоит переключиться, или я застряну в этом состоянии эмоциональных качелей, когда меня бросает из крайности в крайность.

— Профессор, я домой.

Он никак не реагирует на мои слова. Мыслями он весь в новом деле. Когда тот будет готов, сообщит, а пока я ему не нужна. Я всего лишь инструмент в его руках.

Переодевшись, выхожу из дома, прикрывая кепкой лицо. Собранные волосы лишь слегка выбиваются из-под неё, делая меня похожей на подростка. Чёрные очки в пол лица дополняют образ. Спокойно дойдя до машины, сажусь за руль и, заведя мотор, отъезжаю от небольшого дома в тихом районе. Профессор всегда снимает такие дома — милые и неприметные.

На парковке торгового центра пересаживаюсь в свою машину, перед этим сняв рабочую куртку, очки и кепку и бросив в багажник. Теперь я могу быть собой. Провожу пальцем по экрану телефона, снимая режим «в самолёте». Сразу выскакивают несколько уведомлений. Надо же, по мне успели соскучиться. Бросив телефон на пассажирское сиденье, завожу машину, с сообщениями разберусь, как приеду домой. После разговора с Профессором чувствую себя хуже, чем выжатый лимон.

По дороге думаю лишь о произошедшем, хотя и обещала себе не вспоминать об Аароне. О от этих мыслей сладко тянет внизу живота, заставляя давить на газ, превышая скорость. Снова хочется этого драйва. Да, я немного отдохну, успокоюсь и вернусь к игре. Если меня кто-то и поймает, то только Аарон или Дирк.

Придя к решению, удовлетворенно улыбаюсь. Бросаю взгляд в зеркало и цепенею, потому что на заднем сиденье вижу того, кого там быть не должно. Адреналин мгновенно бьёт голову, и словно сквозь вату до меня доносится довольное:

— Ну, привет.

Ранее

— Приехали, Дрю!

Дирк вылезает из машины, утягивая её за собой. Давление наручника отзывается болью в запястье. Наверняка на коже останутся синяки и царапины. Это «приключение» Нэнси запомнит надолго. Ещё один урок, что от Дирка можно ожидать чего угодно. Особенно, если разозлить его. Однажды их игры зайдут слишком далеко. В надежде сделать друг другу как можно больнее, они разрушат и себя, и всё вокруг. И Аарон будет первым, кто попадёт под удар. И это последнее, чего она хочет. Слишком ценит Аарона.

Дирк дёргает за руку с такой силой, что она едва не вываливается из машины. Но он вовремя ловит её и грубо ставит на асфальт, с силой сжав талию.

— Какая ты неуклюжая!

Нэнси в отместку наступает ему на ногу. Делает шаг в сторону, пытаясь перехватить инициативу, но Дирк прижимает её к себе.

— Я вам сейчас всё испорчу, — шипит Нэнси, когда рядом оказывается Аарон, к её удивлению спокойно реагирующий на руку Дирка, лежащую поперёк её груди.

— Нет, не испортишь. — Аарон, коснувшись её плеча, сжимает тонкую ткань кардигана между пальцев. — Твой отец от этого тоже пострадает.

Дирк ухмыляется, его грудь вздымается, когда он делает глубокий вдох. Кажется, ещё секунда и он разразится издевательским смехом над ней. И похоже Аарон на его стороне.