Люби меня - Елена Тодорова

Не в этом суть! Сука, не в этом же?

Она голая. Господи, она голая!

То есть, в купальнике, конечно. Но этого достаточно, чтобы у меня вырвало все заглушки и разнесло к херам нутро.

Что с ней, блядь, не так? Что такого особенного? Что, мать вашу?

Соня обхватывает себя руками и замирает. С широко раскрытыми глазами наблюдает мое агрессивное приближение. И, черт возьми, выглядит так, словно по-настоящему меня боится.

Я понимаю, что не могу налететь на нее. Понимаю, что разрушу ее, как смерч. Понимаю, что подобные действия идут вразрез с моим первоначальным расчетливым планом.

Но лишь гребаное чувство страха в глазах Богдановой заставляет меня тормознуть. Останавливаюсь перед ней. С тяжелым дыханием застываю. Скользя взглядом по убийственно красивому личику, считываю реакции девчонки. Подмечаю все – от увлажненных глаз до пульсирующей вены на ее шее. Верчу десятки фраз в своем подвисающем мозгу, но, видимо, все же затягиваю. Сонины дрожащие алые губы начинают двигаться раньше, чем я собираюсь с силами что-то сказать.

– Спасибо за купальник, но ты мог бы сказать, что купил мне его в подарок, а не оставлять умирать в переживаниях, в чем я буду плавать… – выдыхает она прерывистым шепотом.

Специально так топит? Нельзя, что ли, нормально говорить? Без вот этих всех блядско-томных фишек!

– Это никакой не подарок, – отвечаю я резко. – Считай, униформа.

Конечно, я выбрал именно то, что хотел бы на ней видеть. Идиот. Мог ведь взять что-то глухое из спортивного отдела. Но я выбрал сексуальный минимум – пару крошечных треугольников на ее божественные сиськи и узкие стринги на ту часть, к которой, я умираю, хочу прижать свой член. Да я ко всему, блядь, хочу! Особенно сейчас, когда смотрю и вижу, насколько она, мать вашу, лучше того, что я до этого представлял!

Кому хорошо сделал? Теперь кроет от этой проклятой Богдановой так, что разрывает от физической боли. Вся кровь в паху. Пылает как бензин. И, тем не менее, чертового горючего хватает и на то, чтобы тарабанило озверевшее сердце, совершающее с каждым разом какие-то одуряющие квантовые скачки и испытывающее на прочность мои ребра.

Я видел сотни голых телок. Но эта другая. Она настолько охуенная, что я, вполне возможно, мог бы трахать ее до скончания века. Ее одну. А это уже крайне хреновые мысли.

– Униформа, значит?

Прицокивает языком и смотрит так, будто обидел. Интересно, чем? Правдой?

– Ты же не забыла, что на работе здесь?

В общем-то, насрать, что веду себя как мудак. Любезничать мы не договаривались. Пусть придержит свои ебучие чары, пока не разложил здесь. Прямо под окнами моей гремучей мамочки. Сейчас реально нет дела до того, что она наблюдает за нами в окно. И это должно быть проблемой… Ну, то, что я не работаю на свой план. Но, мать вашу, сосредоточиться на этом я попросту не в состоянии.

Четко вижу, как Богданова сглатывает. Она делает это с трудом и достаточно громко. Кроме того, эта чертова девчонка часто-часто моргает, словно ей приходится прикладывать силы, чтобы не распустить передо мной нюни.

Ну, блядь… Какого хера?

– Ты прав. Я забыла, – шелестит едва слышно. – Постараюсь помнить.

– Залезай в воду, – выдаю первый более-менее годный приказ. – Я сейчас переоденусь и присоединюсь к тебе.

Соня кивает и сразу же отворачивается.

А я…

– Ебать, ты все-таки красивая, – вырывается абсолютно не в тему, едва только вижу ее со спины.

Если бы я мог самому себе ввалить, то непременно бы ввалил. Так, чтобы кровяха хлынула. Но, увы. Да и вернуть слова обратно возможности еще не придумали. Поэтому я тупо игнорирую Сонин взгляд, когда она, вся такая бордовая и непорочная, оборачивается, чтобы им меня пронзить. Мимо, Солнышко. Сдвинув брови, мрачно направляюсь в сторону шале.

Что бы ты хотел со мной сделать?

© Соня Богданова

Я вся дрожу. И не только потому, что вода в бассейне оказывается прохладной. Я на нервах. Из-за них зажимаюсь физически. Тело приходит в жесткий тонус. Кажется, что выпустить это напряжение возможно только вместе со слезами. Но я не должна плакать. Не могу себе этого позволить. Я ведь не нытик и не истеричка. Не хочу, чтобы Саша подумал… Хотя сейчас, когда он так грубо со мной обращается, стоило бы наплевать на его чертово мнение и просто уйти.

Еще чего-то жду…

Георгиева все нет, но я почти непрерывно чувствую чье-то пристальное внимание. Что это? Может, из-за видеокамер так ощущается? Заставляю себя плыть, несмотря на то, что не особо умею. Рассчитываю, что вода поможет расслабить задеревеневшие мышцы. Держусь ближе к бортику, часто притормаживаю и даю себе передышку. Концентрируюсь на действиях, это помогает отвлечься от мыслей. Добравшись до конца огромного бассейна, пару секунд отдыхаю. А когда поворачиваюсь, чтобы плыть обратно, слышу всплеск.

Не вижу, кто ушел под воду, но ведь догадываюсь… Содрогаюсь. Напряжение и зябкость пропадают. Меня резко бросает в жар. Настолько сильный, что кажется, по поверхности вот-вот волны от кипения пойдут. И они идут, только виной тому не я. А выныривающий из-под толщи воды Георгиев.

Он забрызгивает меня. Заставляет зажмуриваться, когда капли летят в глаза. Но кроме этого… Саша пугает и смущает напором, подбираясь настолько близко, что я чувствую тепло его тела.

Смахивая воду с лица, застываю. Какое-то время запрещаю себе даже дышать, только бы не дернуться и не соприкоснуться с ним кожей. Не то чтобы я этого совсем не хочу… Боже мой, конечно же, хочу! Просто в этот момент не готова к новым ощущениям. Достаточно того, что он стоит рядом – меня уже трясет, будто на высоковольтный провод наступила.

Даже не верится, что до вчерашнего вечера не замечал меня. С тех пор как поймал там, в коридоре, если оказываемся вместе, глаз не сводит. Пусть и ведет себя чрезвычайно грубо, своими взглядами заставляет меня чувствовать себя красивой, желанной и совершенно особенной. Не знаю, каким именно образом я это определяю. До Саши с подобной интенсивностью визуального выражения чувств не сталкивалась. А с ним четко понимаю: он меня очень хочет. Во всех смыслах.

Очевидно, существуют вещи, для которых не нужна практика. Достаточно инстинктов. Но мне все же стоило бы повторить матчасть. То есть прошвырнуться по некоторым моментам плотского взаимодействия в своих любимых книгах.

Господи, я ведь