Галина Волкова - Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

«Жизнь продолжается!» – ликовала Василиса, в третий раз подавая заявление на развод. Секретарь в суде и на сей раз смолчала, лишь глянув на девушку словно на ненормальную. «На этот раз последнее!» – всё-таки не удержалась Васька, чтобы не прокомментировать свои действия, словно оправдываясь. Тусечку в тот садик решила не возить – и далеко от дома, и чревато встречей с мужем, и на самом деле только рада была, помня последний инцидент с воспитательницей. Девочка, похоже, вовсе не огорчилась их внезапным переездом к бабушке, вмиг забыв и любовь свою садиковскую – Серёжку!

После разговора с тёщей Михея и правда будто ветром сдуло – ни слуху, ни духу. Уж чего такого ему страшного женщина наговорила, чем пригрозила, тайна за семью замками, но тот их пока не тревожил, а сердце Василисы трепетало в предчувствии скорой амнистии. Она вдруг вновь почувствовала вкус к жизни, оторвав наконец-то скорбный взгляд от земли, и уже без опаски смотрела в лица прохожих, не боясь получить очередную затрещину, ослепляя тех синевой своих глаз. Было в её взгляде что-то такое, что вызывало оторопь в первый момент… сродни недоумению… Случайно окунувшись в глубину зрачка, на несколько долгих секунд будто в водоворот попадаешь, ощущая себе невольным свидетелем страданий нешуточных, разглядев там зарубку боли затаённой, и становится крайне неловко от случайного прикосновения к чужой тайне…

Судебное заседание о разводе прошло намного прозаичнее и не так страшно, как ожидала Василиса. Что тому причиной… быть может, судья, увидев третье по счёту заявление, решила не тянуть, пока девушка вновь не передумала и не забрала свою петицию, просто вопиющую невыносимым страданием? А пока…

Хмурое утро встретило противным моросящим дождём. Кутаясь в коротенький плащик с кокетливым ремешком на поясе и с трудом удерживая вырываемый порывами упрямого ветра хлипкий зонтик над головой, Васька торопилась в город, пытаясь не опоздать на бракоразводный процесс. Волновалась, конечно, а как без этого… До сего дня мужа так и не видела ни разу, тот, к счастью не появлялся, а оставшиеся вещи она перевезла в его отсутствие. Впрочем, брать особо нечего было – новую стиральную машинку, единственную ценную вещь, Михей успел куда-то уволочь. «Дык… продал он её! – доложила тётя Люба. – Ильиничне нашей и втюхал за недорого!» «Ну и… хрен с ней!» – решила девушка. Посему подхватила сумки с одёжками своими и Туськиными и поскорее дала дёру, покамест её тут не застали!

А сейчас, подходя к зданию правосудия, немного дрейфила и даже предполагать опасалась, чего можно ожидать от разобиженного супруга, ведь угрозы оружием оставались слишком свежи в её памяти. К великой радости Василисы, всё прошло как по маслу – развели их с первого раза и без всяких там сроков на обдумывание! Михей явился на заседание паинькой – свежевыбритый, без запаха перегара и какой-то… словно побитый. Молчком, исподлобья косился на супругу, через полчаса ставшую бывшей, а на все вопросы и замечания судьи отвечал кротко и смиренно: «Да, ваша честь!», «Так точно, ваша честь!», «Виноват, ваша честь!» «Это что-то новенькое… Не узнаю я его сегодня…» – удивлялась Васька, лишь позже узнав истинную причину безропотности муженька. О ней, этой самой причине, охотно доложила случайно повстречавшаяся в поликлинике бывшая хозяйка. Тётя Люба, насторожено зыркая по сторонам и низко склоняясь к самому уху девушки, зашептала торопливо, с каким-то даже упоением повествуя, что на работе у Михея случились серьёзные неприятности – многочисленные жалобы на нерадивого участкового достигли наконец своей цели, им заинтересовалась сама прокуратура, и за парня, похоже, взялись всерьёз, а сейчас тот находится под следствием! «Васенька, ты представляешь, в вашей комнате ведь обыск делали, пока мужа твоего дома не было! Но мне велели молчать!» – призналась женщина, округлив глаза в показном ужасе.

Посчитав, что легко отделалась, Василиса из здания суда радостная помчалась домой. «Ой, ведь старуха совсем я… – разглядывала она своё отражение в зеркале, дотошно отыскивая несуществующие морщинки. – Мне ведь уже целых… двадцать два года!» Имея в таком молодом возрасте неудачный брак за плечами и четырёхлетнюю дочку, девушка тем не менее словно парила над землёй, а душа её пела, переполненная чувством свободы, ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжалась!

– Мамуль, как я тебе? – крутилась перед зеркалом Василиса, примеряя обновку. Платье из насыщено голубого панбархата длиной до середины бедра сидело великолепно, облегая точёную фигурку и подчёркивая каждый изгиб стройного тела.

– Не коротковато? – нахмурилась женщина. – Ведь не девочка, чтобы форсить!

– Ну ма-а-ам… Хватит тебе! И так весь день в белом халате, кто же меня видит? На Новый год надену! Вот!

Жизнь потихоньку налаживалась, отношения с матерью складывались ровными. Подругами они, конечно, так и не стали, да и о своей жизни с уже бывшим супругом Васька делиться не захотела, как страшный сон похоронив воспоминания о прожитых годах глубоко в памяти. Сестрёнка заканчивала восьмой класс и уже невестилась вовсю, а Тусечка ходила в детский садик всего в несколько шагах от дома. Михей их не беспокоил, в одночасье сгинув с глаз долой, видимо, других проблем у парня хватало. Алименты на дочку приходили пока регулярно, но совсем уж копеечные. «Да и ладно! Без его помощи проживём, не помрём!» – не унывала Василиса, счастливо потягиваясь всем телом, раскинувшись в постели, которую теперь ни с кем делить ей не приходилось, каждый вечер с содроганием ожидая прихода нетрезвого супруга. Тем не менее от ставшего привычным терзающего страха до конца избавиться так и не получилось, и она по-прежнему невольно вздрагивала при каждом внезапном звонке в дверь. «Ничего, время лечит…» – подбадривала себя девушка, потихоньку привыкая к новому для себя статусу разведёнки. О новом замужестве Васька и не помышляла, вспоминая годы, проведенные в браке, с жутким содроганием. «Да и кому я теперь нужна? – напутственные слова матери не забылись. – Вон Кирилл и тот от меня отказался…» На работу теперь ездила в другой посёлок, дорога занимала больше часа с пересадками. Нельзя сказать, что пребывала в неуёмном восторге от нового места, ностальгия по «Скорой» нет-нет да и всколыхнёт душу щемящей тоской, но выбора у девушки не оставалось, перспектива получить своё жильё – достаточно веский аргумент, чтобы и потерпеть немного. В фельдшерском-акушерском пункте, оборудованном в трёхкомнатной квартире на первом этаже пятиэтажного дома, приём больных вели на пару с ещё одним фельдшером, одинокой женщиной лет тридцати пяти. Дамочка оказалась себе на уме и на правах заведующей по-быстрому сгрузила на девушку основную часть обязанностей, а Васька и не возмущалась вовсе, да и пациентов своих, особенно пожилых, искренне любила, относясь словно к близким родственникам, пытаясь помочь всем и каждому без исключения. Прошла пара месяцев, когда случайно узнала, что бывшего супруга всё-таки турнули из органов, но встречать того не приходилось, вроде как с горя ушёл в гулянку запойную, так поговаривали местные вездесущие тётки, громко шепчась в узеньком коридорчике к ней на приём.