Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи

Теперь все ее надежды были связаны с Беатрисой. Дочь должна была выйти замуж за человека своего круга и оправдать надежды матери.

, Беатриса жила дома, много читала, продолжала учительствовать в школе, казалась спокойной, но что было у нее на душе, никто не знал. Марселло почти каждый день поджидал ее у школьных дверей и провожал до дома, но ни он, ни она не касались болезненной для обоих темы будущего. Беатриса боялась спросить, купили ли они землю, а если купили, то где? Не заговаривал об этом и Марселло, потому что это значило гово-' рить о разлуке. О том, что Франсиска повезет Беатрису знакомить с женихом, сообщила Марселло Катэрина. А ей об этом сказала Жулия, которой Франсиска приказала приготовить для Беатрисы дорожный костюм и платье для визитов.

— На всякий случай положи еще одно платье, понаряднее. Вполне возможно, что Беатриса вернется уже помолвленной.

Когда Марселло услышал о помолвке, сердце у него упало. Он пришел в отчаяние. До тех пор пока у него была иллюзия, что решение о разрыве с Беатрисой принадлежит ему, что он добровольно жертвует собой ради свободы и счастья возлюбленной, он еще как-то мог мириться с предстоящей разлукой. Но когда у него отнимали возлюбленную, более того, она сама уходила от него к другому, даже не сказав ему об этом, он чувствовал такую непереносимую боль, что весь свет становился ему не мил. Не в силах и дальше молчать, он осмелился задать Беатрисе вопрос:

— И когда же ты с доной Франсиской уезжаешь в город? — при этом он испытующе посмотрел на Беатрису, думая, что хоть тень смущения промелькнет у нее в глазах.

Но Беатриса ничуть не смутилась.

— Кажется, во вторник, — равнодушно ответила она. — Мама настаивает, чтобы я ехала вместе с ней. Придется поехать. Она в последнее время так нервничает, что я не хочу ее огорчать.

«Понятно, — подумал Марселло, — нежелание огорчать свою мать — прекрасный предлог для замужества».

Он никак не мог придумать, что же ей сказать, как дать понять, что знает о ее планах на будущее и хочет выяснить лишь одно: кто принимал решение — сама Беатриса или все-таки дона Франсиска?

— И сколько вы там пробудете? — спросил он, не в силах коснуться больной темы.

— Дня три, не больше, — ответила Беатриса.

— А ты знаешь, что ты едешь на помолвку? — внезапно спросил он. — Дона Франсиска сказала тебе, что там тебя ждет жених?

— Разговоры о женихах идут давным-давно, — так же равнодушно ответила Беатриса. — Но если я не вышла замуж за тебя, то неужели ты думаешь, я выйду замуж за кого-то другого? — с удивлением спросила Беатриса и даже остановилась, чтобы посмотреть Марселло в глаза.

У Марселло отлегло от сердца. Беатриса не была предательницей. Она ничего от него не скрывала. Сама она не собиралась выходить замуж.

— Тебя может заставить мать, разве нет? — тревожно спросил Марселло. — Недаром ее называют «Железная Рука».

— Но не по отношению ко мне, — самоуверенно заявила Беатриса. — Как ты видишь, мы с Маурисиу пользуемся достаточной свободой и вправе распоряжаться собой.

Марселло в этом уже убедился. Как бы ни злился на него поначалу Маурисиу, он не считал нужным во что бы то ни стало выдать сестру замуж. Мнение сестры было решающим в вопросе замужества.

— Ссориться с мамой я не хочу, но и выходить замуж не собираюсь, — решительно заявила Беатриса.

— Ради твоего счастья я готов на все, — сказал Марселло. — Но узнать, что ты замужем за другим, мне было бы невыносимо. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу тебя перед собой, ощущаю твою нежную кожу, шелк твоих волос, пьянею от твоего запаха. Я не хотел тебе говорить, Беатриса, чтобы не мучить и не смущать тебя, но я помню все наши ночи, все наши встречи и кусаю до крови губы, чтобы не закричать от отчаяния. Каждая клеточка моего тела, каждая частичка души тоскует по тебе, моя радость, мое счастье, моя желанная!

Беатриса слушала этот страстный поток слов, он становился все бессвязнее, но она слушала не слова, а бьющуюся в них страсть. И не могла противиться этой страсти. Та же страсть бурлила и в ее жилах. И она лежала ночами в своей постели без сна, вспоминая ласки Марселло.

— Я люблю тебя! Люблю, — откликнулась она на его страстный призыв. Губы их слились в поцелуе, и все вокруг перестало существовать…

— Ты никуда не уедешь? — спросил он ее на прощанье.

— Никуда, — отозвалась она.

Когда на следующее утро Франсиска отдала последние распоряжения относительно их совместной поездки, Беатриса сказала:

— Я не поеду с тобой, мамочка. Не вижу, чем я могу тебе быть полезной в городе, а здесь у меня множество дел.

— Ты принесешь огромную пользу своей семье, достойно выйдя замуж, — торжественно провозгласила Франсиска. — Ради этого мы и поедем в город! Я надеюсь, что ты возместишь тот моральный и материальный ущерб, который нанесла нашей семье необдуманная женитьба твоего брата!

Для Беатрисы это были пустые слова, в крови у нее бурлил огонь любви, она думала только о Марселло — возлюбленном, любимом, ненаглядном Марселло. Она, собственно, и не слышала того, о чем говорила ей мать, и только повторила:

— Нет-нет, я никуда не поеду!

— Поедешь! — заявила Франсиска. И так стиснула руку Беатрисы, что та вскрикнула. — Если ты вздумаешь сопротивляться, я прикажу связать тебя! Я увезу тебя в город! И ты больше никогда не вернешься сюда! Советую тебе отправиться со мной добровольно, а иначе ты всю жизнь просидишь под домашним арестом! И обрадуешься замужеству, как выходу из тюрьмы. Слишком много я дала тебе воли! Но как дала, так и заберу!

Взгляд разгневанной Франсиски был страшен. Беатриса вдруг поняла, что мать именно так и поступит. Она знала случаи, когда девушек ее круга именно так и принуждали к ненавистному замужеству. Беатриса не была готова к тому, что такое может случиться и с ней. Она не ждала, что с ней можно так обращаться, и оказалась не готова к сопротивлению. Беатриса спасовала.

Франсиска смотрела на дочь тяжелым гневным взглядом. Если сына она не скрутила в бараний рог, то уж дочь скрутит непременно. Именно это решение и читала Беатриса на лице матери и чувствовала, что иного выхода у нее нет, она должна была покориться материнской воле.

Маурисиу подал автомобиль к крыльцу. Чернокожий слуга поставил чемодан в багажник. Затем на крыльце появилась Франсиска, крепко держа под руку дочь. Беатриса первой села в автомобиль, за ней села Франсиска. Мать и дочь сидели молча, не говоря ни слова. Маурисиу тоже молчал. Так и промолчали всю дорогу, хотя молчание было тягостным.

Маурисиу довел мать и сестру до платформы, внес чемодан в купе, помог обеим войти в вагон и стоял, дожидаясь отхода поезда. Билеты Франсиске привезли заранее, и теперь она рылась в сумочке, отыскивая их. Беатриса, похоже, была на грани истерики.