Нора Робертс - Черная роза

Харпер взял ее под руку и, как ни пыталась она высвободиться, вывел из гостиной.

Никто не произнес ни слова. Первой очнулась Хейли:

—Браво, Харпер!

Наверху в маленькой гостиной Митчелл усадил Роз на диван, закинул ее ноги себе на колени и начал растирать ступни.

—Опять длинный выдался у тебя денек.

—И непростой.

—Ты здорово поработала битой, мой великий бейсболист.

—Да, но выбил мяч на трибуну и дал нам добежать до баз Харпер.

—Обожаю, когда моя девушка сыплет бейсбольными терминами. — Митч поднял ее ногу повыше и поцеловал лодыжку. — Я заберу свою долю дневников, почитаю на ночь.

—У тебя самого был тяжелый день. Думаю, и после свадьбы не будет поздно, — Роз закинула голову и закрыла глаза, когда Митч провел большим пальцем по ее горлу. — Но если ты уйдешь, кто будет массировать мне ноги?

—Моя взятка сработала, как я и надеялся.

—Тебе не нужны никакие взятки. Я надеялась, что ты останешься.

—Так уж случилось, что мой парадный костюм лежит в багажнике.

Не открывая глаз, Роз улыбнулась:

—Люблю предусмотрительных мужчин.

—Просто я не был уверен, что в доме найдется место для мужчины. Канун свадьбы, женские ритуалы.

—Мы начали ритуальные игры утром в салоне и продолжим завтра. Стелла с Логаном будут прелестной семьей, правда?

—Они уже семья. А как достойно мальчики дали отпор Кларисс! Я наслаждался их поведением, твоими элегантными выстрелами и финальным ударом Харпера.

—Мы все были изумительно грубыми, правда? Разумеется, Кларисс больше не станет с тобой общаться, не поможет тебе с твоей книгой.

—Меня это не волнует. И вряд ли кузине Рисси понравится то, что я напишу о ней.

—Зато это наверняка понравится мне. Митч, она знает. Она знает, кто такая Амелия и что с ней случилось. Думаю, всегда знала... Боюсь, она уничтожила дневники, в которых было хотя бы малейшее упоминание об Амелии. Все, что касается Харпер-хауса, для Кларисс священно. Мы должны принимать это во внимание.

—Для размножения мне хватит нескольких семян.

Роз открыла глаза.

—А ты умный. Обожаю, когда мой парень сыплет садовыми терминами.

—Ты еще и половины обо мне не знаешь, Розалинд. Ты соблазнила меня своими ножками.

—Ножками?

—Я с ума по ним схожу. Никогда не знаешь... — Митч медленно стянул один толстый носок, — что там найдешь. Ах! — Он погладил кончиком пальца бледно-розовые мерцающие ногти. — Сюрприз, сюрприз!

—Один из моих маленьких секретов.

Митчелл провел губами по ее ноге.

—Обожаю секреты.

Он чувствовал себя необыкновенно могущественным, соблазняя сильную женщину, наблюдая, как она постепенно уступает и наконец капитулирует. Едва заметная дрожь и тихий вздох безумно эротичны, если помнишь, что эта женщина никогда не сдается.

От влечения к страсти, от страсти к любви. Путешествие, которое он не планировал, в которое не собирался снова отправляться. И вот пожалуйста. Лаская Роз, он точно знает, что ласкает единственную женщину, с которой хочет прожить оставшуюся жизнь. И непонятно, как он прожил столько лет, не ведая о ее аромате, звуке ее голоса, завораживающей, бархатистой коже.

Когда Роз приподнялась, обвила руками его шею и прижалась теплыми губами к его губам, сердце Митчелла чуть не выпрыгнуло из груди.

—Я могу увидеть тебя в непроглядной тьме. Я могу услышать тебя за тысячи миль.

Господи, какую бурю чувств вызывают просто слова и самые легкие прикосновения! Розалинд чуть не задохнулась от любви, от благодарности за эту любовь, за то, что нашла ее, когда уже и не надеялась.

Она будет бережно хранить эту любовь. Хранить Митча.

Роз обняла ладонями его лицо, повернула так, что их глаза встретились.

—Труднее любить, когда многое уже испытала, много знаешь. И в то же время сейчас чувства ярче, сильнее. Я хочу, чтобы ты знал, как я тебя люблю. Ярко и сильно.

—Вряд ли я теперь смог бы жить без тебя, Розалинд.

—Хорошо, — она легко поцеловала Митча. — Хорошо, — повторила она и крепче прижалась губами к его губам.

Роз обвилась вокруг него, вдыхая запах его волос и кожи, испытывая невыносимую нежность и медленно вскипающее возбуждение. Не отрываясь от его губ, Розалинд расстегнула пуговицы, разжала руки, чтобы Митч смог сбросить рубашку и прижаться теплым телом к ее груди.

Он опустил ее на диван, лаская руками, губами ее грудь, плечи, шею, ее невыразимо изящное тело, давшее жизнь трем сыновьям... Он на мгновение прижался щекой к ее животу, изумляясь, за что ему подарена эта женщина, такая полная жизни, такая неотразимая.

Роз гладила его спину, словно скользя на волнах своих ощущений. Ее руки лениво опустились к пуговице его джинсов, и она почувствовала, как он хочет ее, как дрожит от предвкушения и желания.

Они нетерпеливо сорвали друг с друга остатки одежды. Роз оседлала его и, утопая в бутылочно-зеленых глазах, медленно вобрала в себя.

—О господи!

Стиснув ногами его бедра, вцепившись в спинку дивана и еле сдерживаясь, она увлекла Митча в медлительную утонченную пытку. Его ладони скользили по ее телу, пальцы отчаянно впивались в нее и наконец оказались на груди.

Роз содрогнулась, откинула голову... Их руки сомкнулись, пальцы переплелись, глаза закрылись, она перестала сдерживаться и помчалась к победному финишу.

Проснулась Розалинд в четыре часа утра. Слишком рано для пробежки, слишком поздно, чтобы уговорить себя снова заснуть. Она полежала немного в безмолвной темноте, удивляясь, как быстро привыкла к Митчу в своей постели. Он совершенно не стеснял ее, ей не пришлось приспосабливаться. Даже спросонья она не удивлялась, находя его рядом, ей не казалось странным начинать новый день с другим человеком в своем личном пространстве. Она привыкла по очереди пользоваться ванной комнатой и непринужденно разговаривать — или молчать, — пока они одевались.

Может, все кажется естественным потому, что, сама того не сознавая, она ждала этого. Не искала, не тосковала, а просто ждала. Каким-то образом годы одиночества помогли ей измениться, и новая Розалинд готова разделить остаток своей жизни, свой дом, свою семью с этим мужчиной.

Роз тихонько соскользнула с кровати, отметив краем сознания еще одну перемену — много времени прошло с тех пор, как она боялась потревожить спящего мужчину. Она прошла в свою гостиную, чтобы выбрать один из дневников. Розалинд ласково погладила кожаный переплет бабушкиной тетради, решила, что оставит ее напоследок, почитает ради удовольствия и сентиментальных воспоминаний.