Джастин Валенти - Любовники

Это был неплохой совет, и Николь всеми силами старалась следовать ему, но в последующие недели ее все больше и больше стали беспокоить их отношения с Полом. Сначала, сразу после воссоединения с ним, она не находила себе места от счастья и дошла до такого дикого восторга, что даже родителей напугала. Они едва не послали за священником, так, на всякий случай, чтобы немного успокоить ее. Николь наслаждалась каждой минутой общения с любимым человеком и всю себя отдавала ненасытной и жадной любви.

Проблемы начались с того самого момента, когда Пол попросил ее прийти на репетицию. Она сразу же почувствовала себя не в своей тарелке, когда в нее вперились любопытные и завистливые глаза молоденьких танцовщиц и музыкантш из его оркестра. В особенности ее раздражала некая Серена Парви – молодая красивая женщина со жгучими плотоядными глазами и копной шикарных волнистых волос. Она была дерзкой, вызывающе чувственной и удивительно эмоциональной не только во время игры на виолончели, но и в обыденной жизни. Это было так неожиданно и неприятно, что Николь в очередной раз пожалела о том, что родилась на двадцать лет раньше предназначенного ей счастья.

Серена Парви вела себя самым обычным образом, то есть флиртовала с Полом, строила ему глазки и делала все возможное, чтобы он ее заметил. И хотя Пол не давал абсолютно никаких поводов для ревности и относился к ней ровно, спокойно и в высшей степени корректно, Николь все же пришла к выводу, что рано или поздно она потеряет его из-за такой вот Парви.

Потом она еще долго проклинала себя за то, что поддалась на уговоры Пола и пошла на репетицию. Впрочем, Николь с головой окунулась в свои заботы, тем более что работы хватало. Но когда скульптура была готова и рабочие погрузили ее для отправки в Сан-Паоло, ее вновь охватило беспокойство.

Однажды прекрасным весенним воскресным вечером они с Полом прогуливались по Вашингтонскому парку и с интересом наблюдали за гурьбой мальчишек, которые лихо скатывались на роликах с небольшой горки. Какая-то девочка играла с мячом и швырнула его так сильно, что он оказался у их ног. Пол ласково улыбнулся и бросил мяч девочке. Посмотрев на него, Николь внезапно ощутила острую боль в груди.

– Интересно, о чем сейчас думает это очаровательное существо? – полюбопытствовал он, глядя на девочку.

– Ни о чем, – последовал сухой ответ.

– Эй, солнышко мое, ты не хочешь со мной разговаривать?

– Пол, ты любишь детей?

Он поначалу растерялся, а потом понимающе улыбнулся:

– Что за вопрос! Я люблю некоторых детей, некоторых кошек, некоторых собачек и даже некоторых женщин, в особенности тебя.

– Я серьезно, Пол. Рано или поздно ты захочешь иметь детей, а я не смогу их тебе подарить.

– В таком случае я украду какого-нибудь сорванца на улице и приведу домой или стану опекать бедных сирот.

– Пол, перестань ерничать и не смейся над тем, что не так уж смешно, как кажется!

Он быстро посмотрел на нее и смахнул с лица улыбку.

– Извини, я решил, что ты шутишь. Откровенно говоря, я никогда не задумывался об этом.

– Задумайся, пожалуйста, и как можно быстрее.

– Хорошо, – мгновенно согласился он и взял ее за руку. Затем они сели на скамью и некоторое время напряженно молчали.

– Ну вот, я уже обо всем хорошенько подумал, – сказал Пол, глубоко вздохнув. – Конечно, с точки зрения бессмертия я прекрасно понимаю, что какой-нибудь карапуз сможет продолжить мое дело и, возможно, будет очень похож на меня. Но все дело в том, что мое самолюбие вовсе не требует для этого рождения ребенка. Напротив, он может в какой-то степени помешать моей самореализации, так как я намерен обеспечить себе бессмертие посредством сочинения бессмертной музыки. Другими словами, я предпочитаю художественное произведение, а не биологическое воспроизведение. Что же касается отцовства, то здесь все хуже некуда. Чтобы быть хорошим отцом, нужно иметь много свободного времени и терпения, а у меня ни того ни другого нет и в ближайшем будущем не предвидится.

– Весьма убедительно. А что, если я захочу от тебя ребенка? Я имею в виду сейчас, пока еще не поздно? Конечно, возможно, я и сейчас уже не смогу родить, но с точки зрения теоретической физиологии…

В таком случае у меня нет и не может быть абсолютно никаких возражений. Словом, с точки зрения тееретической психологии я готов на все, чтобы ты была счастлива.

– Нет-нет, я не хочу ребенка, – отмахнулась она, – по тем же самым причинам. Более того, я уже стара для таких экспериментов, и это было бы несправедливо по отношению к тебе. В общем, я хочу сказать, что неизбежно наступит время, когда в тебе проснется тоска по детям, хотя сейчас ты можешь не осознавать этого.

Пол громко рассмеялся.

– А тебе не кажется, что может наступить такое время, когда я захочу жить, скажем, на Луне? И что с того? Прости меня, Ника, но с тобой иногда очень трудно говорить. Полагаю, это все потому, что ты часто остаешься одна, а я, жуткий эгоист, пропадаю на репетициях и уделяю мало времени любимой женщине. Знаешь что? Давай-ка поедем куда-нибудь в Южную Америку на месяц или два. Но разумеется, только после окончания всех наших срочных дел. Договорились? Кстати, почему бы нам не отправиться в Сан-Паоло и не убедиться воочию в величии твоих творческих свершений?

– Ладно, договорились.

– Прекрасно, а сейчас давай забудем о грустном, забудем про предлог, который ты используешь, чтобы выразить свое недовольство моим поведением.

– О чем ты? – возмутилась она. – Я всем довольна, но не представляю нашего совместного будущего.

Пол обнял ее и крепко прижал к себе.

– А я не представляю своего будущего без тебя. Ника, ты моя вторая половина, и никогда больше не бросай меня! И вообще, давай поженимся, чтобы раз и навсегда прекратить эти разговоры.

Николь закрыла глаза и прильнула к нему.

– Благодарю за столь приятное предложение и очень сожалею, что вынуждена отказаться.

– Почему? Ты меня не любишь?

– Люблю, именно поэтому и отвергаю твое предложение. Повтори его лет через десять.

Последние две недели перед премьерой балета стали для Пола сущим адом. Он пребывал в невероятном напряжении, которое к тому же усиливалось несносным характером Майлза Фэнчела.

– Николь, приходи, пожалуйста, на каждую репетицию, – умолял он ее. – Мне нужен хотя бы один человек не из этого дурдома.

Николь уступила его просьбам и стала ходить на репетиции, где постоянно ловила на себе завистливые взгляды Серены Парви. Конечно, Пол не давал ей никаких поводов для ревности, но она-то все прекрасно понимала. А еще ее поразило то, как относятся к Полу танцовщицы. Они смотрели на него как на Бога, ничуть не скрывая своей влюбленности.