Нэнси Уоррен - Соблазни меня

Дункан позволил себе шлепнуться на пятую точку, отполз, отталкиваясь ногами, в сторону и привалился к креслу. Он тяжело дышал. Алекс присела рядом на корточки, борясь со слезами.

— Ну, как ты?

— Терпимо. Мне не впервой.

— Я так люблю тебя! — призналась она очень громко, счастливая тем, что может, наконец облечь свои чувства в слова.

— Я тоже тебя люблю, — ответил Дункан, наоборот, совсем тихо, и она со страхом заметила, как он бледен.

Кровь уже промочила всю правую сторону рубашки и явно не собиралась униматься. Мужчины! Им непременно нужно сделать вид, что ничего страшного не происходит. Разыграть из себя героя.

— Ты теряешь кровь!

Алекс положила руку Дункану на плечо, осторожно нащупывая рану, и сжала там, где ощущался горячий ток. Он что-то пробормотал в знак протеста, но она не стала слушать.

— Джиллиан, поищи что-нибудь для перевязки!

Том уже звонил в «Скорую». Сестра поспешила вон из комнаты и скоро вернулась со стопкой льняных полотенец. Одно она развернула и сложила в длину, другое скатала в подушечку и подала Алекс. Кивком поблагодарив, та примотала подушечку к плечу так туго, как сумела.

— Сколько времени «скорая» будет сюда добираться? — спросила она Тома, который уже отдавал кому-то распоряжения по телефону.

— Не отвлекай его… и перестань суетиться… — прошептал Дункан, весь блестящий от испарины. — Мы можем прекрасно добраться до докторов и сами. Наложат пару швов, зальют какой-нибудь дрянью — и буду как новенький…

— Уж не собираешься ли ты создавать проблемы?

— А ты? Собираешься всячески усложнять мне жизнь?

Они улыбнулись друг другу. Алекс не замечала, что плачет, и поняла это только тогда, когда наклонилась поцеловать Дункана. Сразу пара тяжелых капель приземлилась ему на ноги.

Само собой, гуманизм восторжествовал. Протестующего Дункана посадили в «скорую» и увезли в травматологию.

— Что-то не похоже, чтобы он получил серьезную рану, — едко заметила Джиллиан, когда машина уехала. — Иначе выражения вроде «книжного червя» вылетели бы у него из головы.

— В самом деле, — согласилась Алекс и без всякого перехода разразилась рыданиями.

Джиллиан молча предоставила ей плечо.

— Господи, как же я перепугалась! — проронила она чуть позже. — Думала, что с вами обоими покончено.

Алекс не знала, сколько прошло времени, прежде чем слезы иссякли. У нее оставалось странное и приятное чувство, что плачет она на бабушкином, то есть на самом родном плече, какое только знала в жизни.

— Ужасно жаль, что все так обернулось, — говорила Джиллиан, обнимая ее. — Если бы я раньше завела разговор о том, что Эрик — наркоман…

— …я бы тебе не поверила, только и всего, — всхлипнула Алекс. — Сейчас просто ума не приложу, чего ради, я всегда ему верила.

— Но теперь веришь мне, и слава Богу. — Джиллиан глубоко и облегченно вздохнула. — Надеюсь, так будет и впредь. Идем, я отвезу тебя в больницу к Дункану, чтобы он мог сказать тебе еще пару ласковых.

— А Том?

— Какое-то время ему будет не до меня.

— Но каков Эрик! — заново возмутилась Алекс. — Ухитрился нас перессорить на столько лет!

— И чуть тебя не убил, — напомнила Джиллиан.

— Хуже! Он чуть не убил человека, которого я люблю.

— Потрясающе звучит! Я имею в виду «человека, которого я люблю».

— А ты что же, еще ни разу такого не говорила?

— Говорила. Между прочим, Том сделал мне предложение.

— Здорово!

— Еще бы!

По дороге в больницу Алекс поначалу утомленно молчала, потом окликнула сестру.

— Что?

— Говоришь, Тому пока не до тебя?

— Из-за случившейся истории. Как-никак он полицейский. Мне придется привыкнуть коротать некоторые ночи в одиночку.

— Мне тоже предстоит такая ночь, раз уж Дункан в больнице. Не думаю, что его так просто выпустят.

Они переглянулись.

— Я прихвачу что-нибудь из китайской закусочной, — предложила Алекс.

— И купи парочку журналов для новобрачных. К чему откладывать? Заодно подыщем мне подвенечное платье.

Проходя вслед за клерком в помещение, сплошь металлическое от передних стенок депозитных ящиков, Алекс поддерживала Дункана за талию. Особой нужды в ее помощи не было (рана заживала быстро, и он вполне мог передвигаться сам), но ей нравилось к нему прикасаться. Стоило вспомнить о том, что она чуть не потеряла его навсегда, как возникала настойчивая потребность дотронуться и убедиться, что он все еще здесь, все еще с ней.

Прошло десять дней со дня выписки Дункана из больницы, и все труднее стало убеждать его носить руку на перевязи. А между тем такой вид придавал Дункану романтичность! Благодаря ране он пробыл в Свифт-каренте достаточно долго, чтобы принять участие в подготовке обманного маневра, призванного подставить Гектора Мендеса. В результате подпольного дельца арестовали, и Алекс не могла нарадоваться, что обошлось без дальнейших жертв.

Из-за продолжавшейся операции пришлось держать местонахождение Ван Гога в строгом секрете. Только после ареста Мендеса они, наконец ступили в депозитное отделение банка «Эвергрин, сбережения и ссуды».

Клерк достал ящик, водрузил на металлический стол в центре помещения и удалился.

— Ну вот, — заметила Алекс, стараясь сохранить будничный тон, — час настал.

— На счастье! — произнес Дункан и поцеловал ее.

Не в силах удержаться, она обвила его шею руками и поцеловала в ответ куда более пылким и продолжительным поцелуем, от которого у обоих закружилась голова.

Рука слегка дрожала, когда она вставляла ключик в замочную скважину.

— Хочешь заглянуть туда первым? — спросила она Дункана, видя нетерпеливый блеск его глаз.

— Мне будет затруднительно, — с нажимом ответил он.

Рука у него держалась на перевязи — Алекс добилась своего только угрозой, что в противном случае не возьмет его с собой в депозитное отделение. Упрямец, ворча, согласился.

— Ладно, я сама.

В депозитном ящике находился только один предмет — картина. Оба были уверены, что найдут ее скатанной в рулон, но холст был натянут на планки. Без рамы он в точности соответствовал размерами депозитному ящику. Прислонив к нему картину, Алекс и Дункан долго смотрели на пейзаж, восхищаясь буйными красками, столь типичными для последних работ Ван Гога: яростным оранжевым солнцем южной Франции, густой зеленью оливковых крон, каменной кладкой домика, словно мерцающей в мареве полуденного жара.

В углу стояла простая подпись «Винсент».

Минуты шли, а они все не могли оторваться от созерцания, разрушить чары гения, вложенные в холст и краски.

— Когда подумаешь, что из-за нее убит человек, а мы с тобой чуть… — Алекс не договорила, она не любила вспоминать. — Мне в голову не приходило, что Эрик на такое способен. Во всем виноваты наркотики!