Даниэла Стил - Блудный сын

После вступительных речей началось слушание дела. По закону штата вначале должны были выступить свидетели со стороны обвинения, а потом адвокат должен был перейти к защите своего клиента. Первый свидетель со стороны обвинения был эксперт из токсикологической лаборатории в Бостоне. Он дал показания по поводу лекарственных препаратов, которые обычно используют для анестезии. Сукцинилхолин был одним из таких препаратов, который, по его мнению, мог быть использован для умерщвления стариков. Имея опыт работы анестезиологом, Майкл знал, как дозировать и использовать это вещество. В больших дозах оно становилось смертельным. Эксперт монотонно гудел в течение двух часов, рассказывая в мельчайших подробностях про различные лекарства, про их химический состав и последствия их применения. Но по сути он согласился с выводами следствия, что предполагаемая причина смерти жертв данного преступления была связана с тем, что все они получили смертельные дозы сукцинилхолина, того же вещества, которое было найдено в медицинском шкафу в кабинете Майкла. Безусловно, Майкл мог легко достать препарат. После дачи показаний эксперта был объявлен перерыв на обед.

Вторая половина дня прошла в заслушивании эксперта из токсикологического центра в Бостоне. Он рассказал жюри присяжных о свойствах гербицида паракват. Это было вещество, которое Майкл использовал, пытаясь убить свою жену, так как в ее организме был обнаружен практически смертельно опасный уровень содержания этого вещества и налицо были все признаки его длительного применения.

Оба эксперта были подвергнуты перекрестному допросу адвокатом Майкла. Он спросил сотрудника из центра по контролю использования отравляющих веществ, правда ли, что именно паракват очень любят самоубийцы? Эксперт согласился, что да, иногда люди используют препарат в целях покончить с жизнью, но, как правило, только в слаборазвитых странах из-за его низкой стоимости. После этого вопроса адвокат Майкла сел на свое место. Все в зале суда были готовы заснуть после показаний эксперта, и судья отложил рассмотрение на один день, настойчиво рекомендуя и напоминая присяжным, что они не имеют права ни с кем обсуждать данное дело. В противном случае он будет вынужден заменить разговорчивых и изолировать присяжных на всю оставшуюся часть судебного разбирательства. Все заседатели кивнули и, как стадо овец, послушно покинули зал суда. Потом окружной прокурор пересказал Мэгги, Питеру и Биллу, что произошло в суде в этот день. Все это звучало утомительно, но тем не менее было важно для того, чтобы установить вину Майкла, так как он имел доступ к обоим веществам и его отпечатки пальцев были повсюду на бутылках с ядом, который он давал Мэгги. Из всего сказанного окружным прокурором стало очевидно, что суд продлится долго.

Остальная часть недели была занята эмоциональными свидетельскими показаниями родственников девяти престарелых больных, которые якобы были убиты. И во время своих показаний Питеру пришлось рассказывать, что он прочитал в дневниках своей матери о том, что Майкл применил к его отцу эвтаназию, вопреки его воле. Питер знал, что отец никогда бы не попросил Майкла совершить такое, потому что отец высказался категорически против, когда однажды Питер спросил его об этом. Питер не сомневался, что рука Майкла помогла отцу покинуть этот мир. И когда их родители были эксгумированы, результаты анализов подтвердили это мнение.

Родственники пожилых людей плакали и выкрикивали обвинения в адрес Майкла, а он сидел с непроницаемым лицом. В конце дня его вывели из зала суда в наручниках и кандалах. Присяжные к тому времени уже покинули зал и не видели этого. На нем был костюм. Белая рубашка и галстук. Он выглядел безупречно и был абсолютно спокоен. Ему удавалось сохранять вид невинного человека или человека без совести.

К концу недели Мэгги была изнурена, и Питер тоже.

Билл все это время отвлекался на переписку со знакомыми по мобильному телефону. Он передал им несколько сообщений от Лизы, с которой, как он сказал, все было в порядке. Он также прихватил с собой несколько учебников для занятий. Дни шли за днями, и его мать и дядя были на грани нервного срыва, а он переживал суд более спокойно.

Каждый день они сидели и ждали. И больше не могли делать ничего. На выходных Мэгги и Питер решили съездить на озеро, чтобы развеяться, хоть немного погулять. Они оба улыбнулись, когда увидели плот, но он не поцеловал ее. Сейчас было не время и не место думать о романтических отношениях. Они сидели бок о бок в тишине, смотрели на озеро и думали о суде.

Они проверили дом Питера и увидели, что там все было в порядке. Потом они вернулись в дом Мэгги и попытались как-то скоротать время. Выйти на улицу было сложно потому, что в надежде поймать их там часто поджидали журналисты и команды телевизионщиков. Проще было оставаться внутри и сидеть со спущенными на окнах шторами. В понедельник утром они снова отправились в суд. Ви принесла им еду из закусочной и отказалась брать деньги. Они спокойно прошли друг за другом мимо журналистов, не сделав никаких комментариев.

В тот день показания дал еще один эксперт, и, наконец, во вторник, на седьмой день суда, для дачи показаний пригласили Билла. Окружной прокурор задавал ему вопросы о том, как он нашел в Интернете яд, который вызывал симптомы, похожие на симптомы, замеченные у его матери, как он обратился с отчаянной просьбой к Питеру и тот помог получить первый отчет из токсикологической лаборатории. Им надо было, чтобы мальчик подтвердил это в суде.

– А почему вы думаете, что ваш отец давал яд вашей матери? – уточнил прокурор, загораживая его от взгляда отца, чтобы он не смог запугать Билла.

– Потому что я думаю, что он патологический лжец, социопат и очень опасный человек, – сказал Билл. Было видно, что он дрожит. На перекрестном допросе адвокат Майкла спросил его, является ли он специалистом в области психиатрии и есть ли у него документы, подтверждающие его знания в этой области. Билл сказал, что ни того, ни другого у него не было.

– Тогда на каком основании вы ставите диагноз своему отцу? На основании каких данных, сэр? – презрительным тоном спросил он Билла и самодовольно улыбнулся.

– Потому что я вырос с ним и видел, что он делает с моей мамой, – сказал Билл сдавленным голосом. В зале суда все сидели, застыв на своих местах. Питер смотрел на него из дальнего конца зала, и на глазах мальчика были видны слезы. После этого судья разрешил Биллу покинуть место за кафедрой для дачи свидетельских показаний.

Питер был следующим свидетелем. Он подробно рассказал, как ему позвонил Билл, как он взял три волоска с головы Мэгги и отвез их в токсикологическую лабораторию в Бостоне и в каком состоянии он увидел Мэгги в больнице. Для него это тоже было очень волнительно, но он справился. И тут адвокат застал его врасплох.