Единожды солгав (СИ) - Риз Екатерина

– У тебя же мама психолог, посоветуйся с ней.

Вадим смотрел на неё, в упор. Спросил:

– А ты?

И этот короткий вопрос означал именно то, что означал, и Алёна в ответ на него улыбнулась.

– У меня всё хорошо. Я счастлива.

На этом и расстались. Алёна оставила сникшего Вадима в одиночестве за столом, и ушла. Правда, оглянулась, но жаль бывшего жениха, ей не было. И она даже знала, что расстроен он не её ответами, не её уходом, он жалеет себя, и думает, что делать с собственными проблемами. Наверное, он и подсел к ней за стол в надежде, что Алёна поспешит ему на помощь, в надежде вернуть прошлые отношения. Поэтому выспрашивал про Барчука, не хотел верить, и даже про дату не состоявшейся свадьбы вспомнил. Неужели на самом деле думал, что она кинется воевать за него с младшей сестрой? Но, наверное, если бы так случилось, он бы ей всеми силами подсобил, лишь бы избавиться от Зои, которая вдруг стала главной проблемой в его жизни. А если ещё и беременность…

Нет, Вадима не было жалко. Нисколько. Алёна вышла из ресторана и вздохнула с облегчением. Искренне порадовалась тому, что в её жизни этих проблем больше нет. И она свободна, свободна, как ветер.

– Беременна? – Миша вытаращил на неё глаза, когда Алёна сообщила ему эту новость вечером за ужином. В первый момент Барчук заметно нахмурился из-за того, что она встретилась и даже разговаривала с бывшим женихом, но после такой новости мгновенно успокоился и даже развеселился. – Вот это круто она его сделала. Сколько они вместе?

– Пару месяцев, – ответила Алёна, мысленно прикинув.

Михаил ухмыльнулся, деловито покивал.

– Девочка времени не теряет даром. Решила сделать ход конём.

– Вот только этот конь, Миша, живой ребёнок. – Алёна расстроено вздохнула. – И я всё это уже проходила, я всё это видела. Она поступает точно, как мать. Рожает детей, чтобы мужика удержать.

– По-моему, она не удержать его хочет, а привязать. Если не к себе, то к ребёнку. Алименты с Прохорова можно взять хорошие.

Алёна забыла про еду, сидела, подперев подбородок рукой, и думала.

– Она ведь ещё совсем молодая. Зачем она так поступает?

– Потому что так проще всего, – удивился Михаил.

– А я всегда боялась, – проговорила Алёна негромко.

Барчук услышал и переспросил:

– Чего?

– Вмешать в свою непонятную жизнь ребёнка.

Михаил задержал на ней серьёзный взгляд, после чего вдруг сказал:

– Давай-ка собирайся завтра, и поедем с тобой в путешествие.

– В какое? – не сразу поняла Алёна. – Ты едешь в командировку?

– Это ты едешь в командировку. Поедем на твою малую родину, как и собирались. Тётку твою навестим, новости расскажем. А ты, будем надеяться, успокоишься.

Алёна поворошила вилкой салат в своей тарелке.

– А если я не хочу? Не хочу ехать?

– Хочешь, – ответил и решил за неё Барчук. – Ты просто этого не знаешь. Собирайся.

Спорить было бессмысленно. Алёна до конца не понимала, для чего Мише эта поездка, что он хочет увидеть в городе её детства, или что узнать. Она-то знала, что ничего хорошего для себя там не найдёт, в очередной раз. Но спорить не стала, наверное, по одной единственной причине – захотелось встретиться с тётей Машей. Уверяла себя, что ничего и никого другого в прошлой жизни у неё не осталось.

Поехали на машине. Это тоже было символично, раньше она приезжала в своё прошлое и бежала оттуда на поезде. А в этот раз ехала на машине, смотрела в окно, и вспоминала о том, что несколько месяцев назад клялась себе, что больше туда ни ногой. Говорила, что ей нечего там делать, было страшно и некомфортно на душе. Хотелось плакать и клясть себя за собственные слабости. А если она снова столкнётся с Сашкой? Будет весьма неловко и неприятно.

– О чём думаешь? – спросил Миша. Они гнали по трассе, он уверенно вёл машину одной рукой, а локоть другой пристроил на раме открытого окна. Ветер трепал его волосы, задувал за ворот футболки, и он совсем не был похож на солидного бизнесмена, которым был бы и сегодня, не реши вдруг уехать с ней в неизвестность.

Он не был похож на преуспевающего предпринимателя, в этот момент он очень смахивал на мужчину мечты.

– Обо всём, – сказала Алёна. Заставила себя улыбнуться, но на нос нацепила тёмные очки.

– Расскажи, – попросил он.

Алёна помолчала, говорить не хотелось, но затем ей пришла в голову интересная мысль. Что она никогда не хотела говорить о своём прошлом, может, в этом и есть её главная ошибка? Может, поэтому люди уходили из её жизни, не оборачиваясь, понимая, что она не доверяет, о многом умалчивает, притворяется?

– О Сашке думаю.

– Кто это?

Алёна смотрела на дорогу перед собой. Призналась:

– Первая любовь. Мы вместе были в детдоме, он был старше на год, его забрали в армию, и мы больше не виделись. Когда он вернулся, я уже уехала. – Печально улыбнулась. – Не дождалась.

Барчук хмыкнул.

– И зачем ты о нём думаешь? Хочешь и его навестить?

– Миша.

– Извини.

Алёна вздохнула, заправила выбившиеся из причёски волосы за ухо.

– С ним я точно встречаться не хочу. Наверное, мне стыдно.

– Что из армии не дождалась?

– И из-за этого тоже. – Она повернула голову и на Михаила посмотрела. – Он хотел на мне жениться. Он был первым.

Миша заулыбался.

– На тебе все жениться хотят, да?

Она пожала плечами. Заговорила снова о Сашке.

– Я знала, что он со мной никуда не поедет. Он мечтал, как вернётся из армии, мы поженимся, и будем жить. Именно жить, понимаешь? Так, как он представлял взрослую жизнь. Двух детдомовцев, без жилья, без денег, без близких людей. В маленьком городе, в котором все про тебя всё знают. А мне было семнадцать лет, и я жутко испугалась. То будущее, которое он мне предлагал, показалось мне страшнее, чем огромный, незнакомый город, в котором я никого не знаю. Если честно, я мечтала оказаться в городе, в котором меня никто не знает, в котором на меня перестанут показывать пальцем, и говорить, что от меня ждать нечего. Я всё детство слышала эти слова. И я сбежала. Наверное, я его предала. И это я считаю своим самым большим грехом. С этого всё началось.

– Первая любовь редко бывает с продолжением, – пожал Барчук плечами. – А сейчас он взрослый мужик. Вряд ли он ждёт твоего возвращения.

Алёна откинула голову на жёсткий подголовник сидения, буквально прижалась к нему затылком. До боли в глазах смотрела на дорогу. Затем поморщилась, прежде чем признаться.

– Я его видела. Когда приезжала на похороны матери. Мы столкнулись на вокзале… Это другой человек, Миш. Он воплощение всех моих тогдашних страхов. И мне так стыдно…

Барчук кинул на неё внимательный взгляд.

– За что?

– За то, что не нашла в себе смелости с ним поговорить. Что не захотела, и сейчас не хочу. Стыдно за то, что просто оставила его когда-то, решив, что он хуже меня. Я ведь именно так решила. Что он не способен на большее. В этом и есть предательство.

– А если это на самом деле так? Не потому, что он хуже, Алюш, а потому что он другой. Между прочим, я развёлся по этой же причине. Даже если людей связывали какие-то чувства, случается так, что один перерастает другого. Или просто меняется, и люди перестают друг друга понимать, слышать, попросту друг другу подходить. Не важно, по каким причинам. А вы, по сути, ещё были детьми.

– В своё время Сашка мне помог, поддержал. Наверное, это единственный человек, который любил меня в детдоме, а я так с ним поступила.

Миша ничего ей не сказал в ответ на это, да Алёна и не ждала. Просто потому, что Барчук и не должен был ничего говорить, он должен был выслушать, и он выслушать. А успокоить её, снять с неё вину, а уж тем более, отпустить этот грех не мог никто, если только сам Сашка, но Алёна знала, что встречаться с ним не станет. Ни за что. К такому она, точно, не готова.

В её город они въехали ближе к полудню. А до этого некоторое время стояли на трассе, что огибала город по холму, Алёна с Мишей вышли из машины, решив сделать короткую остановку, и некоторое время стояли на дороге, и смотрели на город внизу. Он был весь, как на ладони. Не больше спального района в Нижнем Новгороде.