Элизабет Лорд - Похищенные годы

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Они ошибались, надеясь, что Дэвид поможет Крису остепениться, особенно если учесть скандал, поднятый Мадж, когда она узнала о желании Дэвида найти сыну место в компании. «Последнее, что я хотела бы видеть, так это твоего ублюдка», – заявила она перед началом ежемесячного совета директоров в присутствии всех собравшихся. Мистер Хок, из фирмы «Хок и Валсал», секретарь компании, был очень недоволен:

– Неприличное замечание. И не по существу. Может быть, она и владеет большой долей акций, но, не являясь членом правления, не имеет права распоряжаться компанией. Ей не стоило приходить с единственной целью затеять скандал, какой сложной ни была бы ваша частная жизнь.

– Я не могу ей запретить, – сухо ответил Дэвид, занимая место во главе стола, секретарь с карандашом и блокнотом рядом с ним. – И мы с миссис Бейрон считаем нашу личную жизнь действительно личной! Это понятно?

Мистер Хок нахмурился еще сильней.

– Да, но в сложившихся обстоятельствах мне казалось бы более уместным, если бы вы не приводили вашего парня… вашего сына… по крайней мере пока. Так будет лучше.

Дэвид кивнул, гадая, как же объясниться с Крисом. К счастью, тот и не собирался работать в компании отца.

– Очень мило с его стороны, но я попробую обойтись своими силами.

– Ты не думал стать юристом? – бросила Летти пробный камень.

– Извини, мам, как-то не представляю себя адвокатом. Слишком скучная у них работа. Хотя, не исключено, попробовал бы себя в политике. Может быть, слишком молод, но пора бы уже начинать.

Летти не видела особенных перспектив в подсчитывании голосов и предвыборной агитации, чем может заниматься начинающий политик в двадцать два года.

Но уже хорошо, что Крис хоть думал о чем-то конкретном.

Мысль отправиться в Испанию потеряла для него привлекательность, когда он расстался с Банни. Сейчас Крис полгода встречался с другой девушкой, что казалось Летти весьма перспективным. Хорошенькая девушка – высокая и худенькая, с симпатичным личиком и почти белыми пушистыми волосами, что, как Летти подозревала, было на девяносто процентов результатом химии. Ее звали Эйлин Кочран, и она была сестрой одного из приятелей Криса.

По крайней мере, решила Летти, если что-то из этого и выйдет, девушка не будет Эйлин Бинз. Крис носил фамилию Банкрофт до прошлого года, когда согласился поменять ее на Бейрон. Дэвид заговорил об этом еще несколько лет назад, но, со свойственной ему мудростью, не стал настаивать, а позже Крису стало казаться, что это была его собственная идея.

Дэвид также объяснил сыну о своей доле в фирме «Бейрон и Ламптон», о желании оставить ее Крису в наследство, откровенно рассказал о проблемах с сердцем. После разговора с отцом Крис вышел таким подавленным, каким Летти его уже давно не видела, и в конце концов согласился взять фамилию Бейрон. Летти думала, что Эйлин Бейрон звучит очень мило, и с надеждой и радостью ждала результатов многообещающего романа сына. Было очевидно, что Крис влюбился достаточно сильно, так как забыл о намерении ехать в Испанию. Обрадованная Летти была готова полюбить Эйлин уже только за это.

Крис и Эйлин объявили о своей помолвке в следующем апреле – месяце, когда в весеннем воздухе как бы разлита любовь. В этот месяц и Летти думала о Дэвиде, о своей жизни, иногда не понимая, ради чего все ее страдания. Прошло почти два года, как она полностью потеряла интерес к работе. Наличие управляющего, агента по закупкам и одаренного художественного эксперта, которые сейчас практически вели все дела, позволяло ей сидеть сложа руки.

За последние годы она приобрела известность, престиж, богатство – все то, о чем мечтал отец, никогда их так и не достигнув. Но свободное время лишь усиливало тоску по Дэвиду. Она ждала выходных с пылом, более подходящим для женщины, по крайней мере вдвое моложе. Ей было сорок восемь, и Летти внимательно изучала каждую морщинку на длинной, все еще изящной шее, каждую прожилку на когда-то свежей коже лица. Она начала подкрашивать волосы, стараясь избавиться от седины и вернуть им живой каштановый цвет.

Дэвид совсем поседел – его волосы стали серыми, что только украшало его, несмотря на возраст – пятьдесят восемь лет. Жизнь с Мадж не была легкой, особенно если учесть, что выходные он постоянно проводил у Летти. Попытки сделать вид, что он не встречается с любовницей, хотя Мадж была прекрасно обо всем осведомлена (ей нравилось держать мужа на поводке), разрушали здоровье Дэвида. Боль в груди становилась все сильней и сильней, что очень беспокоило Летти.

Он ничего не говорил, но она видела, как временами его лицо искажала гримаса боли, и Дэвид залпом проглатывал горсть таблеток. Он регулярно обследовался в больнице, каждый раз возвращаясь с улыбкой, уверяя, что ничего страшного. Стал курить больше, чем прежде, и, как с ненавистью думала Летти, это тоже была вина Мадж.

– Она не собирается оставлять меня в покое, – говорил Дэвид. – Каждый раз, когда идет совещание правления, появляется в офисе и ждет, пока все кончится. Говорит, что ей следовало бы стать одним из директоров. Фредди Виллер, мой безмозглый кузен, соглашается, но мистер Хок и Роберт Ламптон против. Они мужчины старой закваски, считающие, что место женщины дома, а не в бизнесе.

– Ха! – взорвалась Летти, заставив его улыбнуться и прижать ее к себе, уверяя, что это, конечно, не имеет отношения к ней.

Как обычно, Дэвид забеспокоился, когда в мае Мадж в очередной раз появилась в офисе перед заседанием правления. Фредди принялся разглагольствовать о том, что она имеет право участвовать в делах фирмы как владелица второго по величине пакета акций, и Дэвид, не выдержав, резко оборвал двоюродного брата, не заметив брошенный на него полный неприязни взгляд.

Мадж дождалась, пока они закончат, и кинулась к мистеру Хоку, когда все выходили из комнаты. Но тот, пробормотав что-то о неотложной встрече, быстро обошел ее стороной и вышел, даже не дождавшись бокала шерри или виски, которые по традиции выпивались после совещания.

Дэвид постарался подойти к ней первым, но Фредди его опередил, подавая Мадж бокал с таким видом, словно она уже член правления.

Не имея возможности сказать что-либо в присутствии кузена, Дэвид решил подождать, а потом увести ее отсюда.

Следя, как они болтают с его двоюродным братом, он вдруг подумал, что эти двое неплохо смотрятся вместе. В свои пятьдесят лет Фредди выглядел не таким юным, как это могло показаться по его поведению. Он с трудом сохранял серьезность и всегда отличался легкомысленным отношением к жизни, в чем-то очень близком фривольности, так свойственной Мадж. Мадж и Летти были ровесницами. Но Летти выглядела чуть ли не на десять лет моложе, благодаря своей осанке и элегантности. И это при том, что, в отличие от Мадж, она родилась в трущобах восточного Лондона.