Елена Искра - В глубине стекла

Мила таяла от этих рассказов, упивалась названиями городов и местностей, широко открытыми глазами смотрела на Олега. Хотя она оказалась совсем не такой юной, как ему показалось. Ей был уже двадцать один год и даже замужем она успела побывать. «Недолго, всего три месяца», — как она сама сказала. На вопрос, почему разошлись, ответила коротко: «Потому что козёл!» Жила она в пригороде, с мамой и отчимом.

Новый год встречали вместе, у её подруги, в компании ещё двух таких же пар. Часа в четыре стали укладываться спать, и им, как нечто само собою разумеющееся, выделили отдельную комнату.

Через неделю Олег снова уехал. Мила часто ему звонила, звонил и он ей, она даже специально купила себе для этого мобильник. Когда он вернулся, она встречала его в Шереметьево, специально отпросившись для этого с работы. Так прошли зима, весна и лето. К осени Олег понял, что начинает подумывать о свадьбе.

Мила прочно вошла в его жизнь, заняв почти всё время пребывания его в Москве. Остаться вдвоём им было негде, и они либо гуляли по городу, либо уезжали на выходные в какой-нибудь пансионат. Олег всё отчего-то оттягивал знакомство Милы с его родителями, впрочем, и она не спешила отвезти его к себе домой и познакомить с собственной мамой. Конечно, он видел все её недостатки. Она была необразованна, говорила порой откровенные глупости, не любила читать, предпочитая кино или телевизор, речь её была частенько вульгарна, напичкана словечками из мира приблатнённых подростков и низкопробных фильмов. Была в ней и скрытая, но вполне ощутимая агрессивность к окружающему миру, готовность любыми средствами, хотя бы вгрызаясь зубами, отвоёвывать своё, или то, на что, как она считала, она имеет право. Она легко переходила на повышенный тон при общении с продавцами в магазинах, с официантами в кафе, с обслуживающим персоналом в пансионатах. Пыталась изображать из себя строгого и требовательного клиента. Проявлялись в ней в этот момент какие-то неприятные черты капризной, взбалмошной барыньки. Порою это выглядело забавно, порою отталкивающе.

«Ничего, оботрётся, — думал Олег. — Надо будет вывезти её куда-нибудь в Европу. Там подучится».

Отношения у них складывались, на первый взгляд, прекрасно. Мила внимательно слушала рассуждения Олега о жизни, порою поддакивала, соглашалась. Она никогда не возражала, как, бывало, делала Ольга, но оставалось ощущение, что все эти слово проходят сквозь неё, как свет сквозь стекло, не задевая, не оставляя следа. Она всегда была готова бросить всё ради того, чтобы провести с Олегом время, никогда не ссылалась на дела. В любви была страстной и раскованной.

Олег, конечно, понимал, что мысли о женитьбе возникли у него не сами собою, а так или иначе были внушены Милой, но, как бы не возражая в принципе, испытывал некоторое инстинктивное, непонятное ему самому сопротивление.

«А почему нет? — задумывался он порою. — Что мне мешает? То, что она парикмахер? Чепуха! Если захочет, то выучится на кого угодно. Я ей помогу, в конце концов. А не захочет, ну и что? У каждого своя работа. Она меня любит. Кажется. Нет, точно — любит. Я её? Наверное, тоже. Осенью мне уже двадцать семь. Пора. Чем она не жена? Тем более, опыт семейной жизни у неё уже кое-какой есть. Характер? У всех свой характер. У меня тоже. Я, в конце концов, на что? Я старше, буду её сдерживать, воспитывать».

Но, несмотря на такие мысленные уговоры, он всё не решался сказать последние слова, после которых, как он считал, отступать уже нельзя.

Олег решил праздновать свой день рождения дома, пригласить Милу и заодно познакомить её и родителей друг с другом. Но Серёга услал его в очередную срочную поездку, из которой он вернулся лишь в конце ноября. Вернулся на день раньше, чем планировал, закончил дела, поменял билет и, бросив дома вещи, поспешил к Миле на работу.

На ступеньках крыльца перед парикмахерской стояли, закуривая, два парня. Один, кудрявый, крепкий, в распахнутой кожаной куртке, стоял спиной к ступенькам, загораживая проход и сквозь зубы выговаривал:

— Слышь, Лёха, у Милки-парикмахерши завтра её перец заграничный прилетает, она сегодня ни в какую, а без неё и Женька не соглашается.

— Дык завтра же, чё она сегодня-то? В первый раз, что ли? Или она чё, — хохотнул Лёха, — боится к утру не девочкой остаться? Сказал бы, чтобы не боялась, заштопаем, если чё. Ты чё, мужик, стричься-бриться? — он заметил остановившегося Олега. — Ты проходи, проходи, не тушуйся, постригут, а хорошо попросишь, — он снова хохотнул, — может, и ещё чё сделают, побреют или как.

Оглушенный Олег прошёл мимо них в стеклянную дверь парикмахерской и остановился. Неужели они говорили о его Миле? Не может быть! Ну а о ком же ещё, всё правильно, у неё и подруга на работе — Женя.

— Слышь, Жень, вошёл, что ли, кто?

— Да не, Мил, это Санька ушёл.

Голоса девушек звучали глухо, откуда-то сбоку. «Из подсобки, — понял Олег, — чай пьют». Он сам не раз сиживал в этой малюсенькой, только-только на двоих, подсобке и пил чай, а то и просто целовался с Милой. Олег замер.

— Вот придурки-то! — прозвучал голос Милы.

— Кто?

— Да Саня с Лёхой! Я же Лёхе говорила, чтобы не ходили сюда, когда Олег в Москве.

— Его же сейчас нет.

— А вдруг прилетит?

— Слушай, я не пойму, как у тебя с Лёхой, он что, всё про Олега знает?

— Ага.

— И что?

— А ничего. Ему это всё по фигу. Он на мне жениться не собирается.

— А ты бы хотела?

— На фига мне такой кобель в мужьях? У чужих баб отлавливать?

— А что же ты с ним… Уже года два, наверное?

— Хорошо с ним. Он беззаботный какой-то, весёлый. С ним как оторвёшься по полной… Легко так становится, будто на крыльях летишь.

— А Олег?

— За Олега я замуж пойду.

— Он что, предлагал?

— Нет ещё, всё никак не дозреет.

— Думаешь, дозреет?

— А куда он денется? Мямля он просто. Всё думает, размышляет. Умный слишком. Умный, умный, а — дурак.

— Почему?

— Слушай, он по всему миру на халяву мотается, ни разу ничего толкового не привёз. Так, барахло какое-то. Другие вон, кожу везут, шубы, тут продают. Такие бабки наваривают — закачаешься. А этот…

— Ну и зачем тебе он в мужья нужен? Так и будет барахло таскать.

— Ага! Вот погоди, пусть только женится, будет потом всё, что нужно делать, уж я позабочусь. А пока пускай помечтает… Слышь, он меня в институт поступать агитирует! Умора! Нужен мне его институт! Я и так, считай, академию жизни закончила.

— Ну и дура, а я бы учиться пошла. Сейчас высшее образование ого как нужно.

— А может, и пойду, видно будет. Надо только зарегистрироваться сначала, да к нему переехать. Надоело по электричкам мотаться.