Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Архипов засопел напряженно от нахлынувших воспоминаний. И будто снова оказался в старом подъезде с белеными при царе Горохе стенами, с мерзким запахом гнилой картошки, керогаза и прочих "ароматов". И он, молодой полковник, вел под ручку знакомую учительницу. Пока не закололо под печенью от сильной тревоги. Опасность, мать вашу!

Чапай как наяву увидел, как, вытащив пистолет из кобуры, решительно вошел в квартиру, заслонив собой Ольгу. И даже лица мазуриков увидел, словно живых. Вот один из них повернул голову на вошедших, а за ним, увидев пистолет в руке гостя, на Архипова бросилась старуха. Следом и молодайка выскочила в коридор, оторвавшись от любовника. И тот уже потянулся за "пекарем", лежащим на столе. Да и другие всполошились. Кто-то даже в окно выпрыгнул. Прямо в объятия к Сказочнику.

"Как выжил тогда сам, да еще Ольгу спас? – хмыкнул Архипов, до сих пор не веря своей удаче. Он много раз за долгую и благополучную жизнь вспоминал этот момент, специально держал в памяти, чтобы не расслабиться от сытой жизни, оставаясь начеку, уберечь родных от беды. – Выходит, все зря, – горько подумалось Чапаю. – Машку, любимицу, и ту не уберег. Что толку от этих думок?»– упрекнул он сам себя и, услышав, как в другой комнате плачет навзрыд жена, с трудом поднялся и вышел к ней.

– Ну-ну, Олюшка, – пробормотал в утешение. – Марья еще поправится, вот увидишь. Врачи надежду не теряют...

– Нет, Вася, – пробормотала жена. – Врачи могут плести что угодно. Но в глазах Виташи стояли слезы, хотя он их усиленно прятал.

– А, – отмахнулся Чапай. – Скажешь тоже, голова два уха, могла соринка в глаз попасть или аллергия прицепиться. Никогда не видел Витольда плачущим. Настоящий мужик. И Машку с того света достанет. А Лида поможет, или наоборот, – попытался успокоить он и, набравшись смелости, соврал:– Я вообще опасности не чувствую.

– У тебя, Чапай, на все отговорки имеются, – хмыкнула Ольга, а потом серьезно заметила: – Если не чувствуешь, значит, обойдется! Иди спать, я еще молитвы отчитаю и к тебе приду.

Архипов вернулся обратно в спальню и, устроившись калачиком на кровати, велел сам себе поспать хоть немного. Но что-то, какая-то мелочь не давала ему покоя, вертелась в башке, как вша на гребешке. Поднявшись, он вышел на крыльцо, вдохнул ночной прохлады и задумался.

"Что я упускаю и где?"

Сзади послышались шаркающие шаги. И на крыльцо вышла Ева в Машиных тапках и в ее шелковом халатике, волочившемся по полу. Села рядышком, прижалась бочком.

– Дедушка, а где мама? Я скучаю по ней, – вздохнула она и тут же защебетала, всплеснув руками: – Бинго такой смешной. Вытянул лапы и спит, пъедставляешь?

Чапай кивнул, но проклятая память не отпускала. Он снова перенесся во двор на Заводской. Увидел трупы зеков, уложенные рядком. На стрельбу из соседних домов начали выбегать люди и в страхе останавливались около изгороди.

– Пошли спать, стрекоза,– пробормотал Архипов, избегая смотреть в глаза внучке и вести разговоры о Маше. Уж лучше о Бинго!

Ева залезла к деду на колени и, обняв ручонками за шею, поинтересовалась шепотом:

– Дедушка, а мама нас не босит?

– Нет, милая, – тут же заверил Чапай. – Она всегда с тобой будет.

И тут же вспомнил о мамаше, оберегающей его всю жизнь. Личный ангел-хранитель!

Он отнес неугомонную девчонку в детскую, думая, что Ева сейчас уснет. Но Пиявка попросила жалостливо:

– Дедушка, давай посеклетничаем.

– Надя спит, разбудим ее, – покачал головой Чапай. – Спи, завтра посекретничаем...

– А пъявда, мы с ней похожи? – осведомилась Ева. – Как сестлы лодные.

– Правда, – пробурчал Архипов. – А теперь давай на боковую. Отбой, Ева.

Чтобы наконец уснуть, он решил выпить валокордин и поплелся на кухню, ощущая, как тупая боль сдавливает грудную клетку. На кухне горел свет. Ольга с Агатой что-то готовили на завтра и неспешно разговаривали о Лиде. Архипов молча достал чашку и капли, прислушался к беседе.

– Хоть замужем она, и то хорошо, – пробормотала Ольга. – И Надюшка, такая девочка замечательная.

– А муж? – полюбопытствовала Агата, оставшаяся с детьми дома и не посещавшая Машу в больнице.

– Объелся груш, – бросила Ольга. – Простой такой, коренастый, с усами. И щеки пухлые. Кого-то он мне напоминает, только вспомнить не могу. – Ольга, поморщившись, потерла лоб от досады.

– Может, кто-то из учеников? – задумчиво пробормотала Агата. – Сколько их прошло, не упомнишь!

– Я все свои выпуски помню, – похвасталась она. – А вот Андрея этого видела когда-то давно. Или не его самого, а кого-то из родственников. Отца или старшего брата. Давно. Еще в Уссолье…

Чапай застыл как вкопанный и обалдело уставился на жену.

– О чем ты, Ольга? – поинтересовался вкрадчиво, хотя ответ на вопрос уже и не требовался. Архипов и так все понял, только бы теперь связать воедино, ничего не упустить.

– Не могу вспомнить, на кого Лидин Андрей похож, – нехотя бросила жена, будто он спросил что-то неприличное, и тут же воззрилась на него испуганно.

– Вася, что? Сердце?

Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и велел невестке:

– Налей что-нибудь выпить. Водки или коньяку... Быстро.

– Виски, пап, – сориентировалась Агата, сразу заметив резкую перемену в свекре. Убитый горем отец в один миг превратился в командующего полком.

– Куда тебе пить? – попыталась вмешаться Ольга.

Но под строгим взглядом супруга замолчала.

– Ты лучше припомни фамилии хозяек, сдававших тебе комнату на Заводской, – дал команду Архипов, напряженно глядя, как Агата наливает виски в стакан.

– А чего тут вспоминать? – фыркнула жена. – Старуха – Ефименко Евдокия Ивановна, а молодая – Кузнецова Анна Николаевна. Однофамилица твоего водителя.

– А пацана у нее как звали? – насторожился Чапай.

– Дрюлька, – задумчиво пробормотала Ольга. – Андрей, наверное. И его в момент задержания дома не было. А с чего ты о них разговор завел?

– Да я только сейчас сообразил, на кого Лидкин муж похож. На любовника молодайки. Просто одно лицо!

– Много одинаковых людей, – заметила Агата, но, взглянув на родственников, поняла, что тут совпадения исключены.

– Звони Лиде! – вскрикнула Ольга.

Чапай, запрокинув в рот огненную воду, хмыкнул громко, потянулся к лежавшему в вазочке печенью и бросил сварливо:

– Да, только сперва наберу Сказочника.

– Нет, – отмахнулся Витольд. – На этом корабле я командую, бать. – Он сумрачно воззрился на тестя, потом перевел взгляд на Сказочника, а затем уже на Сережку Архипова. Совещание в его кабинете больше походило на военный совет. Но Стрельников единственный держал против всех оборону.

– Я вам в десятый раз повторяю, – начал заводиться он. – Лидка тут не при делах. Она, может, и знать не знает такие подробности о своем муже. Из какой он семьи? Кто его настоящие родители? Кто бы вникал! А она и так в облаках витает!

– Она рядом с Машей, – подал голос Сказочник. – Неровен час…

– Маша с ней в безопасности, – отрезал Стрельников. – Лида дважды ее спасала. Сначала настояла, чтобы я сел за руль, и вот теперь. Кто бы рассказал, не поверил бы. Гематома рассасывается. А мы ведь Маруське никаких препаратов не даем. Но эффект потрясающий. Я уже сам не знаю, во что верить, – сокрушенно бросил Витольд и в недоумении уставился на развеселившегося Сережку.

– Что ты ржешь, Серый? – осведомился он недовольно. – Чем я тебя так рассмешил?

-Впервые слышу, чтобы ты мою сестру называешь как-то иначе, а не Мэ-эри!

Стрельников отмахнулся, как от надоевшей мухи, и продолжил увещевать старших.

– Поэтому я настаиваю, чтобы ни Маша, ни Лида пока не знали всей подоплеки. Мою жену волновать категорически запрещаю, иначе гарантировано ухудшение состояния, а вот Лиде светлая голова не помешает. Я больше всего хочу, чтобы она не отвлекалась на всякую ерунду, а помогла Маше встать на ноги. Потом разберемся.