Дьявол предпочитает Armani (СИ) - "К.О.В.Ш."

Растерев глаза до красноты и темных кругов от размазанного карандаша, Поля вздохнула и решила, что хватит с нее. Пора начать жить по-другому. С новой работой, найти нормального парня, сменить немного прическу и имидж, чаще встречаться с друзьями и меньше загоняться. В конце концов начать флиртовать с мужчинами, а не бояться их, как огня. И больше никаких психов типа Данилки Присли.

Девушка уже подходила к своему подъезду, как заметила странного типа, сидевшего на лавочке у соседнего подъезда. Насквозь промокший парень в белых пляжных шортах и гавайской рубашке с пальмами безуспешно пытался раскурить мокрую сигарету. Взгляд Полины зацепился за его необычайно красивые пальцы, а потом скользнул вверх, остановившись на его лице. Усталое, слегка обгоревшее и заросшее щетиной, оно оказалось поразительно знакомым.

— Дан… Даниил Александрович? — еле слышно пролепетала Поля, вздрогнув.

От растерянности пальцы, сжимавшие ключи, разжались, и связка громко звякнула об асфальт.

Дан вскинул голову и, узнав ее, вскочил на ноги. Сделав несколько шагов ей навстречу, он вдруг замер, снова глядя на нее, словно впервые видя.

— Как хорошо, что это ты, — выдохнул он, выкидывая мокрую сигарету. — Я уже думал, что ошибся домом… Здорово, что ошибся только подъездом.

— Что с тобой случилось? Ты в порядке? — Поля в ужасе смотрела на замерзшего Дана, который без костюма-тройки, без уложенных гелем волос, без хмурого саркастичного взгляда, ролекса и дорогих ботинок выглядел, как простой, милый и жутко уставший парень. Ужасно хотелось обнять его, напоить чаем и накормить. Он был совсем бледный и замученный. И почему-то злость ее совсем ушла, осталось только беспокойство, что с ним произошло что-то плохое.

— Долгая история, я… — Дан замялся, не зная, с чего начать, потом вспомнил, как он нелепо и жалко выглядит и как-то совсем сник.

— Пошли, — вдруг, взяла его за руку Поля и повела к подъезду. — Дома поговорим, ты весь продрог.

Дан покорно пошел за ней, чувствуя ее теплую узкую ладонь, которая сжимала его ледяные пальцы. А еще стало так хорошо внутри от этого слова «дом». Из ее губ это звучало по-особенному. Дан задумался и очнулся только в холле просторной сталинской квартиры.

— Я снимаю одну из трех комнат, — пояснила тоже слегка покрасневшая Поля. — В одной комнате живет хозяйка, милая старушка, она на даче все лето обитает, возвращается только к концу сентября. Другую комнату снимает женщина, она работает вахтами, ее тоже еще пару дней не будет. Так что можешь не стесняться. Сходи в горячий душ, я дам полотенце и у меня даже есть чистая мужская футболка, новая, подарили в институте, но перепутали размер. Трусы, кстати, твои тоже есть, я же их случайно взяла и постирала. И я сделаю чай горячий или предпочитаешь сладкий кофе, как всегда? Кстати, есть хочешь? — Полина сама себе поразилась тому, как спокойно и буднично говорила все это, параллельно выдавая ему гостевые тапки и чистое полотенце. Словно после увольнения исчезла огромная стена в ее собственной голове, наполненной комплексами и страхами.

Дан тоже стоял, как громом пораженный, ловя каждую ее фразу. И сердце с каждой минутой билось все чаще, готовое выпрыгнуть из груди. Надо было сразу сказать главное, все выложить, признаться, но что, если она ему откажет? После всего, ведь было бы неудивительно.

— Я… — хотелось сказать то самое, но вырвалось только: — Схожу в душ, если можно.

И когда он стал таким трусом, а она такой спокойной? Словно впервые по-настоящему они поменялись ролями. И то краснеющий, то бледнеющий Дан, стоя в чистой старенькой ванной, бил в бессилии кулаком по стене, выложенной белой плиткой, пытаясь собраться и сказать все, что хотел.

Полина же решила не удивляться ничему и просто поставила чайник, дождалась пока он закипит, сделала кофе, а потом поставила в микроволновку тарелку супа. Потом она достала трусы Дана, которые так ему и не вернула, и большую футболку, надеясь, что она подойдет по размеру, развернулась и едва не выронила вещи, потому что Дан показался перед ней в одном полотенце.

— Я все за собой убрал, — зачем-то сказал он.

— Э-э, здорово, — Поля протянула ему чашку с кофе. — Так ты есть хочешь?

— Нет, — соврал Дан, вспоминая, что ел много часов назад. С другой стороны, от мыслей о еде тоже воротило. Видимо, нервы.

— Прости меня, — Дан залпом выпил кружку кофе, жалея, что там не виски. Храбрости совсем не было. Затем он надел предложенную футболку, вышел в другую комнату надел трусы и обернулся опять полотенцем, потому что все еще не отогрелся. Свои мокрые вещи убрал в пакет, чувствуя себя окончательно идиотом. Да и ситуация была невероятно идиотской.

— Что все же случилось? Дан, у тебя проблемы? — Поля всерьез начала беспокоиться, потому что начальник еще никогда не вел себя настолько странно.

Она сидела на стуле на кухне. И взгляд ее был печальным и таким красивым. От нее совсем немного пахло вином и вкусными духами. И она вдруг показалась дороже всего и всех, что были до.

— Я люблю тебя, — отчаянно сказал Дан, ныряя в омут ее глаз. — Люблю так сильно, что сойду сейчас с ума. Надо было мне утонуть в Португалии. Я все просрал. И так часто тебя обижал. Ты такая умная и красивая, и самая лучшая. И я все испортил. И я сбежал в Португалию. И там почти утонул, бухал на пляже, выключил телефон. А потом хотел вернуться на работу. Зайти красиво, как в кино, но все рейсы отменили из-за шторма, я сидел сутки в аэропорту, полетел с пересадкой, опоздал везде, где только можно. В Москве потеряли мой чемодан, потому что, сука, мою сумку не пустили в ручную кладь и пришлось купить чемодан. Они обещали вернуть чемодан завтра, — он немного нервно усмехнулся, — там мои ключи от квартиры и зарядка для телефона. И я пришел сидеть под твоим подъездом, потому что это все, что я мог сделать. Но я даже подъезд перепутал, понимаешь? Я идиот!

Дан сел на стул, сгорбленный и отчаявшийся, думая, что, если сейчас поцелует ее, то она точно даст ему в морду и будет права. Жалкое зрелище. Но Полина на то и была Полиной, что не сделала этого. Вместо этого, она поднялась со своего стула и обхватила его лицо ладонями, поднимая вверх и заставляя посмотреть на себя. Хотелось сказать ему, что он самый хреновый принц на свете, но вместо этого, она сама его поцеловала.

Дан обнял ее и ответил на поцелуй. Он больше никогда ее не обидит и никогда не отпустит. И больше никогда не поедет в Португалию. Оторвавшись от нее на мгновение, он снова посмотрел ей в глаза.

И как он мог быть таким слепым дураком раньше?

— Дождь прекратился, — Дан кивнул в сторону окна за ее плечом.

— Как по-философски это прозвучало, — счастливо улыбнулась Поля, растворяясь в нежности. Все слова вдруг показались лишними и ненужными.

— Так ты будешь со мной? — непривычно смущенно спросил Дан.

У Полины шла кругом голова, она все еще не могла поверить, что это все действительно происходит. Она смотрела в голубые глаза мужчины, понимая, что это она тонет, увязнув в нем давно и прочно. И что все эти списки — хрень полнейшая, ведь единственная причина, которая была ей нужна, это его любовь. И за это можно было смириться с его невыносимым характером, привычкой все контролировать и навязчивой идеей о том, что он все знает лучше всех.

— Буду, — тихо ответила она, — я люблю тебя.

Дан почувствовал, как все тело наполняется искрами радости, как звенит в ушах и голове от счастья. Он не мог объяснить это Полине, просто смотрел на нее и улыбался, как умалишенный. Не хотелось быть совсем ванильной размазней, а ведь все, что вертелось на языке, это то, что его одинокий корабль так долго был в открытом шторме, совсем один в море. А теперь он нашел свою гавань. Сейчас и навсегда.

— Дождь прекратился, — опять глупо повторил Дан, нежно улыбаясь ей. — Прекратился, понимаешь? Навсегда.

— Понимаю, — глаза Поли были совсем немного влажными. Это было самое трогательное, что она слышала в жизни. — Навсегда прекратился, — эхом повторила она, имея в виду далеко не дождь.