Сара Дессен - Колыбельная

Мы протискиваемся сквозь толпу, уклоняясь от людей, пока не находим достойного места у пивных краников.

Я подтягиваюсь на локтях, стараясь помахать бармену, и тут чувствую, что кто-то меня толкает.

Я стараюсь вырваться, но там, где я стою, слишком тесно, поэтому я просто упираю руки в боки.

Затем, очень тихо, кто-то шепчет мне на ухо.

Голос таинственный, веселый, прямо-как-у-героев-из-романов-моей-матери:

— Ага. Вот мы и снова встретились.

Я слегка поворачиваю голову, и прямо тут, практически надо мной, тот парень, которого я встретила в агентстве.

Он одет в красную, источающую «аромат горной свежести», футболку — не просто свежести: а именно горная свежесть, — это так преподносится, и он мне улыбается.

— О, Боже, — говорю я.

— Нет, это всего лишь я, Декстер, — отвечает он, предлагая мне свою руку, которую я игнорирую.

Вместо этого я выискиваю взглядом Хлою. Ее захватил в плен парень в клетчатой рубашке, он мне незнаком.

— Два пива, — кричу я бармену, когда он, наконец, замечает меня.

— Лучше три, — выкрикивает Декстер.

— Ты не со мной, — говорю я.

— Ну, формально нет, — отвечает он, пожимая плечами. — Но все может измениться.

— Слушай, — говорю ему я, в то время как бармен ставит передо мной три пластиковых стакана: — Я не…

— Я смотрю, у тебя все еще есть мой номер, — он перебивает меня и хватает один стакан пива. Он также бросает десятку, что немного искупает его вину.

— У меня не было возможности смыть его.

— Тебя впечатлит, если я скажу, что состою в группе?

— Нет.

— Совсем нет? — он удивленно вскидывает брови: — Боже, я думал, что цыпочки любят парней из групп.

— Во-первых, я не цыпочка, — я хватаю пиво: — И, во-вторых, у меня непоколебимое правило насчет музыкантов.

— И какое же?

Я поворачиваюсь к нему спиной и начинаю проталкиваться сквозь толпу назад к Хлоя. — Никаких музыкантов.

— Я бы мог написать тебе песню, — предлагает он, преследуя меня. Я двигаюсь так быстро, что пиво, которое я несу, расплескивается, но он не отставал.

— Не хочу я никакой песни.

— Все хотят песню!

— Не я, — я хлопаю Хлоя по плечу, и она оборачивается. Она в образе флиртующей, с широко открытыми глазами и раскрасневшимся лицом. Я вручаю ей пиво и говорю: — Я собираюсь найти Джесс.

— Я прямо за тобой, — отвечает она и машет парню, с которым разговаривала.

Но спятивший парень-музыкант продолжает меня преследовать, болтая без умолку.

— Мне кажется, я тебе нравлюсь, — решает он, когда я наступаю кому-то на ногу, вызывая вопль. Я продолжаю движение.

— Вовсе нет, — я, наконец, замечаю Джесс у углового столика, она подперла голову локтем и выглядит скучающей.

Когда она замечает меня, то начинает махать обеими руками, жестикулируя «какого черта?», но я только трясу головой.

— Кто этот парень? — спрашивает Хлоя у меня за спиной.

— Никто, — отвечаю я.

— Декстер, — он предлагает ей свою руку, при этом не отставая от меня ни на шаг.

— Как дела?

— Хорошо, — отвечает она, немного тревожно. — Реми?

— Просто продолжай идти, — говорю я, обходя парней с дредами. — Он, в конце концов, потеряет интерес.

— Ага, и не надейся, — бодро говорит он. — Это только начало.

Мы подходим к столику все вместе: я, музыкант Декстер и Хлоя. Я запыхалась, она выглядит смущенной, а он просачивается к Джесс и предлагает ей руку.

— Привет, — говорит он: — Я с ними.

Джесс смотрит на меня, но я слишком устала и способна только плюхнуться за столик и сделать глоток пива.

— Ну, — отвечает она: — Я с ними. Но не с тобой. Как это возможно?

— Ну, — говорит он: — Это довольно занимательная история.

Минуту никто ничего не говорит. Наконец я издаю стон:

— Боже, девочки, теперь он собирается рассказать ее.

— Итак, — начинает он, облокачиваясь на столик. — Сегодня я был в агентстве по продаже машин и увидел там девушку. Одну-среди-толпы. Тот самый момент, вы понимаете?

Я закатываю глаза. Хлоя говорит:

— И это была Реми?

— Точно, Реми, — он повторяет мое имя с улыбкой. Затем, словно мы уже счастливые молодожены, он добавляет: — Хотите, чтобы я рассказал, что было дальше?

— Нет, — отрезаю я.

— Так вот, — продолжает он, похлопывая по столу, чтобы акцентировать наше внимание, от чего все напитки подпрыгивают: — Дело в том, что я человек импульса. Действия. Поэтому я пошел, плюхнулся в кресло рядом с ней и представился.

Хлоя смотрит на меня и улыбается.

— Правда? — спрашивает она.

— Теперь ты можешь уйти? — интересуюсь я у него, когда музыка над головой смолкает, и со сцены раздается постукивание, сопровождаемое словами «проверка, проверка».

— Зов долга, — он встает. Он подталкивает свое наполовину законченное пиво ко мне и говорит: — Увидимся позже?

— Нет.

— Ну, тогда ладно! Поговорим позже.

Он проталкивается сквозь толпу и исчезает.

Мы секунду просто сидим.

Я допиваю пиво, затем закрываю глаза и прикладываю стакан к виску.

Как так получилось, что я уже выдохлась?

— Реми, — говорит Хлоя голосом всезнайки. — У тебя есть секреты.

— Нет, — отвечаю я. — Это просто глупость. Я об этом вообще забыла.

— Он слишком много говорит, — подытоживает Джесс.

— Мне нравится его футболка, — говорит ей Хлоя. — Интересное чувство моды.

В это время Джонатан проскальзывает ко мне за столик.

— Здравствуйте, дамы, — говорит он, скользя рукой по моей талии.

Затем он берет пиво спятившего парня-музыканта, думая, что оно мое, и делает большой глоток.

Я бы остановила его, но сам факт, что он так сделал, уже большая проблема.

Я ненавижу, когда у парней относительно меня появляются собственнические отношения, а Джонатан ведет себя подобным образом с самого начала.

Он тоже выпускник, милый мальчик, но как только мы начали встречаться, он хотел, чтобы об этом знали все, и начал медленно посягать на мою территорию.

Он курил мои сигареты, пока я не бросила. Все время звонил по моему мобильнику без спроса и вальяжно чувствовал себя в моей машине, что было для меня словно красная тряпка для быка.

Я терпеть не могу, когда кто-то меняет мои настройки или стряхивает пепел в мою пепельницу, но Джонатан пошел еще дальше и настоял на вождении, хотя на его счету уже есть помятые крылья машины, а чеки за превышение скорости длиной с мою руку.

Самое глупое, что я разрешила ему, еще и покраснела, словно от любви (это не так) или страсти (скорее всего так), и после этого он ждал, что я буду ездить на переднем сиденье только в качестве пассажира, в моей собственной машине, вечно.