Наташа Колесникова - Любовь оружейной принцессы

А когда выехали на проспект Мира, она впервые задумалась о том, что случилось сегодня утром. Ну да, не очень-то ласковой была со Славиком, потому что спать хотела. А спать хотела потому, что… Не надо было «дурь» нюхать. Ладно, больше не будет. Обещала мужу покончить с этим раз и навсегда, но нет-нет, да и нарушала обещание. Так Славик, значит, срочно помчался в Тулу, отец Пашу за ним прислал. А что там такое стряслось, что нужно было пропускать занятия и срочно лететь в Тулу? Она-то сама пропускала лекции, не испытывая угрызений совести, но Славик был таким примерным студентом! Чтобы заставить его пропустить целый учебный день, нужна была веская причина. И что ж это за причина? Правда, ее тоже звали, но не поехала, была охота трястись туда и обратно!

— …А он, значит, и говорит — это фильм «Броненосец "Потемкин"», режиссера Эйнштейна, представляешь? — услышала она голос Никиты.

— Что? Извини, прослушала.

— На передаче было… Человек перепутал великого Эйзенштейна с великим Эйнштейном, представляешь?

— Понятно.

Лена где-то слышала про того и другого, но и сама запросто могла бы перепутать этих великих деятелей. Однако говорить об этом не стала.

— А ты о чем думала сейчас?

— Да какая разница? Интересно увидеть, как это все происходит на самом деле. Слушай, ты скажи операторам, пусть снимают нас по отдельности. А то муж увидит, может разозлиться.

— Лена!.. — обиженно протянул Осмоловский. — Я что, силой тебя тащу в Останкино? Ну, пригласил красивую девушку на съемки классного телешоу, так что в этом плохого? Почему твой деревенский муж должен обижаться? Ты просвети его насчет культурного поведения.

— Он не деревенский, Никита. Из станицы, а в станицах живут казаки. Знаешь, чем они от других русских отличаются?

— Догадываюсь.

— И ошибаешься. У них крепостного права никогда не было.

Осмоловский только плечами пожал, оставив ее заявление без комментариев. Истинные российские дворяне тоже никогда не были крепостными, а те же казаки были у них в услужении. Лена уже перестала бояться, что Славик увидит, как она с Никитой сидит на съемках телешоу его знаменитого папаши. Славик это шоу все равно не смотрит, а она запишет на DVD, потом сама будет смотреть. Но чем ближе они подъезжали к телецентру в Останкино, тем глупее казалась эта затея с записью. Ведь зачем нужно сниматься в знаменитом телешоу? Чтобы всем друзьям, подругам, родственникам сказать: «Смотрите, меня там увидите! Я была на съемках, все видела своими глазами, встретимся — обсудим». А теперь получалось — это не только мужу нельзя показывать, но и друзьям-подругам тоже. Они же видели, как долго она танцевала вчера с Никитой, если потом увидят, как сидит рядом с ним… Тогда зачем вообще сниматься в этом шоу, тем более в качестве зрителя?

Наверное, лучше б в Тулу поехала, хоть пирогов с капустой поела бы от пуза, мать классные пироги делает!

С таким настроением Лена прошла в знаменитое на всю страну здание, два билета на них были заказаны, пропустили сразу. Никита повел ее по лестнице вверх, к лифтам.

В просторном зале, где амфитеатром были расположены зрительские кресла, они сели во втором ряду от сцены. Никита вытащил из кармана кожаной куртки две банки с пивом, одну протянул Лене.

— Жарко от софитов, но у нас есть чем охладиться.

— Нет, спасибо. — Лена отвела его руку. — Я хочу все увидеть трезвым взглядом. У тебя минералки нет, случаем?

Никита виновато развел руками, минералкой он не запасся. А в зале и вправду было жарко и шумно, мощные софиты светили то на сцену, то прямо в глаза, наверное, в эти мгновения зрителей хорошо было видно, когда камеры снимали, но зрители-то ни черта не видели в эти моменты. Пожилая тетка с короткой стрижкой и в голубых джинсах объясняла в микрофон, как следует себя вести зрителям. Главное — никакой самодеятельности. Она сама даст знак, когда аплодировать, когда и закричать можно. Кто будет подсказывать — выведут мигом. Видели б все это зрители, так по-другому смотрели бы на происходящее, но такие вещи по «ящику» не показываются.

Смысл телепередачи был Лене понятен, все крутилось вокруг советского и российского кино. Сначала пятеро участников угадывали по фрагментам, показанным на большом экране, название фильма, зарабатывая какие-то деньги, кто больше угадает — проходит в следующий круг, двое отсеивались. Потом уже трое киноманов угадывали фильм по репликам главных героев. И опять двое отсеивались, один боролся за суперприз, он должен был угадать режиссера фильма по его высказываниям в прессе до или после съемок.

Все просто, и раньше Лена с удовольствием смотрела это шоу. Но в последнее время, честно говоря, не часто это делала. Вопросы стали какие-то очень уж мудреные, и фильмы упоминались в основном современные, мало кому известные так, как «Бриллиантовая рука». Наверное, люди, которые снимали эти фильмы, платили, чтобы про них говорили, их знали…

Режиссерша объявила о начале работы, и на сцене появился Феликс Осмоловский в своем неизменном красном пиджаке. Зрители в студии зааплодировали. Шоумен представил участников состязания, потом подошел к краю сцены, поприветствовал зрителей; камеры и софиты в это время были повернуты к Лене. Она натянуто улыбнулась, махнула рукой, а вокруг неистово визжали юные поклонницы шоумена. На экране Осмоловский-старший казался прямо-таки секс-символом, а когда Лена увидела его вблизи — совсем другое впечатление. Пожилой, помятый, не скрывающий презрительной усмешки, правда, когда камеры снимают не его. Ну в общем — концерт, спектакль, довольно-таки вульгарный, и все совсем не так красиво и элегантно, как на экране телевизора.

Да еще и прожектора эти чертовы, софиты!.. Светят прямо в лицо, поневоле надо прищуриваться. Ну и как же она будет выглядеть на экране? Как Хакамада, что ли? Такие дела надо хотя бы порепетировать, понять, что получится после, может, совсем глупая рожа…

— Ты бы хоть объяснил, как тут вести себя, — недовольно сказала Лена.

— А что тут странного? Веди себя естественно, и все будет отлично.

— Тебе хорошо рассуждать! А я первый раз…

— Лена, кто снимается впервые — отлично выглядит на экране, проверено опытом, — заверил Никита, накрыв своей ладонью ее вспотевшую ладонь. — Ты зря отказалась от пива, оно расслабляет.

Лена выдернула свою ладонь, положила ее на коленку. Решила, что вот здесь, в чужом и непонятном для нее мире, она расслабляться не станет!

Феликс Осмоловский объявил о начале игры.

После полутора часов экскурсии по цехам военного завода у Славика было только одно чувство — полное недоумение. Чистейшие цеха, сборщики в белых халатах, лазерные технологии сборки… Там делали современное вооружение для армии, начиненное электроникой, — прицелы для танков и вертолетов, системы наведения ракет для самолетов, оборудование для пехоты, которое позволяет воевать и ночью, и в дождь, и в снег почти без потерь. Противотеррористические комплексы… Все это так или иначе показывали в американских фильмах, но делали-то у нас! И продавали в двадцать пять стран мира. Но ни разу не показывали по телевизору в сводках военных действий с Кавказа. Он сам был в Чечне, правда, недолго, три месяца, получил ранение в руку и после госпиталя вернулся в Псков. Ничего похожего у них там не было. А если б им дали эту технику — скольких ребят удалось бы спасти!