Виктория Клейтон Виктория Клейтон - Дом подруги

Если я и жалела о чем-то, так только о том, что Хью слишком занят беседой со своей дамой, чтобы заметить успех, который принесла мне его тактика. А я… я была в восторге от собственной изобретательности. Никогда еще ложь не слетала с моих губ так легко, как в эту минуту. Улыбнувшись, я осушила бокал шато д'икем — четвертый по счету, если считать и выпитое перед обедом шампанское. Раньше я никогда еще так много не пила. Вино ударило мне в голову, и я так осмелела, что даже беззаботно подмигнула Хью, поглядывавшему на меня через стол. К несчастью, Банни успел перехватить мой взгляд и замерил его ухмылку. Внезапно лицо его побагровело от ярости, и я немного встревожилась. Потом глаза его сузились, и на губах Банни неожиданно появилась улыбка, не сулящая ничего хорошего. Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала на своем лице его горячее дыхание.

— С радостью отшлепал бы вас, испорченная вы девчонка! Нравится делать из меня дурака, так, что ли? Думаете, совсем из ума выжил, старый осел? Ну, ничего, я вам покажу!

И тут, к моей собственной растерянности, я почувствовала, как его руки шарят по моему бедру. Не успела я опомниться, как он так больно ущипнул меня за ляжку, что я едва не вскрикнула. Банни сладко улыбнулся.

Поднявшись из-за стола, я взяла под руку Каролину и вместе с ней вышла в холл.

Взяв из рук нашей хозяйки кофе, мы с ней устроились на диване и принялись обсуждать книги, которые, по моему мнению, ей стоило прочитать.

Не успели мы допить кофе, как миссис С-Х затолкала нас в машину под тем предлогом, что нам, дескать, необходимо посмотреть дом Джонсонов.

Я ехала в одной машине с Банни, Каролиной и той женщиной, что сидела за столом рядом с Хью. К счастью, Банни втиснулся на сиденье рядом с водителем. Сначала он решительно возражал, но миссис С-Х была непреклонна, и ему пришлось подчиниться. Всю дорогу он мрачно молчал и дымил сигарой в лицо несчастному водителю, который мучительно кашлял от дыма. Но Банни, по-видимому, не было до этого ни малейшего дела.

Раньше мне не доводилось бывать в доме, где жила семья Софи. Но, увидев его, я поняла, что нечто в этом роде я и ожидала увидеть. Огромный, в викторианском стиле, он смахивал на железнодорожный вокзал. И такой же удобный.

Нет ничего более мерзкого и оскорбительного, на мой взгляд, чем присутствовать на вечеринке, когда тебя подчеркнуто не замечают. Гул голосов, чей-то смех и громкая музыка разом обрушились на нас, словно ниоткуда. Лицо у меня, и в особенности губы, внезапно свело, и я почувствовала, что всю меня сотрясает неудержимая дрожь.

Рука моя все еще немного дрожала, когда я взяла предложенный мне бокал. Но в тот момент, когда я заметила стоявшую на противоположном конце комнаты Мин, страхи мои разом улеглись. Она, погрузившись в беседу с Хью, не заметила моего появления. Полковник Джонсон, стоявший рядом с женой, достопочтенной Дафной, и дочерью Софи и пожимавший руку гостям, представлял собой довольно распространенный тип военного в отставке — маленький, жилистый мужчина, похожий на ощетинившегося терьера. Софи унаследовала узкое, костлявое лицо и длинный нос отца, которое немного смягчали чуть скошенные к вискам материнские светлые глаза. Туго скрученные узлом на затылке волосы придавали ей унылый вид. А платье с пышными рукавами и такой же юбкой, выдержанное в сине-белых тонах, почему-то делало ее похожей на гувернантку.

Софи повернулась к другим гостям, а я направилась к Мин.

С прекрасно вымытой головой и губами, подкрашенными темно-алой помадой, в черном платье, она показалась мне очень хорошенькой. На переносице был заметен легкий пушок, но благодаря продуманно дерзкому фасону ее платья это было не слишком заметно. Даже ногти ее были такого же темно-алого оттенка, что и помада, — признак, красноречиво говоривший о том, какое исключительное значение придает этому вечеру Мин.

— Дэйз! Ух ты! Выглядишь просто потрясно! Уже успела познакомиться с Хью? Ну да, вы же как раз из Фокскомба! И что ты думаешь о нашей «Прекрасной Даме»?

— Похоже, у тебя на нее зуб. А по-моему, так она само совершенство. Просто-таки бриллиант чистейшей воды!

— Пальчики оближешь! — хмыкнула Мин, и мы с ней осторожно обнялись, стараясь не испортить макияж. Краем глаза я успела заметить белые круги у нее под мышками в тех местах, где смешались пот и дезодорант. — Скука смертная. А музыканты вообще кошмар. Надеюсь, дальше будет немного повеселее.

Я незаметно глянула в сторону небольшой эстрады, отгороженной от остального зала горшками с чахлыми, словно побитыми молью гортензиями. Музыканты с безнадежным видом продирались сквозь какую-то мелодию, отдаленно напоминавшую зажигательные латиноамериканские танцы. Две-три пары среднего возраста, цепляясь друг за друга, топтались посреди зала.

— Сейчас все устрою, — пообещал Хью и двинулся в сторону оркестра.

— Ну, и как он тебе? — спросила Мин, провожая его взглядом. — Правда, божественный?

— Настоящий херувим.

— Даже передать тебе не могу, до чего хорош. Очень нежный сначала… а потом, когда кровь ударит ему в голову, превращается в настоящее животное.

Почти в ту же минуту, прервав нас на самом интересном месте, вернулся Хью. После слов Мин я, признаться, посмотрела на него другими глазами, поймав себя на том, что испытываю нечто вроде благоговейного трепета в присутствии столь выдающегося мужчины. Вот уж никогда бы не подумала, если бы не Мин!

Мой собственный опыт в этой области оставался удручающе скудным. Он включал в себя несколько утомительных романов, сводившихся, как правило, к неловким объятиям и мокрым поцелуям, оставлявшим после себя воспоминание о неприятном, прогорклом запахе табака изо рта моего ухажера. Я начинала сопротивляться. Потом следовали уговоры, потом мой кавалер обычно выходил из себя и принимался осыпать меня проклятиями, и это обычно было последней каплей, после чего я посылала его к черту. Но как же я устала слушать идиотские обвинения в том, что я их «завлекла»!

И вот теперь, глядя на Хью, затянутого в безукоризненный смокинг, я впервые начала подозревать, что все может быть по-другому. Жаль, что Мин уже успела зацапать его. Внезапно оркестр, к полной неожиданности собравшихся, проснулся и разразился бравурной мелодией Возьми Меня, Крошка!

— Вот так-то лучше, — обрадовано воскликнула Мин. — Пошли танцевать!

Схватив Хью за руку, она потащила его за собой. Пожилые парочки задвигались живее, изо всех сил стараясь следовать ритму, но против них были сползающие на нос очки, чересчур узкие брюки и подагра вкупе с артритом. Появившийся неизвестно откуда рыжеволосый молодой человек с белесыми, как у поросенка, ресницами, огромным кадыком и прыщеватым лицом неловко пригласил меня на танец. Отчаянно преодолевая застенчивость, он попытался завести со мной разговор, что было довольно-таки нелепо, учитывая, что нам обоим приходилось то и дело кричать: «Что?» — поскольку окончательно стряхнувший с себя уныние оркестр с каждой минутой наращивал децибелы. К этому времени я уже согрелась и немного даже стала надеяться, что будет не так скучно.