Луи Даниэль - Понедельник, 7 утра

Даже родила ребенка.

И тут…

Я даже не хочу об этом думать. Но это всё равно лезет в голову. Не люблю говорить людям, что они обречены. Одно время я просила своего начальника делать это за меня, пока ему не надоело. То, с какой лёгкостью он сообщает печальные новости, пугает меня.

Он говорит, что привык и я тоже должна привыкнуть, если хочу стать хорошим врачом.

«Ты должна сама научиться говорить правду. Да, порой тяжело. Я понимаю».

И это не значит, что он злой или плохой, хотя многие так считают. Он тоже не хочет, чтобы его пациенты умирали, но это происходит.

Меня вообще раздражают люди, которые думают, что врачи бессердечные. Они просто не знают,  с чем порой нам приходится сталкиваться. Они не хотят слышать плохих новостей. Они не хотят смотреть правде в глаза.

А нам приходится, потому что это наша обязанность.

Так что если врач говорит, что ничего сделать нельзя, то значит, так оно и есть. В этом случае не остаётся ничего, кроме как уповать на высшие силы. Я и сама с каждым днём всё больше верю в бога. Некоторые говорят, что я поступаю глупо, я же знаю - это необходимость.

Иногда вера помогает исцелиться. Во всяком случае, душе.

Сегодня мне предстоит сообщить девушке, что она умрёт, и я не знаю, смогу ли я это сделать…

7.20

Для некоторых осень – грустное время, но не для меня. Я, наоборот, обожаю, когда за окном льёт дождь, а деревья раскрашены в яркие цвета. Я всегда начинала свои романы осенью. У всех любовный пик приходится на весну и лето, а у меня каждое новое знакомство происходит именно осенью. Есть в ней что-то неуловимо-романтическое: день становится короче, люди реже выходят на улицу. Мне же хочется мечтать.

Осенью впустить в свою постель мужчину гораздо легче, чем летом. Я ненавижу жару, а ещё больше – кондиционеры. Из-за них я постоянно простужаюсь! Поэтому приходится терпеть многие неудобства, и сейчас мужчина необходим меньше всего. А вот осенью становится намного прохладнее и это здорово, когда тебя кто-то согревает, прижимаясь всем телом.

Я чувствую близость, которая никогда не даст замёрзнуть.

В эти моменты беседы становятся душевнее, а люди близкими и понятными.

Дочь моей подруги родилась как раз осенью. Теперь же для неё это время стало чем-то неожиданным, непредсказуемым. Вдруг вся жизнь завертелась вокруг ребёнка, а вместе с ней изменилась и она сама. Раньше она терпеть не могла это время года, а сейчас все сезоны стали совершенно одинаковыми.

«Теперь мне совсем неважно, что за окном – дождь или снег. В любом случае придётся идти гулять и возвращаться домой в ужасном состоянии. Осень – это, конечно, грустно, но не хуже зимы».

Другая же моя знакомая сказала, что осень ужасна: вставать на работу совсем не хочется, каждый утренний подъем настоящий подвиг. Идёшь на работу утром – темно, возвращаешься вечером – ещё темнее. Хочется впасть в спячку и проснуться только весной.

Я её понимаю.

У каждого человека своё отношение к осени.

Но никто ещё не сказал мне, что она некрасива. Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Вся природа наполняется красками, мир пахнет свежестью.

Это трудно остаться равнодушным. Я и сама не перестаю удивляться, насколько идеально всё устроено. Каждый по-своему видит прелести этого сезона и я счастлива, что могу наблюдать.

Мир как будто засыпает, но есть надежда на скорое пробуждение…

7.21

Все о чем-то сожалеют. Кто-то сожалеет о неправильно выбранной профессии, кто-то об упущенной должности, некоторые о нереализованных возможностях. Робкие люди грустят о несделанном, а отчаянные понимают, что многое совершили зря. К сожалению, прошлое изменить невозможно, но оно учит нас не совершать тех же ошибок в будущем.

Приходилось ли мне сожалеть о чем-то серьезном? Думаю, да. Мне всё ещё сложно вспоминать ту историю. Слишком много переживаний это знакомство доставило не только мне, но и ей.

Наша первая встреча произошла в парке. Она сидела на скамейке и успокаивала плачущую подругу. Сосредоточенное серьёзное лицо и сострадание в глазах. Сейчас я не могу сказать, действительно ли это было искренне или она просто делала вид, что ей не всё равно. Тем не менее, я не смог пройти мимо и остался рядом. На долгих три года.

Таких людей я больше нигде не встречал. Нигде и никогда. В ней была её особенная притягательность, она завораживала, но не подпускала близко. Это, конечно, странно, но за все три года у нас был только один поцелуй. О нём, мне казалось, она жалела. Что касается меня, то я больше не совершал таких ошибок, потому как боялся её потерять. Быть другом – это лучше, чем ничего. И я готов был это принять, тем более, что у меня семья.

Я изучил её лучше, чем кто-либо ещё. Я знал о ней всё: какие цветы её любимые, какой кофе она предпочитает, что сказала ей мама, когда она впервые познакомила её с мальчиком. Я старался быть ей полезным во всём. Я терпел все выходки, всех любовников, которые, кстати, оставались совсем не в восторге от нашей дружбы. Тем не менее, она их бросала снова и снова, а я всегда находился рядом. Но, не смотря ни на что, она всё-таки не смогла полюбить меня.

Очень долго я об этом сожалел.

Моя жена всё узнала. Правда, это было невозможно скрыть, ведь отношение к ней изменилось. Она пыталась сохранить семью, и я благодарен ей за это.

Но увидев эту красавицу, я сразу обо всём забыл. Она стала моим наваждением, моим навязчивым желанием. Я слишком сильно любил её и мне стало неважно кем быть: любовником или просто другом – лишь бы оставаться рядом. Каждый вечер я ехал домой с твердой уверенностью, что мне нужно освободиться - я не хотел вновь её видеть.

И я вернулся домой, в семью. Оборвал все связи и не отвечал на звонки. Вскоре они прекратились, и я продолжил жить дальше. Наконец, я прозрел и увидел, во что превратилась моя жена: бледная, безмолвная тень. Она не упрекала меня, мы никогда не говорили о произошедшем. Нам необходимо заботиться о нашем сыне. Да и я не мог оставить её в таком состоянии. Пару лет я жил обычной жизнью, занимался семьей и работой. Мы не ругались с женой, у нас складывались хорошие отношения.

Теперь же я чувствую, что, наконец, наваждение отпустило меня. Я свободен. Когда я понял, что всё прекратилось? Я не знаю, это произошло слишком незаметно.

Что же насчёт сожалений, то чаще всего я сожалею о том, что тогда не смог пройти мимо.

Нет, правда, что если бы я не остановился?

7.22