Арабелла Вейр - Тупой Амур

Посреди бессонной ночи давно ожидаемое вдохновение снизошло вдруг на Хэт, и назавтра она отправилась на работу в радостном волнении. En route[8] она сделала небольшой крюк и купила кое-что необходимое для претворения своего плана. Сопя и пыхтя, она засунула коробку под сиденье своего пикапа, – нужно было спрятать ее до начала операции.

Темнело, когда она подъехала к дому, где жил Джимми Мэк, и с облегчением увидела, что его мотоцикла нет. Значит, на работе. Хэт поблагодарила Бога за то, что он не забрал у нее ключи от квартиры, и отперла дверь. Роясь на кухне в поисках нужного ей предмета, она то нервничала, то испытывала ужас, то ее охватывало приподнятое настроение. Хэт была уверена, что, когда Джимми увидит, что она сделала, он будет смеяться без остановки, потом поймет, каким был глупым, и попросит у нее прощения. Все именно так и будет, думала Хэт, закончив приготовления и спрятавшись в ожидании Джимми. Именно так.

– О боже мой, боже мой! Я чуть не умерла! Как мне стыдно, как хочется сжаться клубком и умереть! Никого у меня больше не будет! Не могу вам в глаза смотреть! Ну и дура же я!

Хэт причитала, раскачиваясь назад-вперед на одном из шатких кухонных стульев, спасенных ею и Миш от помойки и раскрашенных в яркие цвета Карибского моря.

Полной неудачей завершилась ее попытка вернуть любовь Джимми, и Хэт, мучительно переживая неудачу, со всех ног бросилась домой. Стыд терзал ее. Войдя в квартиру, она сначала удивилась, а потом почувствовала облегчение оттого, что застала Джерри, который беседовал на кухне с Миш. На столе стояла початая бутылка вина.

– Успокойся, выпей и расскажи нам, что случилось, – повелительным тоном сказала Миш, протягивая Хэт бокал с вином.

– Не могу. Я погибла. Боже мой, о чем же я думала? Теперь он никогда ко мне не вернется.

Джерри и Миш переглянулись. Оба полагали, что возвращение Джимми – не самый лучший выход, и лелеяли надежду, что это блюдо будет навсегда вычеркнуто из меню.

– Не спеши, в холодильнике есть еще бутылка, – подбодрил ее Джерри. – Кажется, она нам пригодится, – добавил он.

Хэт чуть заметно улыбнулась, пробормотала что-то в знак благодарности, а потом снова протяжно застонала:

– О боже мой, не могу поверить, что я это сделала! Почему ты не остановила меня, Миш? Я все испортила!

– Я и не знала, что ты собираешься что-то делать, – резко возразила подруга. – Да и как тебя остановить? Надеюсь все-таки, что не все так плохо. Давай рассказывай, что случилось, – проговорила она, осторожно усаживаясь на другой весело расписанный, но шаткий стул.

– Хорошо, – решительно сказала Хэт. – Может, если я расскажу, мне не покажется, что всему пришел конец. Говорят, если поделишься…

– Итак? – настойчиво произнес Джерри.

– Только имейте, пожалуйста, в виду, что я хотела все обратить в шутку. Не думайте, будто я свихнулась, ладно?

– Хватит ходить вокруг да около. Или рассказывай, или получишь сейчас бутылкой! – рявкнул Джерри. Терпение среди его добродетелей не числилось.

– Ну ладно, ладно. Когда я поговорила обо всем с Присциллой, она заявила, что все это нервы, и мне пришло в голову, что нужно просто напомнить Джимми о том времени, когда мы вместе смеялись, понимаете? Чтобы он перестал думать о мрачной стороне дела.

– Только не говори мне, что поехала разобраться с ним на месте, – перебила ее Миш.

– Боже упаси! Гораздо хуже.

– Продолжай, – сказал Джерри.

– Я зашла в его квартиру… и… ну, взяла большую кастрюлю, налила воды, вскипятила ее… и сварила в ней несколько кроликов, – объяснила Хэт как можно доходчивее.

– Что? – вскричал Джерри. Он был большим любителем животных.

– Да не настоящих, – встряла Миш. – Даже в своем теперешнем состоянии Хэт не будет мучить кроликов.

– Понимаете, когда мы с Джимми смотрели «Роковое влечение», мы чуть не описались со смеху и потом всякий раз, когда видели какой-нибудь фильм, где женщина немного не в себе, кричали: «Ей бы только кроликов варить!» Мне захотелось, чтобы он подумал, будто бы я хочу быть похожей на чокнутую Гленн Клоуз,[9] и рассмеялся – он ведь знает, что я не такая.

– Ну что ж, допустим, – протяжно произнес Джерри. Он и сам не мог поверить в то, что слышал.

– И что из всего этого получилось? – спросила Миш, бросив недовольный взгляд на Джерри.

– Во-первых, Джимми вернулся поздно, и все обернулось не так, как мне хотелось. Обычно после работы он сразу идет домой, и я так рассчитала время, чтобы, когда он вошел, кролики вовсю варились. Но он все не возвращался, и я начала уже беспокоиться, хотя воды я налила целую кастрюлю. Я спряталась в шкафу в коридоре и приоткрыла немного дверцу, чтобы видеть входную дверь и кухню. Ну так вот, я жду, что вот-вот он вернется, увидит кастрюлю, снимет крышку, заглянет внутрь и начнет смеяться, а тут и я выхожу! Когда он все-таки пришел, из кастрюли шел ужасный запах. Он подошел к ней, взял вилку и достал какое-то месиво, а вовсе не те игрушки, которые я положила. Эти чертовы кролики варились так долго, что сварились в одну массу! Ничего похожего на кроликов, скорее на баклажаны! Или на вываренный говяжий язык! Или на сморщенную требуху. Или на член старика, полвека не видавший белого света.

Джерри и Миш загоготали.

– Не надо, – умоляюще произнесла Хэт, – совсем не смешно. Я избить себя была готова за то, что не сообразила, что эти игрушки пластмассовые. На бирке было написано: «Не держать рядом с открытым огнем», и я решила, что в горячей воде с ними ничего не случится. Как бы не так! Черт бы их побрал! Все было бы хорошо, если бы эти кролики не утратили свой облик.

– Ты так думаешь? – осторожно спросила Миш, когда перестала смеяться.

– Будь кролики получше качеством, успех был бы потрясающий! – добавил Джерри, продолжая давиться от смеха.

Хэт пропустила его слова мимо ушей и ответила Миш:

– Не знаю, но хуже того, что случилось, и придумать нельзя.

– И что же сказал Джимми, когда ты вышла? – спросил Джерри.

– Ничего… ничего не сказал. Меня до того парализовал стыд, что я осталась сидеть в шкафу. Не могла же я выйти и спросить, не пересмотрит ли он свое отношение ко мне после того, как я испортила ему кастрюлю и провоняла всю квартиру. Когда он ушел из кухни, я потихоньку выбралась из квартиры. Это уже хорошо. Во всяком случае, он не знает, что это была я.

Миш и Джерри снова разразились истерическим смехом.

– Да ты в своем уме, Хэт? – набросилась на нее Миш. – Конечно же знает! Кто бы еще мог такое сделать?

– Не знаю… может, вор? – неуверенно проговорила Хэт.