Ангел. Ты моё безумие (СИ) - Фокс Юля

Закрываю тетради, пытаясь немного перестать думать об учебе, и иду собираться, чтобы выйти на улицу подышать свежим воздухом. У Варьки вечерние занятия танцами и придет она не раньше десяти, поэтому находиться дома в полнейшей тишине для меня слишком сложно. Кажется, что стены давят со всех сторон. А тишина пульсирует током в жилки.

Накидываю куртку и выхожу на улицу. Свежий воздух сразу же ударяет в лицо. Время около десяти вечера и на улице заметная темнота. Лишь фонари еле-еле освещают жилую зону около подъездов.

Съеживаюсь от декабрьского холода и засовываю руки в карманы своей огромной теплой куртки. Совершенно невесомые снежинки кружатся в воздухе и ложатся на землю, в ту же секунду тая. А меня захтывает это зрелище.

Прохожу несколько шагов, чтобы приземлиться на лавочку, покрытую легким слоем снега, и не перестаю смотреть в ночное, темное, усыпанное звездами, небо.

Это прекрасно. Очевидно отчего в мире так много талантливых людей. Они просто нашли свою музу… свое вдохновение.

А ведь найти вдохновение, не так уж и просто, но, если посмотреть вокруг себя, задерживая взгляд на какой-то детали больше одной секунды, можно с легкостью разглядеть его вокруг себя и суметь обрести .

Засмотревшись на небо и погрузившись в свои мысли, не сразу замечаю парня, стоящего в капюшоне около нашего подъезда и смотрящего куда-то вверх, видимо всматриваясь в чье-то окно.

Улыбаюсь приходящим в голову мыслям. Может, этот парень влюблен и приходит сюда, в надежде встретить ту самую девушку, или… Ему не разрешают видеться с ней.

Не сразу понимаю, что этот силуэт мне кажется знакомым, и уж тем более не сразу понимаю, что это…

- Клинин, - кричу на весь двор, пугая бездомных кошек, сидящих около подъезда.

Парень оборачивается, но тут же,  увидев меня, срывается с места в сторону парка.

Иду за ним. Не знаю зачем. И навряд ли смогу ответить на этот вопрос. Просто чувствую,  что это самое правильное решение на данный момент. В эту секунду.

- Остановись, - кричу еще громче, но Илья продолжает идти, все дальше отдаляясь от меня.

- Это твой последний шанс, - кричу бездумно, лишь бы он сейчас остановился… лишь бы… объяснил, что он делает тут в такое время, если его дом находится в пятнадцати километров отсюда.

И он останавливается, медленно поворачиваясь ко мне, а я замираю… Что я натворила.

Снова сказала, даже не подумав.

И почему это происходит только рядом с ним?

Медленно разворачивается, а у меня на долю секунды замирает сердце. И с каждым выдохом дышать становится всё сложнее. Не говоря уже о том, чтобы сказать хотя бы пару слов. Я ведь его разлюбила. Любовь живёт столько, сколько двое хотят, чтобы она жила. Мы этого не хотим. Я не хочу всего этого.

Тогда, глупое сердце, почему ты с такой скоростью продолжаешь биться у меня в груди?

Стоит, не сдвигаясь с места, и просто смотрит на меня. Даже не улыбается, что так для него непривычно. Илья Клинин - парень, улыбка которого сводила и сводит до сих пор многих девушек с ума. Из - за темноты не могу разглядеть цвет его глаз. Только так раньше я могла понять, что творится в душе у этого сложного человека. Цвет его глаз менялся от настроения, душевного состояния. Если ему было весело, его глаза были точь в точь, как два уголька, сверкающих на солнце, светло-карие и такие яркие. Но если он злился или был расстроен, в его глазах жила глубокая ночь. Как обычно бывает перед надвигающейся грозой.  Без единого намека на звёзды и луну.

Пока я пыталась понять, зачем Илья стоял у моего подъезда, он медленно подошёл и остановился в метре от меня. Затем почесал подбородок и засунул руки обратно в карманы джинс. Так и стоял с совершенно невозмутимым выражением лица и смотрел на меня.  Будто и не он сейчас стоял около дома и пытался разглядеть кого-то. Будто и не он сейчас стоит передо мной и молчит. Серьезный. Родной, но уже такой чужой.

Наверное, это никогда бы и не закончилось, если бы в следующую секунду не полил, как из ведра, дождь и не послышался бы звук грома, а затем на мрачном небе не появились бы  отблески грозы.

Клинин открыл зонт, находившийся всё это время в его руке, и притянул меня ближе к себе. Взял мою руку и молча, разжав ладошку, вложил туда зонт. А затем, медленно развернувшись, пошёл в темноту.

— Илья, — кричу что есть силы, — объясни какого черта, — состояние всё ближе к истерике, — какого чёрта ты творишь, — уже реву…, — что я тебе сделала, чем я это заслужила.

Срываюсь и бегу следом за ним.

Мне нужно высказаться. Слишком долго я держала всё в себе, прикрываясь масками. Слишком долго я пыталась понять смысл его безжалостной игры, но в итоге так ни к чему и не приходила.

— Сначала ты не замечал меня, потом внезапно влюбился и стал ухаживать, — продолжаю говорить, а Илья так и остается стоять на своем месте, — позже ты влюбил меня в себя, а затем… — останавливаюсь, чтобы отдышаться, — а затем ты меня предал. Жестко растоптал всё, что я к тебе чувствовала. Всё, что черт возьми, испытывала. Я же любила тебя, —кричу и медленно отступаю. — А ты…ты, — последняя слезинка скатывается с щеки, — разбил меня вдребезги.

Разворачиваюсь и собираюсь уходить.

На этом всё. Больше слов нет. Я сказала все, что так долго, как ком, копилось у меня на сердце.

— Что ты хочешь знать, — срывается ко мне и хватает за плечи. Не грубо и не жестоко, а нежно и бережно. — Последний шанс, — смеется, — серьезно? И что же ты тогда хочешь услышать, — говорит, а его глаза наливаются кровью, — почему решил поспорить на тебя или почему такой козёл, как я, до сих пор находится в окружении такого ангела, как ты, — выдыхает, а затем делает несколько шагов назад. Кожа, где только что меня касался Клинин, начинает зудеть, а затем невыносимо жечь. Невольно касаюсь пальцами этого участка и скрещиваю руки в замок. Тем самым пытаясь защититься от человека, стоящего  напротив. Душевное состояние, которое я выстраивала годами, летит к чертям прямо здесь и прямо сейчас.

— Не было никакого спора, — его слова, как обухом по голове, лишают любой возможности пошевелиться. Закрываю глаза и пытаюсь собраться с мыслями. Пусть не думает, что слова, сказанные сейчас, могут как-то подействовать на меня. Обманное безразличие. Сколько раз я притворялась, что мне всё равно на то, как он живёт, с кем общается и не появилась ли у него девушка. Значит, и сейчас смогу. Но что значит не было спора, если весь универ гудел об этом практически год. И я до сих пор помню, как зашла тогда в университет, в надежде увидеть Илью, который по какой-то причине не появлялся на учёбе практически неделю и не брал трубку. А с университета убегала уже в слезах.

*** Около трёх лет назад***

Это было где-то в конце октября. До сих пор помню, как шла по аллее, усыпанной жёлтыми листьями, и всё время смотрела в телефон, ожидая звонка от Клинина. Прошла уже почти неделя с того дня, как Илья перестал отвечать на мои звонки, и куда-то исчез. Я не знала, что думать. С каждым днём становилось всё страшнее. А звонить его отцу, чтобы узнать про Илью, было еще страшнее. Так получилось, что Клинин-старший был против наших отношений. С самой первой встречи, как узнал чья я дочка, он невзлюбил меня. Настраивал парня против, и всё намекал ему на то, что у его коллеги дочка скоро вернется из-за границы и будет работать в их компании. Матери Клинина не стало, когда ему еще не было и девяти. Поэтому воспоминания о маме были так важны для него, а единственное, что осталось от нее, кулон с фотографией её сына, который Илья не снимал с самого дня смерти.

Как я узнала позже, именно в тот день, когда я впервые увидела Клинина возле пруда,было ровно десять лет, как умерла его мать.

В отличие от Ильи, своих родителей я помнила  очень плохо. Мне было около трёх лет, когда папа попал в аварию, а чуть позже умерла и мама. И всё это время нас воспитывала бабушка, а моим надежным плечом стал старший брат. Поэтому я не знала какого это терять близкого человека, и что обычно чувствуешь в тот самый момент, когда это происходит, потому что людей, которые должны были стать для меня всем, я видела лишь на фотографиях и знала о них лишь из рассказов брата и бабушки. Общих воспоминаний, связанных с ними, у меня не осталось. Точнее, я их просто не помнила.