Только для тебя (СИ) - Чайка София

– Понятно.

– И что тебе понятно?

– Мне нужно одеться.

– А мне нравится то, что ты обычно прячешь.

Эва фыркнула. То, что она прячет, не может сравниться с тем, что есть у Ирис. Уж эта женщина точно ничего от Хели не скрывает.

Вдруг вспомнилось его «Такая красивая». Чего только не говорят, чтобы получить желаемое.

Эва приподняла подбородок и решила, что больше не позволит себе настолько забыться.

– Я – скромная девушка.

– Поэтому живешь в одном номере с мужчиной?

И что на такое ответить? Не признаваться же в обмане. И разве это обман? Так, мистификация.

– Чупрей – мой парень. Поэтому…

– Поэтому ты занимаешься любовью со мной?

Рассерженная и одновременно растерянная, Эвангелина попробовала сбросить с себя мужскую ногу. Безрезультатно.

– Где ты видел любовь? Всего лишь похоть.

Как ни обидно, но именно так она и считала. Если бы Хели любил ее хоть немного, то давно отыскал бы. Отыскал, где бы она ни скрывалась, и притащил к алтарю. Она нравится ему, это видно невооруженным глазом. Иначе он не набросился бы на нее, словно никого более притягательного не встречал. Хотя, это тоже довольно странно. А как же Ирис? Спиру не явился бы с ней на курорт, если бы женщина не была его любовницей.

Хели приподнял правую бровь, прищурил глаза.

– А с Ежи у тебя чувства?

Какие-то – определенно, но не те, которые подразумевает Хели.

«Опасный вопрос!»

– А у тебя с Ирис?

– Ревнуешь?

Эта его улыбочка доводила ее до белого каления. Лучше бы он хмурился, как шесть лет назад. Она уже скучала по прежнему Хели, хотя этот новый определенно…

О чем она думает? Надо же ответить!

– Ничуть. И меня не волнует, веришь ты мне или нет. Так что?

– Ирис – моя подруга.

– Близкая?

– Кажется, вопрос о ревности все еще актуален.

Эвангелина продолжила тянуть на себя одеяло. Оно не двигалось, поскольку Хели не шевелился. Лишь глаза, слегка прикрытые веками, шарили по оголенным участкам ее тела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ «Змей-искуситель!»

– Конечно. Не ты ли задавал мне тот же вопрос о Ежи?

– Значит, мы в равном положении.

Хели неожиданно приподнялся, Эва же не успела притормозить, продолжая держаться за одеяло – и снова оказалась в лежачем положении. А Спиру… Негодник использовал ее временно беспомощное состояние, сдернул одеяло и укрыл ее собой.

«Так не честно!»

Новые ощущения накатили на девушку с такой силой, что она опасалась издать хоть какой-то звук, не говоря уже о словах, чтобы Хели не понял, насколько ей приятно чувствовать его на себе – и что случилось с ней такое впервые. Собственно, и предыдущий эпизод можно считать едва ли не эксклюзивным, но Спиру нельзя об этом знать. Для него она должна оставаться в меру искушенной женщиной.

Вот только эти поцелуи, которыми Хели покрывал ее шею, умелые руки, ласкающие изнывающую от нового приступа желания грудь, не давали Эвангелине сосредоточиться и принять нужный вид, достойный сирены. Или хотя бы Ирис.

Нужно перестать думать об этих двоих в одной постели, иначе она сойдет с ума от ревности. Что там говорил Хели?

– Ничего равного не вижу. Ты пользуешься своей силой, чтобы…

Казалось, мир перевернулся, и она вместе с ним. Землетрясение?

Когда голова перестала кружиться, Эвангелина поняла, что лежит на Хели.

– Теперь власть в твоих руках, – с насмешливым видом сообщил мужчина. Подумав, девушка сделала вид, что собирается подняться, хотя ей совсем этого не хотелось. Хели легко остановил ее, сжав ладонями бока. Затем снова приподнял ее и усадил на себя. Вот только отпускать не стал. – Не до такой степени. – Большие пальцы мужских рук снова коснулись бесстыдно торчащих вершинок. Смущенная и заинтригованная собственной реакцией, Эва шевельнулась и почувствовала под собой нечто, весьма внушительное. – Нравится?

Его голос. Он соблазняет шепотом. Но как же умело! Таки змей.

Эвангелина тем временем подумала, что у нее может и не появиться другой возможности коснуться тела, которое манило ее прежде, а еще больше теперь.

Руки задрали футболку-поло как можно выше. Пальцы пробрались к широким плечам, прочертили контуры грудных мышц, остановились у пупка. Взглянув на Хели, девушка поняла, что ему нравится то, что она делает. Это вдохновляло значительно больше, чем аплодисменты.

Эва чуть передвинулась, склонила голову, порадовалась, что рассыпавшиеся волосы скрыли ее пламенеющее лицо, и лизнула впадинку, когда-то связывавшую Хели с матерью. Тихий стон придал девушке смелости, и она провела языком линию до кромки брюк. Какое-то время смотрела на пуговицу, коснулась ее, согрела в своей руке, отпустила. И поднялась с кровати, отбросив волосы за спину.

Хели больше не удерживал ее.

Хели пытался придумать, что делать с этой упрямицей, в то время, как его плоть нестерпимо требовала своего. Хели игнорировал недвусмысленный зов, поскольку понял: обычным соблазнением делу не поможешь. Его амазонка оказалась не только принципиальной, но и неопытной. Если не девственницей, то довольно неискушенной.

Мысленно прокричав трижды «Ура!», Спиру сообразил, что именно на нем теперь лежит ответственность затащить Эвангелину под венец. Сама она туда явно не собирается. Боится, сомневается или упрямится, а может, из очередного ложного чувства справедливости действует – понять пока трудно.

Единственное, что точно ясно – ей нравятся его прикосновения. Она воспламеняется, как сухой хворост. Казалось, что в ней накопилось столько сексуальной энергии, что однажды Эва может сгореть дотла. Что же, он готов пылать вместе с ней. Никому ее не отдаст.

Хели не знал, что связывает девушку с Ежи, но это – точно не секс. В ее постели пахло женщиной. Ею одной. Значит, парень – либо ее прикрытие для отваживания нежелательных отношений (Хели нахмурился при этой мысли, нежелательным он быть не хотел), либо прикрытием служит она. Что тоже вполне вероятно, если вспомнить трепетное отношение Эвангелины к дружбе с Доркас.

«Так каков вывод?»

Хели взъерошил волосы, наблюдая, как Эвангелина рассматривает мятую футболку, оглядывается на него, прячется за дверцей шкафа, чтобы переодеться.

Как в ней все это сочетается? Перед сотнями людей она может щеголять в мини-платье или до невозможности откровенном купальнике, а наедине с мужчиной, который только-только довел ее до оргазма, стесняется надеть блузку. Или что она там приготовила?

Он едва удержался от соблазна заглянуть за дверцу.

– Приглашаю тебя на прогулку.

– У меня съемка, – донеслось раздраженное бормотание.

– Ничего подобного. Твои сцены – завтра.

– Из-за тебя я останусь без работы. Кипятковский только с виду лапочка. А так он… – Из-за двери показалась взлохмаченная голова. – Кстати, о какой такой взятке ты говорил?

– Что-то долго одеваешься. Ты там, случайно, не все сняла? Интересно…

– Лежи, где лежал. Что за взятка?

– Пока не скажешь, что на тебе надето…

– Паранджа.

Слово еще не успело затихнуть, как Эва уже пожалела о собственной несдержанности. Могла бы сказать что-то нейтральное. К примеру, «сарафан». Или вообще уйти переодеваться в ванную. Почему этого не сделала, она и сама не знала. Может, догадывалась, что мужчина заинтересуется? То есть, провоцировала?

В любом случае, исправлять положение было поздно. В зеркале появилось отражение Хели, уставившегося на Эву в тот момент, когда на ее теле не осталось ни единого клочка.

Как же хотелось, чтобы он дотронулся до нее… Везде!

Несколько секунд, минут, часов они смотрели друг на друга и не двигались. Хели был полностью одет и даже не примят, а она выглядела, словно наложница после того, как господин…

Эва видела и чувствовала, что ее тело порозовело до самых пяток. Спиру же, не отводя от нее горящего взгляда, протянул руку, достал из шкафа длинное нежно-розовое платье и начал ее одевать.