Гремучая смесь (СИ) - Озолс Агата

— Писать хочу, — ответила честно.

В самом деле, это моя галлюцинация, и чего мне ее стесняться?

— Пойдем писать, — согласилась галлюцинация и подхватила под мышки.

Меня перенесли в туалет.

— Может, подержать тебя? — спросила галлюцинация с сочувствием.

— Спасибо, я сама.

— Хорошо, я буду за дверью.

Какая деликатная галлюцинация у меня.

Я вцепилась дрожащими пальцами в унитаз, боясь упасть.

На выходе из туалета зацепилась ногой за порожек и упала … на руки своей галлюцинации.

— Опаньки.

Меня взяли на руки и отнесли в постель. От ощущения собственной беспомощности захотелось плакать.

— Ей, ты чего? — удивилась галлюцинация. — Ревешь, что ли?

А я ощутила жгучее желание пожаловаться. В конце концов, имею я право поплакаться в жилетку плоду своего же воображения?

— Жизнь пошла кувырком, — начала жаловаться я.

— Давно?

— Вот как дала начальнику по морде, так и началось.

— Даже так, — развеселилась галлюцинация. — А поподробнее можно?

И я начала рассказывать «поподробнее».

Галлюцинация слушала внимательно, иногда задавала вопросы.

— А сюда тебя чего принесло?

— Не могла найти работу в Москве. Сергей Васильевич сказал, что по специальности я не устроюсь, разве что только дворником.

— А Сергей Васильевич у нас кто? — поинтересовался плод моего воображения и сам себе ответил: — А, твой ублюдочный начальник.

Я покивала и продолжила:

— И я устроилась гувернанткой. А Танька сказала, что в бордель.

— Кто такая Танька? И почему в бордель?

— Танька моя подруга, — пояснила ему. — А я юная и наивная девственница, и меня продадут в бордель, — так жалко себя стало, хоть плачь.

— Правда девственница? — оживилась галлюцинация.

— Юная и наивная, — повторила я.

— И что? — с искренним интересом спросила галлюцинация.

— А мой новый начальник мафиози, — продолжила я. — Он в меня влюбится и спасет.

— Да ты что?

— Да, правда, он меня изнасилует, — я опять всхлипнула, очень уж не хотелось быть изнасилованной. — А потом меня украдут его враги.

— И убьют? — почему-то развеселилась галлюцинация.

А я разозлилась. В самом дела, у меня такая драма, а ему смешно. Ни слова больше ему не скажу.

— Так что, убьют? — галлюцинации надоело мое гордое молчание.

— Попытаются подсадить на наркотики, — сообщила ему.

— Удачно?

Я порылась в памяти, вспоминая: удачно или нет?

— Кажется, нет. Мой мафиози меня спасет.

— Это который владелец борделя? — проявила сообразительность галлюцинация. — И что еще с тобой случиться?

— Не помню, — пришлось признаться мне. — Но все закончится очень хорошо.

— Ну, еще бы, — хмыкнула галлюцинация. — После таких-то приключений, разве может быть иначе?

Я согласно покивала.

— А откуда ты вообще все это взяла?

— Танька сказала.

— Это которая твоя подруга?

— Угу, — рассказ отнял у меня много сил, неимоверно захотелось спать.

— Хорошая подруга, — галлюцинация помогла лечь поудобнее. — С такой подругой враги уже ни к чему.

Он потрогал мой лоб.

— Спи, юная и наивная девственница.

Я решила последовать его совету.

А когда снова открыла глаза, опять ярко светило солнце. Прислушалась к себе — так хорошо я давно себя не чувствовала. Температура была нормальной, у меня ничего не болело, и противные мушки, мельтешившие перед глазами, исчезли.

— Катя! Как ты?

Ванька сидел в кресле около моей постели.

— Вроде нормально.

— Папа сказал, что тебе сегодня лучше полежать в кровати, а завтра уже можно вставать.

— Папа? — удивилась я. — Твой папа здесь?

— Был здесь, — ответил Ванька, — но уже уехал.

— Опять?

— Ему предложили новую работу, — пояснил мальчик. — Он уехал обсудить условия.

От злости сжала кулаки так, что ногти впились кожу. Ну, надо же, работу ему предложили! Нет бы ребенком побыть, его опять куда-то понесло! И даже не мог подождать денек, чтобы со мной переговорить. И зачем таким людям дети?

Очень хотелось встать, назло рекомендации Родимцева — старшего, но при первой же попытке подняться, голова немного закружилась, и я напомнила себе, что уже давно взрослая женщина и совершенно не стоит вести себя, как школьница и делать что-то назло, тем более, во вред своему здоровью. День я провела в кровати. Иван сидел около меня безвылазно. Мы читали: сначала я ему, потом он мне. Потом я научила мальчишку играть в морской бой, а нянька приносила нам еду прямо спальню. Ванька наотрез отказался покинуть домик и заснул в моей кровати, благо места было предостаточно.

А на следующее утро от моей болезни не осталось и следа. Мы снова купались, бегали по саду и сидели за прописями. Вспоминая свою галлюцинацию, я перебирала в уме, где я могла отравиться. Оказалось, плод моего воображения был прав — за день до того, как я заболела, мы с Ванькой, возвращаясь домой, проезжали мимо маленького базара. Глядя на прилавки со свежими фруктами и ягодами, попросила остановить машину и вышла купить клубники. Она так зазывно благоухала, что я не утерпела и съела несколько ягод немытыми. Видимо результат моей беспечности не заставил себя жать. Возможно, называя меня дурой, моя галлюцинация была не так уж и неправа?

Родимцев — старший нагрянул спустя несколько дней. Мы играли в бассейне, попутно занимаясь устным счетом. Я вообще старалась все занятия с Ванькой строить в форме игры.

— Я вернулся! — раздался мужской голос.

Ванька, до этого послушно считавший вслух до ста, сбился, потом посмотрел в сторону ворот и выскочил из бассейна с криком:

— Папа вернулся!

Я вылезла из бассейна, ища глазами полотенце. Не хотелось предстать перед глазами начальника в купальнике.

Наклонилась за полотенцем и услышала:

— Это становится традицией.

Медленно разогнулась и посмотрела на стоящего с Ванькой на руках Родимцева — старшего. Кажется, я попала. На меня насмешливо глядел тот самый хам, нагло обладавший меня ночью в гостиной большого дома.

— Что именно? — поинтересовалась, стараясь выглядеть равнодушной.

— Твое полуголое состояние при нашей встрече.

Мой рот уже открылся, чтобы сказать ответную гадость, но я вовремя заметила, с каким интересом Иван переводил взгляд со своего отца на меня. Не стоит выяснять отношения при ребенке.

— Ваня, — попросила мальчика, — сбегай на кухню, принеси папе сока.

Все еще насмешливо глядя на меня, Родимцев — старший опустил сына на землю, мальчишка убежал за соком. Я медленно вытерлась и стала заворачиваться в полотенце.

— Не переживай, — «успокоил» меня мой работодатель, — я там уже все видел.

— А мы на «ты»? — я вскинула брови.

— Давно уже.

Он прошел и сел в кресло, указав мне на другое, стоящее рядом. Очень не хотелось к нему приближаться, но стоять перед хамом было немыслимо. Закрепила полотенце на груди и устроилась рядом.

— Я этого не заметила, — продолжила разговор.

— Естественно, сначала ты была занята тем, чтобы спрятать свои прелести за диванной подушкой, потом тебе тем более было не до меня. С такой температурой не до ложной скромности.

До меня не сразу, но все же дошло, о чем он говорит. Так вот кто был моей галлюцинацией! Он пичкал меня таблетками, обливал холодной водой, он даже носил в туалет! Вот стыд-то!

— Не переживай, — словно прочитав мои мысли, заявил Родимцев. — Ну видел я тебя голой, дальше-то что? Знаешь, сколько женщин я видел голыми?

И непонятно почему, но я почувствовала себя оскорбленной.

— Не знаю, и знать не хочу, — отрезала излишне резко.

— Обиделась? Зря.

Продолжать он не стал, к нам присоединился Ванька. Он поставил стакан сока на стол и взобрался отцу на колени.

— Вы уже познакомились?

— Да, — ответил Родимцев — старший, — я как раз говорил Екатерине Алексеевне, как рад, что она появилась в нашем доме.