Майя для сурового (СИ) - Романова Ульяна

Закончила я работу уже глубокой ночью, составив списки клиентов, которые отказались от услуг нашей компании, указав причины отказа и собрав в интернете всю информацию о них. Глаза слипались, а желудок сводило от голода. На часах было два часа ночи, голоса на улице давно стихли, указывая на то, что родители разошлись спать. Надеюсь, Богдан не решил снова почитать книгу на кухне…

Не решил, что, несомненно, радовало! Я открыла холодильник, но есть мясо на ночь мне не хотелось, а овощи у нас хранились в погребе вместе с большим количеством солений, которые обожала закатывать наша Тася.

Пошла к погребу, решив не включать свет, а просто выбрать понравившиеся плоды, посветив себе фонариком. Сложила в глубокую миску несколько крупных помидоров и большой огурец, выключила фонарик, убрала телефон в карман и, держа миску двумя руками, медленно пошла наверх. Выходя из погреба, буквально вписалась в чью-то твердую грудь. Ну как в чью-то... В Суворовскую, конечно. Помидоры оказались на полу, а меня на ногах удержали только сильные руки Богдана. Он что, меня преследует?

– Ты что здесь делаешь? – зашипела я.

– Думал, в погребе мыши завелись, – прошептал он мне в макушку, не торопясь убирать руки с моих плеч.

Мы стояли в совершенно темном узком коридоре слишком близко друг к другу.

– У нас нет мышей, – возмутилась я.

– Одна есть. Очень крупная голодная Мышка, – со смешком сообщил Суворов. – Не спится?

– Отойди, пожалуйста, – шепотом попросила я, упираясь ладонями в грудь Богдана.

Темнота и его запах – мускусный, чуть горьковатый – пьянили не хуже самого крепкого алкоголя, так, что кружилась голова.

– Майя, ты в темноте холодильник найти не смогла? – Богдан наклонился к моему лицу, я чувствовала его дыхание на своих губах. – Пошли, я покажу, где он у вас стоит, –  сместив ладонь с плеча на затылок и заставив запрокинуть голову, прошептал прямо в губы, отчего у меня колени подогнулись, а низ живота требовательно заныл.

Но Суворов просто включил фонарик на своем телефоне, собрал овощи с пола и, не смотря в мою сторону, потопал в кухню. Я, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы унять дрожь во всем теле, поплелась следом. Богдан включил свет в кухне и споро начал накрывать на стол. Достал оставшееся мясо, помыл и нарезал недавно поднятые с пола овощи, налил сок в высокий стакан и любезно придвинул его поближе ко мне.

– Знаешь, что-то у меня аппетит пропал, – совершенно честно призналась я.

– А у меня, наоборот, появился, – смотря мне прямо в глаза, сообщил Богдан.

– Ты ешь, а я пойду, – повернулась к выходу, убеждая себя, что это не побег, а тактическое отступление.

– Опять убегаешь, да, Мышка? – душевно поинтересовался Богдан, а у меня сердце екнуло.

Неужели мой побег год назад настолько его задел? 

– Просто спать хочется. Мне, в отличие от тебя, завтра на работу, – задрав подбородок повыше, ответила я и, развернувшись, ускакала в свою комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утром проснулась в растрепанных чувствах. Ночное рандеву с Суворовым, чтоб ему перина кактусом поросла, не давало покоя до самого утра. Соблазнитель на мою многострадальную голову…

Встала с постели и, прихватив с собой одежду, ушла в ванную на первом этаже абсолютно уверенная, что мой бодрящий вечерний душ Богдановских рук дело. И, зная его коварную натуру, лучше перестраховаться.

Привела себя в порядок и отправилась в совершенно пустую кухню. Обычно Тася в это время уже что-то готовит, но, видимо, последствия вчерашних возлияний дали о себе знать. Философски пожав плечами, достала яйца и молоко, решив сделать себе омлет. Когда завтрак был практически готов, в кухню очень тихо зашел Богдан. Выглядел бодро и одет был не по-домашнему. Интересно, куда он собрался так рано?

– Ммм, завтрак, – промурлыкал он. – Это мне? Приятно!

– Конечно, тебе, – я улыбнулась так широко, что скулы свело.

– Что добавила? Мышьяк, крысиный яд, стрихнинчик?

– Специально для тебя раздобыла отборнейший цианистый калий, – ну просто светская беседа получилась.

– Мое любимое, – довольно кивнул Богдан. – Ты бы газ выключила, а то весь яд пригорит, – посоветовал он.

Резко развернувшись к плите, я сняла сковороду с огня, выключая конфорку. Достала с полки две тарелки и, разделив омлет на равные части, разложила по порциям.

– Благодарю, – пропел Суворов, подходя ближе и забирая тарелку из моих рук, конечно, так, чтобы наши пальцы соприкоснулись.

Я тут же отдернула руку и отвернулась, слыша за спиной довольное хмыканье.

– Все-таки пригорело, – вынес он вердикт.

– Не нравится – не ешь, – пробурчала я, включая кофемашину.

– Как «не ешь»? Ты старалась, яд добывала. Кстати, соли мало.

– Много соли есть вредно! – наставительно заметила я, садясь напротив.

– Кому как, – пожал плечами мой собеседник, оглядывая кухню в поисках солонки.

Нашел, посолил свою порцию и, довольно улыбаясь, с таким аппетитом стал уминать омлет, что у меня поневоле слюнки потекли.

– Как дела на работе? – любезно осведомился Богдан, – как поживает твой нереально красивый соучредитель?

– Превосходно.

– Рад за него! Кофе нальешь?

– Конечно! – радостно согласилась я, поднимаясь.

Богдан напрягся и подозрительно косился все время, пока я наливала кофе и сыпала сахар, кажется, даже не моргая, чтобы не пропустить очередную пакость. Очень хотелось сыпануть ему горького перца, но я сдержалась.

Зазвонил мой мобильный, оповещая, что приехал Вадик. Я поднялась с места и, убирая тарелку в мойку, услышала ядовитое:

– Твоя лягушонка в коробчонке приехала?

– Не смей обижать Вадика!

Богдан только закатил глаза, но отвечать посчитал ниже своего достоинства. Я же гордо прошла мимо, торопясь на работу. День обещал быть долгим и крайне насыщенным.

В офисе мы с Вадиком сразу же пошли искать Стаса, но наш блудный соучредитель соизволил где-то пропасть, не отвечая на звонки. Мы немного поболтали с Танюшкой и Толиком, обсудили ушедших клиентов, плотно пообедали, а Стас так и не явился. Меня подобное положение дел дико напрягало, в мыслях я заготовила пламенную речь, но с течением времени запал пропал и пришли сомнения: а вдруг я слишком самонадеянная, и у нас ничего не получится... Как потом дяде Диме в глаза смотреть, зная, что мы похерили его любимое детище?

После обеда к нам заглянула Таня, сообщив, что Стас в своем кабинете сильно не в духе. По дороге даже умудрился кого-то премии лишить.

Глубоко вздохнула, поднимаясь с места, поправила блузу и, мотнув головой Вадику, пошла в кабинет коллеги.

Тот сидел за своим столом, невидяще глядя в окно. Вид имел крайне растрепанный, верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, а галстук висел прямо на мониторе ноутбука. В руке у Стаса была початая бутылка виски. Он перевел мутный взгляд на нас и усмехнулся, а мне вдруг подумалось, что в районе был объявлен месячник повального пьянства, не иначе.

Решительно прошла вглубь кабинета и заняла посетительский стул, поинтересовавшись:

– У нас праздник?

– Почти, – вполне осмысленно ответил Стас, – я продаю свою долю.

– С ума сошел? – в два голоса возопили мы с Вадиком.

– Я думаю, все будут только рады, – зло улыбнулся Стас.

– Ты, конечно, редкостный говнюк, но не имеешь права нас сейчас бросить, – без обидняков сообщил ему Вадик. 

– Он прав, – поддержала я. – Есть план!

– План? Ты видела, сколько долгов у фирмы?

– Видела.

– Ладно, показывай свой план.

Стас тяжело вздохнул, отставил бутылку в сторону и протянул руку, в которую Вадик тут же вложил тонкую папку с нашими набросками. Некоторое время Стас Михалыч внимательно изучал написанное, а потом откинулся на кресло и разразился тирадой: