Одно дыхание на двоих (СИ) - Васильева Лариса Геннадьевна

Прошла по припорошенной снежком кирпичной дорожке к двери. Нажала на звонок. Тишина. Скорее всего, Марфы Константиновны нет дома. Повинуясь странному желанию, потянула за ручку.

Открыто.

Мне стало не по себе. Что если с бабулей случилось непоправимое? Не поэтому ли она мне приснилась. Помня расположение комнат, вошла внутрь и без труда нашла гостиную. Бабушкину, помнится, любимую комнату.

Марфа Константиновна сидела в кресле качалке и смотрела телевизор. Седые волосы, платок на голове, темные глаза за толстыми очками, длинный цветастый халат. Заметив меня, старушка встала, щелкнула пультом и прижала морщинистую руку к сердцу.

- Внученька! – воскликнула она и несколько секунд просто смотрела не мигая.

- Бабуль, ты как? – я подалась вперед, но Марфа жестом попросила не спешить.

Остановилась, а бабуля медленно подошла к комоду и взяла фотографию покойного деда. Мужа Марфы.

- Ну вот, Коленька, и встретились. Дождался дорогой!

Прослезившись, старушка промокнула глаза уголком платка и вернула фотографию на место. А сама открыла комод и принялась перебирать вещи.

Самое время для уборки! Наконец Марфа что-то достала и с довольным видом подозвала меня.

- Ани слушай внимательно, - строго произнесла бабуля, - больше спросить будет не у кого. Не поймешь сейчас, в будущем хлебнешь немало горя.

С этими словами она протянула наручные часы на черном кожаном ремешке. Помедлив, я все же протянула руку и приняла подарок.

- Это часы, - сказала Марфа. Словно я сама не поняла, - но не обычные. Посмотри на циферблат.

Подивившись странному сну, посмотрела внимательней. На циферблате вместо значения двенадцать вверху стояла загадочная цифра тридцать. А весь круг разбит на мелкие отрезки по пять минут. Стрелка, которая, кстати, была только одна, медленно двигалась по кругу. Приложив часы к уху, услышала негромкое тиканье.

- Довоенные что ли? – удивилась.

Неужели Марфа, предчувствуя скорую смерть, решила одарить меня наследством?

- Еще старше, - вздохнула бабуля. – Если мы с тобой встретились при таких обстоятельствах, значит жить мне осталось ровно тридцать минут. Сейчас уже меньше, - Марфа кивнула на часы, предлагая мне посмотреть.

Взглянув на часы, увидела стрелку на отметке двадцать пять.

- Понимаешь, Ани, - Марфа старалась говорить твердо, словно речь давно уже заготовлена, но я чувствовала ее волнение, - все люди смертны. С одним лишь отличием, одни умирают в окружении близких, друзей или знакомых. Но есть те, кто в момент смерти остаются один на один с одиночеством.

Не понимала, к чему ведет Марфа, но явно не к добру. А бабуля продолжила:

- Меньше чем через полчаса меня не станет. Ты появилась здесь, чтобы скрасить мое одиночество в последние минуты.

Я закашлялась. Марфа хоть и стара, но выглядит неплохо. С чего бы ей умирать.

- Теперь это твой долг. Твой дар. Твое проклятие. Назови, как угодно, – вещала Марфа. – Хочешь этого или нет, но ты будешь перемещаться к людям за тридцать минут до их смерти.

- И какой в этом смысл? – почувствовала, как меня потряхивает. На этот раз уже не от холода.

Села на стул, чтобы собраться с мыслями.

- Поговорить, скрасить одиночество. Возможно, кто-нибудь напишет предсмертную записку или позвонит близким, разобравшись с давней враждой. У каждого свои истории. Я привела примеры, но сейчас другое время и люди другие.

Марфа опустилась в кресло-качалку.

- Так ты тоже такая? – моргнула глазами, чувствуя, что если бы не сон, непременно грохнулась в обморок.

- Была такой, - улыбнулась Марфа, вновь посмотрев на фотографию Коленьки. – Весь род Меламед такой. По женской линии, - добавила она. - Мать моя и бабка. Сыну Дмитрию покойному дар не передался, но я знала, что ты его получишь. Ты в детстве была ну точно как моя мать. Такая же проницательная и острая на язык. И парни на тебя также не заглядывались.

А это здесь причем?

- Женихи, словно чувствовали, что со мной что-то не так. За версту обходили. Да и когда мне было создавать семью.

Поднявшись, бабуля взяла фотографию мужа с комода и села обратно в кресло.

- Только Коленька, словно не замечал моих странностей, - Марфа снова прослезилась. - Ходил за мной как приклеенный, вот я и сдалась. А когда детишки пошли, моя странность сама собой улеглась. Да и куда мамке исчезать, когда дите одно дома. У меня ведь три сына. И у всех ребята. Только ты одна девчушка получилась.

- Бабуль, - я посмотрела на часы. Стрелка в районе двадцати.

- Да, да, - словно опомнившись, пролепетала Марфа, - заболталась я, а время идет. Там в шкафу пальто синтепоновое. Таня, мать твоя, оставила в прошлый приезд.

Я встала и открыла шкаф. Желтое пальто висело на вешалке. Марфа заставила взять.

- И сапоги, - напомнила бабуля, - негоже по зиме разгуливать босиком. И деньги в шкатулке на комоде возьми. Там на обратный билет.

Жутко смущаясь, заглянула в шкатулку.

- Запомни, Ани, когда люди вокруг - нечего бояться. Опасайся, когда ты одна. Мало ли чего. Теплую одежду держи рядом. Деньги, кошелек, а главное паспорт. Никогда не знаешь, куда занесет тебя судьба, - вещала Марфа. - А теперь иди ко мне, милая, дай тебя обнять!

Мы обнялись с бабулей. Поцеловала ее в старую морщинистую щеку. Даже на слезу пробило.

- Ты не реви, внучка, - проговорила Марфа, - я по Коленьке соскучилась. Давно встречи жду. Деньки уж считаю. Ты Тане позвони, скажи, что Марфа померла. Она все поймет. А сама уходи.

Вышла на улицу, потому как Марфа гнала прочь. А по щекам слезы текут, не могут остановиться. Странные часы остановились. Стрелка замерла на тридцати и не тикают больше.

Деньги в кармане пальто, на голову капюшон накинула. В сапогах тепло.

Вспомнила последние слова бабушки. Набрала маме.

- Мам, только не паникуй. Марфа Константиновна померла.

- Марфуша! - услышала вскрик матери в трубке, и связь прервалась.

Несколько минут стояла на улице, собираясь с мыслями, когда телефон снова зазвонил. Номер незнакомый.

- Ани Дмитриевна, вы где? - голос босса.

Очуметь! Он тоже во сне, видимо красотой крепко меня приложил.

- В Гагарине, - пробормотала, оглянувшись по сторонам.

В телефоне повисла тишина.

- В каком? - спустя несколько секунд хриплым голосом уточнил Фил.

- Город такой. Родина Юрия Алексеевича.

В трубке снова воцарилась пугающая тишина.

- Отправьте свое местоположение, - потребовал Фил.

Представила, как босс рвет и мечет, не обнаружив меня на рабочем месте. Прервав звонок, добавила номер шефа в записную книжку. Открыла вайбер и выбрала в контактах Фила. Миленькое фото. Нажала «отправить местоположение». Пусть посмотрит, что не лгу.

Добравшись до автостанции, купила билет на автобус. Рейс через полчаса, значит, есть немного времени для кофе. Пока стояла в очереди, по видеосвязи позвонил босс.

Ответила. Полюбовалась на Фила. Лицо невозмутимое, но, могу поклясться, готов меня убить.

- Что вы там делаете? – поинтересовался Фил, высматривая что-то за мной.

Подошла к табло, чтобы босс увидел название города.

- У меня бабушка умерла, - выдавила жалостливым голосом. Фил смутился, не ожидая такого ответа.

- Когда умерла? – он закашлялся.

Нервное. Довела мужика.

- Сегодня, - выдала не моргнув.

- Ясно.

На этом связь оборвалась. Или босс в ауте, или в жутком бешенстве. Фил меня убьет, в лучшем случае уволит. Я скрестила пальцы, умоляя, чтобы недавние события оказались кошмарным сном.

К вечеру я благополучно вернулась в город и помчалась на автобусную остановку. Четыре часа. У босса вовсю идет презентация.

Влетела в здание фирмы, поймав удивленный взгляд охранника, и прямиком на второй этаж. Вбежала в кабинет, скинула желтое пальто, сапоги. Вытащила из пакета туфли, сняла пиджак со спинки стула и помчалась в конференц-зал.