Сильная. Желанная. Ничья - Елена Левашова

Сигнальная лампа внутри истошно орет, но я, похоже, не слышу ее требовательного предупреждения… Лезу в огонь, поддавшись обманчиво ласковому трепету.

Гимназия с углубленным изучением математики — одна из лучших в городе. Когда-то Олеся хотела отдать туда нашу дочь Лику… Я не зову их — проклятые воспоминания, но они обрушиваются на меня снежной лавиной, раздирая струпья и вновь обнажая рану.

Паркуюсь в сквере возле школы. Погруженный в свои мысли, забываю про пальто и иду в школу прямо так — в водолазке и брюках.

— Вы к директору? — терзает меня на входе охранник.

— Д-да.

— Хотите ребенка в школу устроить?

«Да, я хочу устроить в школу дочь — Черниговскую Анжелику Вацлавну», — я мог бы сказать, но уже никогда не скажу, потому что вместо школы мой ребенок лежит на кладбище…

— Да, — мне приходится приложить недюжинное усилие, чтобы ответить твердо. Изгнать из выражения лица рассеянность и дезориентированность. — Подскажите, где учительская? — выдавливаю улыбку.

Охранник записывает в журнал мои паспортные данные и показывает направление.

Достаю из заднего кармана брюк заветный листок: кабинет химии, третий этаж. Бросаю взгляд на часы — до окончания урока двадцать минут. Под аккомпанемент ударов собственного сердца я крадусь по лестнице на третий этаж, миную рекреацию, выкрашенную ярко-желтым цветом и завешенную портретами политиков, а потом… слышу ее голос, доносящийся из кабинета:

— Чем левее стоит металл в ряду стандартных электродных потенциалов, тем более сильным восстановителем он является, самый сильный восстановитель — металлический литий, золото — самый слабый, и, наоборот, ион золота — самый сильный окислитель, литий — самый слабый. Балабеков, после урока покажете конспект, вам понятно?

Тамила воинственно смотрит на кого-то, сидящего на задней парте, а я… пялюсь на нее сквозь тонкую щель в двери. Лаковые черные туфельки на небольшом каблуке, черные узкие брюки и атласная кремовая блузка. Училка и есть — строгая, дисциплинированная, гордая. Царица Тамара… Она подняла волосы и закрепила их шпильками на затылке, обнажая тонкую белую шею.

— Каждый металл способен восстанавливать из солей в растворе те металлы, которые стоят в ряду напряжений после него, например, железо может вытеснять медь из растворов ее солей. Однако следует помнить, что металлы щелочных и щелочно-земельных металлов будут взаимодействовать непосредственно с водой. — Продолжает скучное повествование Тамила Аркадьевна. Пишет что-то на доске, взирая с надеждой на непонимающие лица учеников.

Черт ногу сломит в этой химии! Возможно, будь у меня такая красивая учительница, я был бы отличником.

Звенит звонок. Боясь обнаружить себя, отхожу в сторону, пропуская толпу великовозрастных детишек — на вид им лет четырнадцать — пятнадцать. Они толкаются, смеются, тихонько озираясь, ругаются матом. Пробуждают спящее пространство, в мгновение наполняя его шумом и запахами пота и пыли. Я жду, когда из кабинета выйдет тот самый нерадивый Балабеков, жду еще несколько минут, не желая признаваться, что пришел раньше…

Взмахиваю ладонью, чтобы постучать в день и… тотчас распахиваю ее, услышав тоненький всхлип. Тамила сидит на полу, привалившись к стене. Бледное лицо, черные провалы глаз. Часто и тяжело дышит, безуспешно стирает со лба испарину.

— Господи, что с вами? — подхватываю ее на руки и усаживаю в кресло учителя. Невесомая, как перышко. — Скорую вызвать?

— Таблетки… срочно. В сумочке… — она всплескивает безвольной кистью.

Я действую на автомате — обнаруживаю на дне сумки пластиковый контейнер, одноразовые носовые платки. Не спросив ее разрешения, достаю один и стираю с ее лица испарину и размазанную косметику.

— Давайте я вызову скорую? Или отвезу вас в больницу. — Предлагаю, не отнимая рук от ее лица. Оно уже чистое, а я все тру и тру его, как ненормальный. Тонкая алебастровая кожа Тами розовеет от моих энергичных касаний, а на виске оживает голубая жилка.

— Вы на мне дырку протрете, — неловко улыбается она, запивая капсулы водой из бутылки. — Спасибо вам. Если бы не вы… У меня последний урок, и в класс вряд ли кто-то бы зашел.

— Тамила, вы меня…

— Аркадьевна. — Хмурится она.

— Тамила Аркадьевна, вы меня напугали, — сжимаю в кулаке носовой платок, чувствуя, как меня засасывает синяя бездна ее глаз. — Поедем в больницу?

— Я просто не вовремя приняла таблетки. Спасибо, не стоит беспокойства, уже все в порядке, — она вновь смущенно улыбается и отводит взгляд. — Я могу попросить вас отложить разговор? Вам что-то от меня нужно, так? Кстати, Вацлав Александрович, я съехала из вашего дома. Возьмите ключи. — Тами устало тянется к сумке и выуживает связку.

— Спасибо. — Забираю из ее ледяных рук проклятые ключи. — Сможете приехать ко мне в офис? Например, завтра?

— Завтра? Да, смогу. Вас устроит в два часа?

— Да. Возьмите визитку с адресом. — Вкладываю в ее пальчики картонку с витиеватыми золочеными буквами, отмечая презрение, на короткий миг вспыхнувшее в ее взгляде. Да, похоже, Яр перестарался с дизайном. Надо было выбрать что-то попроще.

— Я приеду, — кивает она и поднимается с места. Невысокая даже на каблуках, красивая и пахнущая знакомым мне ароматом манго…

— Давайте я все-таки отвезу вас домой?

— Все хорошо. И… машину у меня не отняли, так что я на колесах. — Она гордо вскидывает подбородок, полоснув меня воспоминанием о суде.

— До свидания. — Киваю и покидаю кабинет…

Завтра… Завтра… Ты обо всем узнаешь завтра. И завтра решишь мою участь…