Тайная жена моего мужа - Амелия Борн

От понимания, что у него есть буквально час на то, чтобы переодеться, поесть и принять душ перед походом на вторую работу, хотелось выть. Но он лишь упрямо сжимал челюсти и шел. Вперед, вперед… шаг за шагом, шаг за шагом…

Потому что знал, к кому и зачем идет. Образ жены - красивый, утонченный, изящный - придавал ему сил тогда, когда, как казалось, не способен уже ни на что, только лечь и умереть. Но она вела его вперед, мотивировала, давала сил жить тогда, когда их едва хватало на вдох…

Ради нее он убивался на нескольких работах разом, хватался за любые возможности подзаработать. Хотел сделать то, что обещал ей когда-то: дать жизнь, которую она заслуживала. Старался изо дня в день доказывать: она не зря выбрала именно его тогда, шесть лет назад…

А ведь могла только поманить пальцем - и получила бы абсолютно любого. Он никогда не забывал об этом, не уставая завоевывать ее изо дня в день…

- Любимая, я дома! - крикнул буквально с порога, едва войдя в скромную квартирку, которую они снимали вот уже пару лет.

Ответная тишина его встревожила. Спешно разувшись, он широким, размашистым шагом прошагал сначала на кухню, где, ожидаемо, не нашел жену.

Готовить она никогда не любила, да и не успевала. Он - не заставлял, чаще всего довольствуясь пельменями на скорую руку и одним тем фактом, что она просто была рядом. И это главное.

Жена обнаружилась в итоге в спальне, за столом. Когда он вошел - посмотрела на него так серьезно, что это даже пугало и вместе с тем… вызывало желание зацеловать ее. И целовать до тех пор, пока на ее лицо не вернется мягкая улыбка, пока не услышит ее прекрасный смех…

Так он и сделал. Подойдя к ней, приобнял сзади, наклонился, чтобы поцеловать…

Но она неожиданно увернулась.

Обиженный, недоумевающий, он выпрямился и, глядя на ее застывший затылок, уточнил:

- Родная, что такое? Я в чем-то провинился?

Последнее попытался сказать легко и шутливо, но вышло, кажется, плохо. Инга не хуже него знала, как он боялся ее обидеть, потому что страшился потерять буквально до трясучки…

- Нам поговорить надо, Яш.

Голос - сухой и отстраненный, начисто лишенный привычной ласки и мягкости.

- Ого, как все серьезно… значит, все-таки провинился, - снова попытался пошутить.

- Все и в самом деле серьезно.

Ее тон ясно подтверждал сказанные ею слова. Он отошел, нашел на ощупь стул у другого конца стола и, не отрывая глаз от ее лица, сел.

- Ну говори.

Она твердо взглянула ему в глаза и, словно топором по голове приложив, выдала:

- Я уезжаю, Яш. Мне предложили контракт за границей.

Он моргнул, словно оглушенный, дезориентированный…

- Ладно… - наконец нашел сил выдохнуть. - Давай обсудим это…

- А нечего обсуждать. Я уже все решила. Для меня важно состояться, как модель, и это шанс, который я упустить не могу.

Он непонимающе уставился на нее, не веря собственным ушам.

- Решила все… без меня?..

Она отвела глаза в сторону, потом вновь взглянула на него: с сожалением, но пугающе твердо…

- Я думаю, Яш, нам пока все равно лучше было бы пожить отдельно… Это время, что меня не будет, даст нам возможность подумать, переоценить наши чувства и отношения…

Ему нечего было переоценивать, не о чем было думать. Он ни дня не сомневался в том, что ему нужна она, нужен этот брак…

Господи, да он же ею одной только и жил!

Но у нее, похоже, все было не так.

И все, что ему осталось после того страшного утра - это просто ждать и надеяться.

И он… ждал.

Днями… Месяцами… Годами.

И никогда не переставал ждать.

- Уйди…

На это единственное слово ушли последние силы. Господи, да был ли предел этой боли, этому разочарованию, этому разрывающему изнутри на части чувству?..

Думалось - больнее уже некуда. Казалось - ничего страшнее, чем тот факт, что мой муж был женат на другой и лгал годами, уже не произойдет. Верилось - где-то в глубине души, что всему есть приемлемое объяснение…

А вместо этого - только решительный, добивающий удар. Признание, что я в его жизни была лишь временной, удобной заменой той, кого Яков, видимо, возвел в ранг богини.

Внутри все заныло от мысли: да что он вообще в ней нашел? Да, красивая. Бесспорно эффектная. Весьма ухоженная…

Но что она дала ему, кроме боли? Кроме возможности пользоваться своим красивым модельным телом?.. И то не навсегда…

А я…

Я отдала абсолютно все. Но для него это абсолютно ничего не значило. Мы с Ромой - ничего не значили.

- Карин…

Яков протянул ко мне руки в каком-то беспомощном жесте, словно и сам до конца не знал, что именно хочет сделать. Утешить? Получить утешение?..

- Уйди, - повторила глухо.

- Ты же не дослушала…

- И слушать больше не хочу. Не сейчас. Уйди, бога ради!

Он немного помялся на месте, явно сомневаясь в том, как именно стоит сейчас поступить, но в итоге все же негромко проговорил:

- Я в соседней комнате посплю.

Я порывисто отвернулась от него, давая понять, что разговор на этом окончен. Он еще какое-то время простоял на месте, словно ожидал, что я одумаюсь, позову, но в конце концов вышел, тихо притворив за собой дверь.

И эта тишина была страшнее крика.

* * *

Утром мы с Яковом разминулись. И это, наверно, было к лучшему.

Я встала в обычное время, чтобы отвести сына в садик, хотя работать в этот день не собиралась.

Едва открыла по будильнику глаза - как все случившееся накануне навалилось на душу удушающим снежным комом. На миг даже возникла паника от непонимания, что дальше делать, как жить, куда бежать, где искать помощи…

Глядя в белоснежный потолок, я даже не пыталась справиться с текущими по лицу слезами. Все, на чем сосредоточилась в этот миг - это на попытках просто дышать. Хватать ртом стремительно иссекающий в легких воздух и мысленно убеждать себя, что я все это переживу…

Не знаю, как, но переживу…

До боли сжав руками голову, словно пытаясь раздавить таким образом все пугающие мысли, атаковавшие сознание, я заставила себя встать.

Шаркающим, безвольным шагом прошла на кухню, обвела ее взглядом…

В горле встал непрошеный ком. С