Бывший муж (СИ) - Рузанова Ольга

Не до веселья сейчас, но как представлю, что придется возвращаться в пустую квартиру, на Луну выть хочется.

— Давай в Ральфе. Позвонишь туда?

— Не вопрос. Олега наберешь?

— Наберу.

Отключившись, какое-то время слушаю голосовухи от Амелии с места событий, а потом решаю позвонить жене.

Набираю ее номер и с удивлением обнаруживаю себя в черном списке. Детский сад, бл*дь.

Но царапает. Решила согнать меня с пьедестала? Характер показываешь?

Ладно. Я подожду. Шесть дней осталось.

По пути в клуб заслушиваю отчет Амелии уже очно. Основной вопрос, связанный с расширением производства в сторону алюминиевых конструкций решать надо в Москве. Прежде, чем осваивать новый сплав. Но до него еще пахать и пахать. Прежде всего, нужно завод с колен поднять, конкурентоспособным сделать. Заинтересовать заказчика мощностями.

Мы оба это понимаем и оба видим, в какую сторону двигаться. Знаем, за какие ниточки тянуть, кого взять в союзники, а кого вводить в заблуждение ложными обещаниями.

У нас обоих есть потенциал и по вагону амбиций.

— Около полночи я буду дома… приедешь? — заканчивает она доклад.

— Нет, Амелия.

— О’кей, тогда завтра увидимся в офисе.

— Пока.

В клуб, как обычно, приезжаю с опозданием. Ребята привыкли, даже не возбухают по этому поводу. Сначала, как полагается, обмываем мое приобретение. Рассказываю в общих чертах, обрисовываю перспективы, потому парни от этой области промышленности далеки.

Мы вместе заканчивали факультет IT — технологий. Вместе мечтали о крупной корпорации. Только я отпочковался после того, как на мою голову свалились бешеные бабки моего блудного отца, а пацаны до сих пор работают и вместе идут к своей мечте.

— Ох*еть, — качает головой Олег, — это же другие бабки, да, Рус? Другая жизнь…

— До нее еще топать и топать.

— Да ладно прибедняться, разрулишь, как надо. Емельянов умоется…

Глеб разливает виски. Чокаемся, пьем за дружбу.

Чего греха таить?.. Они мои самые близкие и верные. Ближе них, и не будет уже никого. В том мире, куда я ворвался, все на бабках завязано, даже друг глотку за выгоду перережет. Поэтому этих надо ценить и беречь, как зеницу ока.

Выпиваем. Расслабленно трепемся обо всем на Свете. Глеб рассказывает о заказе на разработку программного обеспечения. Выгодный контракт, которым они гордятся. Я за них рад и в очередной раз чувствую укол сожаления о том, что пути наши с ними разошлись.

Работали б втроем, нас бы хрен кто догнал бы. Я ведь мечтал раньше.

Пока один с упоением рассказывает о работе, второй, развалившись на диване, с кем увлеченно переписывается.

— С Машей твоей что? — бьет в лоб Глеб.

Словно в грудак с ноги заехал. Болезненно морщусь.

— Заболела что ли? Светланка говорит, она встречу завтрашнюю отменила.

Опрокинув в себя вискарь, заедаю долькой лимона. В желудке горит, аж ребра плавятся.

— Маша ушла от меня.

В випке повисает тишина. Раскаты музыки, доносящейся снаружи, оглушают. Друзья не шевелятся.

Я молча разливаю спиртное. Беру свой бокал и осушаю одним махом.

— Почему? — спрашивают в голос.

У меня язык не поворачивает озвучить причину, за меня это делает Олег.

— Левак?

— Да, ну, нах… в жизни не поверю, — проговаривает тихо Глеб.

Отложив телефон, Олег подается вперед. Оба буравят меня глазами. Только один с мрачным недоверием, а другой — с азартом.

— Ты *бнулся?

— И кто она?

— Амелия, — выдавливаю глухо.

— Бинго! Сука!.. — бьет блудливый друг по столу, — я так и знал, что ты дерешь ее!..

— Заткнись…

— И Машка узнала? Как?

Отвалившись в диване, прикрываю глаза и сжимаю пальцами переносицу.

Паршивое чувство, будто в дерьме измазался.

Скопировав мою позу, Глеб замолкает. Зато Олег, услышав такую новость, заметно оживляется.

— Да не ссы ты! — выдает авторитетно, — мне тоже х*ево было первый раз. Чуть не развелись с Иркой, когда она узнала.

— Как простила потом?

— Только через полгода, — округляет глаза, — пздц, я уж думал, не вернется.

И Маша вернется. Только я, в отличие от Олега, шансом своим воспользуюсь.

— Ну, а ты?.. — обращаюсь к Глебу, — ты что скажешь?

— А что тебе сказать? — отвечает холодно.

— Дашь совет или нет?

Тот, прочистив горло, берет со стола свой бокал. Жестко усмехнувшись, поднимает его на уровень глаз.

— Дам, но ведь не воспользуешься?..

— Ну?..

— Соглашайся на развод и не ломай Маше жизнь.

— Даже так? — смеюсь тихо.

— Ну, а что? Тебе же нравиться Амелию *бать — вот и *би. А Машке дай возможность нормального мужика встретить.

Ценою невероятных усилий и врожденного чувства ответственности заставляю себя в понедельник пойти на работу. Взятый мною трехдневный больничный закончился еще в пятницу. Я думала, что пяти дней мне хватит на восстановление.

Сейчас понимаю, какой была дурой. И пяти лет не хватит, чтобы перестало болеть.

А болит сильно. Не переставая с того момента, как он пришел тогда. Ноет грудь, дерет горло. Так, что жить не хочется.

В тот же день были первые слезы. Ревела всю ночь, пока под утро в комнату не начал ломиться папа.

Потом настало отупение. Я лежала в кровати и смотрела в потолок. Ковырялась в памяти и думала. Пыталась понять, в какой момент мы свернули не туда.

Когда он в большую игру ввязался или, когда я проект свой вела? Размышляла, кто из нас виноват больше. Я ведь в последние три месяца с головой в работу ушла. Мы заключили контракт с новой молочной компанией, и меня назначили ответственной по разработке рекламной стратегии и созданию имиджа фирмы.

Это очень кропотливая работа, которая требовала полной отдачи. Я задерживалась на работе, брала ее на дом и не заметила, как муж стал отдаляться. Пропадать вечерами, работать по выходным, злоупотреблять командировками.

Выходит, я больше виновата?..

А потом я воспроизводила в памяти их переписку и вгрызалась зубами в подушку, чтобы снова не разбудить отца.

Нет. Такому нет оправдания. Это в нем проблема.

Он остыл. Запас его любви ко мне закончился. Я превратилась в привычку, и ему захотелось острых ощущений.

Забыв о том, что уже накрасила глаза, тру их пальцами обеих рук. Веки воспалены и ужасно чешутся.

— О, черт! — бросив взгляд на часы, бегу в ванную умыться.

Потом быстро крашусь снова, надеваю офисную юбку, свободного кроя блузку с ремешком и туфли на каблуке. Волосы расчесываю и собираю в низкий пучок. На нос водружаю темные очки.

На улицу выхожу с опаской. Лебедев мерещится в каждом мужчине. Но нет, он, конечно, не станет караулить меня у подъезда. Ему не по статусу. Бегать, унижаться, вымаливать прощение — это все не про него. Он не умеет быть виноватым. Это ниже его достоинства.

Руслан дал мне семь дней, и значит придет за ответом ровно в пятницу и ни днем раньше. Я должна быть морально готова к этому.

Заехав по пути на заправку, ровно к девяти подъезжаю к офисному зданию, в котором наше рекламное агентство занимает половину второго этажа.

Поднимаюсь в офис и, бегло поздоровавшись с Катериной с ресепшн, ходом шагаю в свой кабинет. Ставлю сумку на стул для посетителей, нажимаю кнопку запуска компьютера и, сняв очки, смотрюсь в карманное зеркальце.

Краснота с век почти спала. Почти. Глаза все равно еще мутные, воспаленные. На коже щек нездоровые пятна. Кончик носа красный.

— Тук-тук…

Дверь отворяется, и в кабинет пролазит рыжая голова Тани.

— Привет. Проходи.

— Я кофе тебе притащила. С молокой и без сахара, как ты любишь.

— Спасибо, — с благодарностью принимаю из ее рук бумажный стаканчик и дарю ей приветственный чмок.

Повесив мою сумку на спинку стула, она садится. Я тоже обхожу стол и опускаюсь в свое кресло.

— Приезжал?

— Да.

— Вернуться просил? — морщится брезгливо.