Татьяна Алюшина - Свидание вслепую

– Зинуль, меня же рядом не будет, я сразу убегу! Так что все обойдется!

– Охо-хо! – не поверила Зинаида. Но куда деваться! – Ладно, говори адрес, заполошная! И во сколько надо быть? Весь сон перебила, а я так настроилась выспаться, полениться!

– Зиночка, ну прости, ну форс-мажор случился!

– Форс-мажор, как тебе самой известно, – это твоя суть, плоть и кровь, жизненное кредо, и нечего на него пенять!

– Это ты ругаешься? – уточнила степень раздражения подруги Ритка.

– Это я ворчу, вылезая из кровати. Не морочь меня! Мне бы собраться и сообразить, как все лучше сделать!

– Все, все! Пиши адрес, встреча в двенадцать! – продиктовав адрес и объяснив, как лучше добраться, Ритуля временно попрощалась:

– Целую-расцеловываю, спасительница ты моя!

– А это мое жизненное кредо – «спасительница», – вздохнула скорбно Зинуля.

Она решила – ну его на фиг, не поедет она на машине! Накрутишься по центру, да еще пока приткнешь где-нибудь свое автотранспортное средство в узких дворах – не меньше получаса потеряешь. А ходить полезно. К тому же, посмотрев карту в компьютере, она выяснила, что от метро до искомого дома – минут пять, ну, максимум семь ходьбы.

Вот и прекрасно, прогуляемся!

Неугомонная подруга давала указания по сотовому, пока Зина ехала в метро – телефон молчал, но требовательно раздался вновь, как только она вышла на улицу:

– Зинуля, ничего сложного, шпаргалка у тебя будет, там все до мелочей расписано. Клиент спокойный, уравновешенный, вообще классный мужик: под сорок, разведенный, мечта любого риелтора. Его в Москву перевели на повышение, не то в министерство, не то в фирму какую-то, не помню, где-то записывала, но это не главное. Главное, что жить теперь ему предстоит в Москве, вот он квартиру и покупает. Он, может, эту и не выберет, это всего вторая квартира, которую я ему показываю. Да еще и в другом агентстве ему что-то предложили. Но квартирка, скажу я тебе, класс! Такая уютненькая, и месторасположение дома замечательное – тихий центр, окна на сквер выходят, а ремонт там!.. Сама увидишь! Ты покажешь, расскажешь, свет везде выключишь, закроешь – и все дела! Я потом…. – На этом Риткин телефон разрядился.

Любимые Риткины словесные обороты «и все», «и все дела!», как правило, в девяноста пяти случаев из ста заканчивались чем угодно – от конфуза до травматических случаев с тяжелым исходом, но только не благополучно. Зинуля тщетно пыталась отучить подругу от подведения черты под своими планами в этих оптимистичных выражениях – все впустую! «Вот странное дело, – думала Зинуля, неторопливо шагая от метро, – на учебу, работу, детей и любимых мужчин Риткино притягивание невезений почему-то не распространяется!»

Ну, не совсем так! Доставалось и преподавателям в институте, и – а как же иначе! – однокурсникам, и другим подвернувшимся. И доски в аудиториях падали, когда Рита выходила отвечать, и стулья ломались, и трибуны рушились, и преподаватели калечились, но училась Ритка на одни пятерки. И не от страха или чтобы поскорей отделаться от студентки Ковалевой ставили ей эти пятерки, нет, ровно наоборот – ее старались наказать, придирались, гоняли по всему материалу на экзаменах, правда, на безопасном расстоянии, метрах в трех от экзаменатора. А она отвечала, как пулемет – бодро и без запинки. К курсу третьему на нее махнули рукой: ужас там или не ужас всего института, а учится девка – будь здоров! И с работой у нее всегда лучше всех получалось. Фигово было коллективу – и еще как, это факт, но у самой Ритки – рабочий неиссякаемый энтузиазм и сплошной праздник!

Последние семь лет Ритуля работала риелтором в самой крутой московской фирме недвижимости. И, как ни странно, у нее это замечательно получалось. Жалел, видимо, Боженька ее многочисленных клиентов, а может, она сама любила их как родных, но самые большие продажи приносила в контору она, и она же имела самую большую базу квартир.

Кто знает, как это у нее работало, как запускается или стопорится механизм функционирования центра притяжения всемирной катастрофы, но клиентам Риткины особенности не вредили!

Кстати, и с любимыми мужчинами в Риткиной жизни этот загадочный механизм срабатывал как-то иначе, чем с другими людьми. Неизменно момент знакомства и первой встречи сопровождался для избранника разрушительно-травматическими последствиями, на фоне чего непуганый и плохо осведомленный товарищ влюблялся в Ритулю до потери объективного сознания. И в этот святой конфетно-цветочный период наивысшего выброса эндорфинов в обоих организмах с ним больше ничего плохого не происходило, окромя горячей любви и страстей зашкаливающих. Но стоило Ритуле остыть, разлюбить – все!

Мужику наступали кранты! Везде! На работе, в жизни, со здоровьем… Причем полные.

Самые умные вовремя сматывались, стараясь откупиться чем могли, всего пару раз вляпавшись в неприятности после неосмотрительных уговоров: «Риточка, я же тебя люблю, у нас все будет хорошо!», – быстро делали выводы и бежали отсюда – до заката, скажем, или до пресловутой канадской границы. Те же, кто от чувств-с так просто не отказывался, а плавился в неге под Риткиным взглядом грустной лани и пытался вернуть былую любовь, получали по полной программе и только после этого уносили ноги. Если еще могли…

Детей Риткиных маманино разрушительное начало вообще никак не касалось, не задевало даже рикошетом, разве что развило в отпрысках философский взгляд на жизнь и фантастическое чувство юмора.

Ритулю Зинаида увидела издалека. Трудно было бы не увидеть на грязно-бело-сером фоне московского пейзажика последних дней осени фигуру в ярко-красном пальто, на высоченных каблуках лакированных сапожек, активно машущую Зинаиде рукой и подпрыгивающую от нетерпения возле своей красненькой машинки в цвет пальто.

– Только бы клиент где-нибудь в сторонке стоял, – проворчала себе под нос Зинаида, – а то Ритка своими телесными движениями, не приведи Господь, дом свалит!

– Зинулечка! – обняла и расцеловала Ритка подругу с таким рвением, словно год не видела и истосковалась.

– Ритка, – предупредила Зина, – без лишних резких движений, если хочешь, чтобы осмотр апартаментов таки состоялся!

– Злишься? – не ослабляя объятий, но чуть отодвинувшись, чтобы рассмотреть степень Зининого возмущения, спросила Ритуля.

– Не очень, – успокоила подруга. – Я сейчас как геомагнитная обстановка в городе: слабо возмущенная.

– Ну и хорошо! – порадовалась Ритка и перешла к делу:

– Он еще не подъехал, может, в пробке застрял. А у меня телефон разрядился, выяснить не могу. И зарядку автомобильную утром в ремонт отдала. Вот же черт!