Татьяна Алюшина - Просто о любви

Сразу. Прямиком с порога, стаскивая с себя одежду по ходу движения в спальню, забрался в кровать под три одеяла — дом-то не топлен — и вырубился.

Ему снилось, что он услышал слабый голос, доносившийся из развалин. Прислушался. Да! Есть!

— Живой!!! — оповестил он команду и отошел в сторону.

Теперь ждать. Ребята оценят высоту и сложность завала, под которым оказался человек, пути лучшего доступа.

— Вы разговаривайте, если есть силы!! — прокричал человеку Лева. — Чтобы мы вас слышали!

Человек под толщей бетонных обломков что-то тихо отвечал. Степану, стоявшему сбоку, не было слышно слов, только голос.

И вдруг без команды и предупреждения начались работы!

Бух! Бух! Бух! — стучала дробилка.

— А-а-ах!! — сбрасывал в кузов обломки экскаватор.

— Кто разрешил?! — заорал Лева так, что вздулись жилы на шее. — Тишина!!!

И Степан побежал туда, к машинам, немедленно остановить работы. Он спотыкался, выворачивал ступни о края бетонных обломков, заваливших все вокруг, упал, рассек колено, поднялся и побежал дальше.

Бух! Бух! Бух!

Степан сел на кровати, не открывая глаз.

— Да что за черт?!

Он спит? Проснулся? Или наоборот, идет работа, а он заснул?

— Откройте! Эй! Есть кто дома?!

Он тряхнул головой, пытаясь оказаться в реальности. Только вот в какой? Ночной кошмар?

— Пожалуйста! Это очень срочно!

Глаза он смог открыть.

Так. Он дома. И кто-то тарабанит в дверь. И кричит.

Пожар, что ли?

Руки и ноги плохо слушались, когда он натягивал джинсы. Что там руки-ноги — голова совсем не соображала, но умудрялась кое-как отдавать команды телу, что и помогло Степану добраться до двери и эту дверь открыть.

Ему даже удалось сообразить, что перед ним стоит миниатюрная девушка в светлых брюках, в свитере, перепачканном чем-то похожим на ржавчину, и без верхней одежды. Это она тарабанила в его дверь, и это никак не могло быть реальностью.

Значит, сон. Странный какой-то. Или все-таки пожар?

— Вы доктор?! — очень громко и звонко закричала на него девушка.

Он слегка обалдел от напора и требовательности неизвестной гражданки, почему-то оказавшейся в его сне.

— Доктор, — ответил, не отдавая себе отчета в том, что говорит.

Девушка продолжила что-то кричать и сложила маленькие ладошки в замок, прижав жестом отчаяния к груди, как делали в старых немых фильмах, подчеркивая нарочитостью жеста сюжетную линию.

Эта ничего не подчеркивала и не изображала, а пребывала в настоящем отчаянии и испуге.

И тут до его отупевшего сознания дошло, что кто-то умирает, а эта маленькая перепуганная девчушка прибежала звать его на помощь.

И как обычно случалось с ним в таких ситуациях, мозг переключился на резервные батареи, и он мгновенно стал соображать и действовать.

— Зайдите! — приказал Степан и пошел собираться.

На автомате оделся, проверил ключи, телефоны, документы, похлопав по карманам куртки, взял медицинский ящик, внесенный в дом из остывающей машины автоматически, без участия мозга, посмотрел на часы, пытаясь понять, сколько ему удалось поспать.

Два с лишком часа.

Ладно. Продержимся!

Несчастье произошло с хорошо ему известным Василием Федоровичем. Девушка наверняка ему проорала информацию, но он был тогда еще не совсем в адеквате и не понял, даже предложил подъехать на машине.

Старик ему этот нравился. Они чаевничали, беседовали. Чаще у Степана — он приглашал в гости на пироги, когда они перепадали ему от мамы. Василий Федорович по-соседски предложил свою помощь: приглядывать за домом в его, Степаново, отсутствие, частое и порой продолжительное. Степан принял предложение с благодарностью и большой долей облегчения. Поселок их тихий, частями охраняемый — теми частями, где осели богатеи, но в России лихих людей хватает, да и простого мелкого хулиганья.

Василий Федорович был плох, это Степан понял сразу.

А девушка сильно перепугалась и очень переживала за соседа.

Хорошая девушка.

Ему сейчас было не до рассматриваний и оценок — ни до каких: ни мужских и не очень мужских, но то, что она полезла через калитку, чтобы помочь Василию Федоровичу, рискуя быть пойманной, как воришка, бдительными соседями или разбиться, свалившись с непокорившейся «вершины», ему понравилось.

А еще ее огромные перепуганные сострадающие глаза, смотревшие на него с мольбой и ожиданием чуда. Он не отметил, да и вряд ли разглядел, какого цвета у нее глаза, но тот ее взгляд запечатлелся в мозгу четкой картинкой.

Им повезло: пробок не было по всему маршруту движения. Сосредоточившись на дороге, в постоянном напряжении, что может отключиться, Степан и не заметил, как они добрались до места.

Подъехав к больничному шлагбауму, он объяснил вышедшему из будки охраннику, что их ждут, и стал набирать номер на мобильном.

— Леш, мы у ворот, — предупредил он, кивнул благодарно охраннику, поднимавшему шлагбаум, и не спеша поехал вперед на территорию больницы.

Как только их машина остановилась у приемного покоя, началась суета. Степан Сергеевич выскочил из машины, вместе с людьми в белых халатах переложил Василия Федоровича на каталку, и они все быстро ушли.

Стаська растерялась и, отстав, плелась сзади, прижимая к груди пакет с собранными заботливой Зинаидой Ивановной вещами.

— Девушка! — окликнули ее. — Вы с инфарктом приехали?

— Я? — удивилась Стаська. — Нет, я здорова.

— Да не вы! Пациент, которого сейчас доставили с инфарктом… вы с ним?

— Да. Да!

— Документы давайте!

Дежурная за стойкой приемного отделения, пожилая, грузная и с виду строгая, как классная руководительница, женщина в сверкающем белизной и хрустком от крахмала халате, подчеркивающем этот имидж, протянула руку в ожидании.

— Какие документы? — тупила Стаська.

Женщина собралась было ответить, но, присмотревшись к Стаське, спросила:

— Дочка, что ли? Да вы так уж не переживайте! У нас замечательные врачи! Если до нас довезли живым, значит, вылечат!

— Да, — с какой-то частью ее речи согласилась Стася.

— Документы… — напомнила дежурная.

— Ах, да, да! — засуетилась, заторопилась Стася и полезла в пакет.

Зинаида Ивановна головы не теряла, не в пример нервной барышне Игнатовой, собрала все необходимые документы. Кому, как не пенсионеру знать, какие могут потребоваться. Стася извлекла из одного большого пакета другой, маленький, прозрачный целлофановый, в котором были сложены пачка бумаг, какие-то удостоверения и паспорт, и протянула регистраторше.

— Вы сядьте, посидите, я все заполню и позову вас, — пожалела ее женщина.