Кэтрин Куксон - Молчание леди

— Что бы ни случилось, — сказал Ричард, — я буду продолжать заниматься своей работой. Еще два года, и я стану настоящим специалистом, а я люблю свою работу.

— Хорошо, — вступил в разговор Джеймс, — не вижу причины, почему ты должен отказываться от своей работы. А мы с отцом займемся остальными делами и будем потихоньку обирать тебя. Будем-будем, знаешь ли.

— Да-да, я знаю. — Ричард улыбнулся, глядя на него. Затем снова обратился к Александру: — Когда мы сможем встретиться с этим человеком?

— Я собираюсь повидаться с ним сегодня же.

— Чем быстрее, тем лучше. А теперь я должен возвращаться к маме. В последние несколько дней я редко бывал у нее.

— Тогда отправляйся к ней, — сказал Александр, — а Джеймс и я приедем вечером. Кстати, один из нас должен посетить владельца ломбарда. Я хотел заняться этим до похорон, но нас отвлекало то одно, то другое.

— Почему бы не забыть о вещах, сданных туда? Они ей никогда больше не понадобятся.

— Не просто же так она многие годы хранила эти квитанции. Гленда сказала, что она упоминала о них вчера. Она произнесла: «Гомпартс», а потом добавила: «Квитанции, ломбард». Значит, она знает, что эти вещи все еще в закладе, и я уверен, что она хотела бы их вернуть. Поэтому я завтра съезжу туда.

— Хорошо.

— И наконец, — заговорил Джеймс, — на самом деле ты не можешь осуществить свои планы относительно имения, Ричард.

— Я смогу, Джеймс, — повысил голос Ричард, открывая дверь. — Как только она скончается, я сожгу дотла это проклятое место.

После его ухода установилась такая тишина, что некоторое время ни один из мужчин не решался заговорить. Наконец, взглянув на отца, Джеймс сказал:

— Он не шутит.

— Он не может так поступить.

— А кто его остановит? Это его дом. Он может делать с ним все что захочет.

— Грешно так поступать. И что в этом хорошего?

— Похоже, ему от этого будет хорошо. Более того, сделав это, он как бы отдаст ей дань любви.

— Хочу отметить, — сказал Александр, — ей становится хуже. Я бы сказал, что это событие не за горами.

Джеймс вздохнул и поднялся; но у двери он задержался и, оглянувшись на отца, улыбнулся и сказал, чтобы слегка разрядить обстановку:

— Могу я спросить, как обстоят дела с… — он понизил голос, — …мисс Фэйвэзер?

— Ох, пожалуйста, не начинай снова.

— Не буду, но все-таки, как дела?

— Я бессилен что-либо изменить. Она сказала, что уходит в конце месяца. А я сказал, что очень сожалею, и спросил, не расстроил ли я ее каким-то образом, ну и так далее, и так далее.

— Ну, и чем это закончилось?

— Ничем. Я только сказал ей, что мне ее будет не хватать.

— Ты сказал только это или все-таки добавил «во всех смыслах»?

— Убирайся, пока я не начал выражаться. Уходи!

— В сегодняшней газете пишут, что твоя звезда закатывается. — После этих слов Джеймс быстро ретировался, чтобы его отец не успел ответить ему.

Был субботний вечер, в туманных сумерках Александр и Ричард торопились в Бичвуд.

Они снимали плащи, когда из своих личных апартаментов появилась Гленда и сказала:

— Итак, вы вернулись. Как все прошло? Вы их получили?

— Да, Алекс получил, — ответил Ричард, улыбнувшись ей. — Пойдем, посмотришь, как она это воспримет.

— Нет-нет, я не могу. Но там с ней Белла. Ее завезли ребята. Она купила им автомобиль, старую развалюху, которую они подремонтировали. И получилась великолепная маленькая машинка. Они похожи на четверых детишек с рождественской коробкой. Я слышала, что они собираются заехать за Беллой позже. А у меня тоже посетители.

— Кто-то, кого мы знаем? — спросил Александр.

— Конечно. Ладно, идите и заканчивайте свое дело. День она провела спокойно, но будьте поосторожнее и поменьше эмоций, помните об этом, — последние слова она адресовала Ричарду.

Тот не ответил, и оба мужчины повернулись и пошли по направлению к лестнице.

Как только они открыли дверь, Белла приподнялась с края кровати со словами:

— О, а мне уже нужно уходить. Я пробыла здесь довольно долго. Со мной всегда так. Но она сегодня такая душка, правда, милая? — Она наклонилась и поцеловала Айрин, а Айрин подняла руку и погладила ее по седым волосам.

— Присядьте туда, где сидели, — сказал Александр, — потому что вы знаете об этом небольшом дельце больше, чем знали мы два часа назад.

Ричард наклонился к матери и поинтересовался:

— Все хорошо?

— Прекрасно. Прекрасно, дорогой. — Она улыбнулась ему, подняла руку и дотронулась до его щеки.

Александр придвинул к кровати два стула, поставив их по обе стороны от Беллы, а Ричард спросил:

— Знаешь, где был Алекс?

Айрин слегка покачала головой, но тут же, противореча себе, медленно произнесла:

— Да… и… нет.

Ричард засунул руку во внутренний карман пиджака и достал небольшой коричневый конверт. Открыв клапан конверта, он взял ее руку и высыпал ей на ладонь содержимое конверта. Она увидела свое обручальное кольцо и кольцо, подаренное при помолвке, а также красивое украшение, которое Белла когда-то приняла за ярмарочную безделушку, и футляр для карт. Она долго рассматривала все это, а потом подняла глаз и посмотрела на Ричарда и Александра:

— Мистер Гомпартс?

— Да. — Александр закивал ей. — Я видел обоих мистеров Гомпартсов, двоих настоящих джентльменов. Знаешь, они сохранили это для тебя, потому что, как сказал сын, он был совершенно уверен, что в один прекрасный день ты вернешься за ними. Это ожерелье обеспечивало страховку украшений на две жизни. Все эти годы они хранили их в своем личном сейфе.

Ричард, дотронувшись до украшений на ее ладони, сказал:

— Алекс говорит, что младший из мужчин с восторгом отзывался о тебе. Знаешь, что он сказал? Он никак не мог забыть тебя, и он всегда думал о тебе как…. — Он замолчал, а когда заговорил, его голос слегка дрогнул, — как о Потерявшемся Ангеле.

Айрин крепко зажмурила глаза. А когда из-под ресниц выкатилась слеза, Алекс торопливо произнес:

— Ну-ну; нас предупреждали. Гленда сказала, что вышвырнет нас отсюда, если мы тебя расстроим.

Айрин открыла глаза и сказала:

— Милый… мистер Гомпартс… такой добрый.

Потом, посмотрев на драгоценности на ладони, она взяла обручальное кольцо и, передав его Ричарду, сказала:

— Ненавидела это. — Последовала продолжительная пауза, и все ждали, потому что понимали, что она скажет что-то еще. Когда она заговорила, ее слова были не очень четкими, но вполне различимыми. — Я… сохранила его… потому что оно… дало мне тебя.