Три месяца, две недели и один день (СИ) - Шишина Ксения

— У меня пока не так уж и много Александра в телефоне. Фото преимущественно из больницы.

Да и их не очень много. Полагаю, я просто ещё не понимаю, зачем некоторые наверняка хватаются за камеру чуть ли не при каждом движении ребёнка, невзирая на знание того, что, будучи столь маленьким и способным проявлять лишь физиологические потребности, он не удивит их вдруг чем-то неожиданным вроде переворота на животик. Вряд я когда-нибудь сам стану именно таким родителем. Однотипные фото имеют хоть какой-то смысл, если проходят недели и месяцы, ничего значительно не меняется, но у вас есть родственники, которые живут далеко, но регулярно спрашивают о малыше. Порой даже родители и новоиспечённые бабушки и дедушки проживают совсем не близко и крайне редко оказываются рядом физически. Мне же в значительной степени просто некому отсылать снимки и делиться тем, как малыш растёт. Хотя, может, я и тогда был бы не в том эмоциональном состоянии.

— Уверена, ты всё наверстаешь. Значит, Александр?

— Да, это всё… — я почти говорю не то, что должен, но не заканчиваю свою мысль, сражённый осознанием, а следом за ним и неловкостью, почти граничащей со стыдом. Хотя это Брук, то есть именно ей я мог бы сказать всё, как чувствую. Но я не могу. — Имя просто пришло из головы. Я не думал над ним сильно долго, — потому что я вообще не думал. Просто сохранил свою верность. Преданность. И… — Хочешь прийти к нам послезавтра? Завтра у нас игра в Сакраменто, но потом я свободен.

— Да, конечно. Я с радостью приду. Даже если он будет плакать, ему придётся меня потерпеть. Он такой ангелочек, — говорит Брук, и, клянусь, эти слова вызывают у меня улыбку. Первую за последнее время, что кажется искренней, а не вымученной. Мне уже хочется узнать, как скоро они будут забыты и взяты назад.

— Тогда я позвоню и скажу адрес.

— Хорошо.

Через пару минут мы вместе выходим в коридор, направляясь в сторону арены. Трибуны превращаются в звёздное небо благодаря болельщикам, включившим фонарики на своих местах, пока на экране действительно демонстрируются трогательные кадры под лиричную песню, исполняемую вживую. Но вся эта атмосфера единения, достигшая сегодня особенно значительной и сильно ощущаемой концентрации, делающая из просто партнёров по команде родных людей и даже семью, всё равно не помогает нам победить. В глубине души меня это не удивляет. Мы фактически никакие. Эмоционально несобранные уж точно.

После окончания игры ко мне подходит разыгрывающий Портленда Дэмиан Лиллард (прим. авт.: американский баскетболист, игрок клуба Национальной баскетбольной ассоциации «Портленд Трэйл Блэйзерс», выступает на позиции разыгрывающего защитника) и, называя моё имя, выглядит так, как будто вот-вот начнёт извиняться за то, что его команда обыграла нашу в первом мачте после гибели Коби с перевесом в восемь очков.

— Дерек.

— Дэмиан.

— Я просто хочу сказать, что мы не чувствуем себя победителями сегодня. Всё произошедшее до сих пор кажется невозможным. Неправдой. Мы же не просто наблюдаем за тем, как уходят наши герои и те, за кем мы следим. Всё ведь гораздо глубже, да?

— Да, намного. Спасибо за эти слова, Дэмиан. Но всё в порядке, — всегда есть те, кто терпят поражения и неудачи, и те, кому достаётся весь куш. Сейчас мы говорим об игре, но во многих отношениях я, пожалуй, имею в виду и саму жизнь. — Двух победителей просто не может быть.

Я понимаю, что у всех вокруг меня так или иначе разбито сердце. У болельщиков и одноклубников, у соперников и девушек из команды поддержки, у тренерского штаба и всего остального коллектива клуба. Все скорбят. Переживать такие моменты проще всего, опираясь на плечи близких, но я не чувствую себя способным на это и, как никогда, ощущаю собственную отдалённость и брошенность. Я предпочитаю не думать, почему, но эти мысли всё равно закрадываются в голову без преувеличения каждый день без всякого на то разрешения и по несколько раз. Они сами по себе складываются в слова. Слова, которых уже значительно меньше, лишённые всякой ненависти и злобы. Содержащие лишь тоску, отчаяние и крик души.

Если бы это я был тем, кто погиб, что бы ты делала? Как бы себя чувствовала? Что испытывала?

Его ручки с удовольствием держат бутылочку со смесью. Я знаю, это не продлится долго, ведь для подобного, невзирая на свои пять с небольшим месяцев, восемь килограммов и шестьдесят сантиметров роста, Александр ещё слишком мал и не обладает достаточным количеством сил. Я сам крепко сжимаю ёмкость в её нижней части, не отрываясь, смотрю на него и думаю обо всём том, чему он уже успел научиться. У него есть любимые игрушки, перекладываемые им из одной ладошки в другую, которым он отдаёт явное предпочтение на фоне остальных, но всё равно периодически пытается их грызть, когда никто не видит. Он умеет переворачиваться со спинки на животик и, думаю, готовится вскоре поползти, интересуется окружающим миром, начинает осознанно требовать внимания и активно проявлять собственные эмоции, порой даже очень агрессивно. Тогда переход между чувствами занимает всего лишь несколько секунд. Александр способен произносить какие-то слоги, а иногда и невнятные будущие слова, адресованные конкретному человеку или связанные с предметами, и однозначно узнаёт людей, находящихся с ним постоянно. Я предполагаю, что, будь в нашем окружении посторонние, он бы их остерегался и боялся. Что он бы не подпустил к себе её. А я? Я не знаю.

Мы гуляем в парке в самом центре Лос-Анджелеса, заняв скамейку напротив фонтана. Несмотря на шум воды в нём, шелест листвы деревьев и разговоры людей, разместившихся на зеленеющих лужайках в наслаждении летом и соответствующей ему погодой, здесь довольно уютно и спокойно. Александр только что проснулся после дневного сна на свежем воздухе и, кушая, одновременно смотрит вверх на немногочисленные облака, проплывающие по солнечному небу. Не сводит с него взгляда своих карих глаз. Таких же, как у неё.

— Как ты думаешь, твой папочка сегодня победит? Станет первым?

Финальная стадия чемпионата традиционно включает в себя семь встреч, и буквально через несколько часов состоится наша заключительная игра. Игра, которая определит, кто в этом сезоне сильнее всего, мы или Бостон Селтикс (прим. авт.: американский профессиональный баскетбольный клуб, располагающийся в Бостоне, штат Массачусетс. Выступает в Атлантическом дивизионе Восточной конференции Национальной баскетбольной ассоциации. Клуб был основан в 1946 году и за время своего существования 17 раз выигрывал титул чемпиона НБА). У нас пока ничья. Я и моя команда… Мы либо выиграем, либо упустим титул из своих рук и не завоюем заветный кубок, памятный трофей в виде мяча, влетающего в корзину, который останется у нас навсегда (прим. авт.: Кубок Ларри О’Брайена — трофей чемпионов Национальной баскетбольной ассоциации, им награждается команда, победившая в финальной серии игр плей-офф до четырёх побед. Впервые кубок был представлен в 1978 году и с тех пор ежегодно вручается победителю Финальных игр НБА. Изготавливается серебряной фабрикой Tiffany & Co каждый новый сезон. Выигравшая команда оставляет кубок на постоянное хранение у себя. Год и название команды гравируются на кубке. Он зачастую демонстрируется на домашней арене команды). Впервые в своей жизни я могу стать чемпионом. Если этого не случится, если мы не соберёмся перед последним рывком, это разочарование потребует немало времени, чтобы оправиться от него. За все эти годы, что мы с Митчеллом и Тимоти являемся частью команды, мы ещё никогда не были столь близки к глобальному триумфу. Но, возможно, всё это слишком хорошо и невероятно, чтобы быть правдой. Ничего не случается одновременно. У меня уже есть сын.

Отпуская бутылочку и отказываясь доедать, Александр отвечает мне что-то на своём языке, эмоционально реагируя на мой голос беззубой улыбкой. Мне кажется, что я слышу чётко выраженное «па-па», но этот короткий миг наступает и проходит так быстро, что мне не удаётся ничего успеть понять. Моя рука начинает медленно и спокойно перемещать коляску туда-сюда, но маленький носик морщится в неудовольствии так же, как и лобик под шапочкой и капюшоном комбинезона в тёмно-синюю и голубую полоску и с небольшими мягкими ушками. Останавливая движение, я достаю Алекса из люльки, прижимая к себе тёплое, маленькое и приятное на ощупь тельце и вдыхая запах смеси и младенчества, исходящий от него. Может быть, в следующий раз, когда я увижу его спящим поздно вечером и уговорю себя не прикасаться, чтобы не разбудить, я уже буду не просто игроком команды, показывавшей великолепную игру на протяжении всего чемпионата, несмотря на случавшиеся поражения, неудачи и даже трагедии, и заслуженно прошедшей в финал. Может быть, я буду чемпионом, который однажды приведёт своего сына на арену и покажет ему довольно увесистый кубок, после чего мой маленький мальчик станет гордиться мною только больше, чем до этого.