Безумная одержимость - Даниэль Лори

Я приняла душ и приготовилась к приему к врачу по контролю над рождаемостью. Похоже, это мне больше не понадобится, но я все еще сомневалась, что беременна. Меня беспокоило кровотечение и то, что оно могло означать. И еще я беспокоилась о том, что не принимаю витамины для беременных, иногда выпиваю бокал вина за ужином и занимаюсь грубым сексом в промежутках. Конечно, последнее, вероятно, втянуло меня в эту неразбериху, так что, возможно, этот страх был немного иррациональным.

Перед назначенным приемом я совершила две короткие остановки. Одну в банк, другую к Вэл.

Как только она открыла дверь в шелковом халате, я сунула ей в руку двадцать тысяч наличными. Ее смех преследовал меня всю дорогу до тротуара. Сидя в приемной, я отправила Кристиану сообщение с просьбой встретиться со мной в полдень. Оно показало, что он увидел сообщение, но не ответил. Крепкая медсестра с дружелюбной улыбкой окликнула меня. Я вытерла вспотевшие ладони о платье, глубоко вздохнула и последовала за ней.

Это называлось маточным (прорывным) кровотечением. Учитывая, что я была уже на одиннадцатой неделе беременности и на УЗИ все выглядело хорошо, доктора это не беспокоило. По моим расчетам, это означало, что я забеременела в самый первый раз, когда мы с Кристианом занимались сексом. Ничего другого я и не ожидала от этого мужчины.

В полдень я сидела на скамейке с пакетом, набитым всевозможными витаминами для беременных, которые были в аптеке, и испытывала волнение и страх перед неизвестностью. Я боялась за этого ребенка, немного опасалась, что не все сделаю правильно — у меня было не самое лучшее детство, чтобы набраться опыта. Но впервые в жизни мне показалось, что что-то пошло не так.

Теперь я просто надеялась, что Кристиан чувствовал то же самое.

Я оторвала кусок хлеба.

— Вот, птички, птички.

— Размышляешь о своем жизненном выборе?

Мое сердце замерло от глубокого звука его голоса, но я еще не посмотрела на него. Зрительный контакт вызовет слёзы от избытка эмоций, а я не готова к этому.

Я сглотнула.

— Пробую новую специальность птицевода.

— Ах. Похоже, тебе лучше остаться с азартными играми, — сказал он, когда голуби направились в противоположную сторону.

— Каждый должен с чего-то начать.

— Обычно это где-то чуть выше, чем стремление болтаться в парке и кормить жирных голубей.

— Ты говоришь как импрессионист.

Улыбка тронула его голос.

— Я думаю, ты имеешь в виду пессимист.

Наконец я встретилась с ним взглядом. Синий. Взгляд захватил меня и задержался. Это был уже не просто лед, это были поздние ночи, грубые руки, Русские слова и тяжелые сердца. Его костюм и волосы были безупречны, как всегда, но что-то усталое затаилось в его глазах.

— Ты не вернулся домой вчера ночью, — тихо сказала я.

— Я остался на работе, — его челюсти сжались. — Не могу спать через коридор от тебя.

— Прошлой ночью я спала в твоей постели.

Конфликт и смятение боролись в его глазах.

— Почему?

Я встала и двинулась по направлению к нему.

— Меня не волнует, что произошло в твоем прошлом. Для меня это не имеет значения. И если ты думаешь, что я буду смотреть на тебя по-другому из-за того, что случилось с тобой в детстве, или даже из-за того, что ты мог сделать, ты совсем меня не знаешь.

— Твоя реакция говорила об обратном.

— Это не из-за того, о чем ты мне рассказал... а потому что я беременна, Кристиан.

Его взгляд опустился, изучая мое лицо, а затем оно наполнилось чем-то темным, как грех, и удовлетворенным.

— Ты уверена?

— Сто процентов. Знаю, что это может стать шоком и все такое, учитывая, насколько мы были осторожны...

Он обхватил мое лицо ладонью, проведя большим пальцем по моей щеке.

— Moya zvezdochka. (прим.пер: Моя звездочка)

Я почувствовала силу его облегчения в том, как его рука слегка задрожала, и это заставило мое горло сжаться. Я вдруг поняла, что это единственный мужчина, с которым я хотела сделать это. Счастье отскакивало от стенок моей груди, оставляя ощущение сырости.

Он вытер слезу с моей щеки.

— Ты счастлива?

Я кивнула.

— Очень счастлива.

— Хорошо.

Его голос был хриплым.

Он обнял меня за талию и притянул ближе, пока я не почувствовала его учащенное сердцебиение. Он прижался своим лбом к моему, окутывая меня своим теплом и пьянящим, знакомым запахом: сандалового дерева и денег.

— Ты же не думаешь, что я здесь только потому, что беременна?

— Мне все равно, почему. Просто, что ты здесь, со мной.

— Это звучит как нездоровый образ мышления.

На его губах появилась полуулыбка.

— Ты даже не представляешь.

Я встала на цыпочки и поцеловала его. Жар разлился в моей груди, впитываясь в кровь. Он обнял мое лицо и поцеловал в ответ. Мягко и медленно, но достаточно глубоко, он коснулся моего сердца.

Я вздохнула напротив его губ.

— Скажи мне снова, что ты любишь меня.

— Я люблю тебя, malyshka. (прим.пер: Малышка)

— Я тоже люблю тебя, ты ведь это знаешь?

Он замер, а затем в его груди раздался грубый звук. Он поднял меня так, что мои глаза оказались на одном уровне с его, коснулся губами моих и сказал глубоким, почти извиняющимся хрипом:

— Я никогда тебя не отпущу.

Я не знала, как дошла до этой точки. Как пройдут следующие несколько лет, не говоря уже о днях. Или проблемы, с которыми мы можем столкнуться. Но одно можно было сказать наверняка. Когда я шла по улице с пакетом хлеба и запасом витаминов, держа за руку одного из самых морально сомнительных людей в городе...

Я знала, что люблю его.

Один год спустя

Кристиан

Тук, тук, тук.

Тиканье часов и сильное любопытство заполнили тишину, когда Саша Тейлор наблюдала за движением моего пальца на подлокотнике.

— Не думала, что снова увижу тебя в своем кабинете.

— Почему?

— Люди обращаются к психотерапевту — к которому я, кстати, не отношусь — за советом или чтобы поговорить о себе и своих проблемах. Тебе это не нравится.

Мой взгляд