Марина Порошина - Весенний марафон

– Квартира большая, – с удовольствием пояснила она Евгению Николаевичу, сделав маленький шаг назад, который, однако, не менял мизансцену кардинально, и пройти Бабин по-прежнему не мог.

– Какие люди! – удивилась Светка, влетая в прихожую. – И без охраны! А за каким чертом?

– Лена сказала, что новоселье у вас. И свадьба…

– И что? – опять весело удивилась Светка. – Это же у нас. А у вас свои свадьбы и новоселья. Чего вдруг?

– Света, можно я войду? – попросил Бабин. – Я ненадолго.

– Уж и не знаю… – засомневалась Светка, но Катерина верно уловила интонацию и отступила в глубь прихожей, пропуская незваного гостя. – Вот народ удивится! А ты у тестя разрешения спросил?

– Свет, ну я просто в гости, – просительно произнес Женя. – Соскучился. А это вам, девочки… Поздравляю!

Охапка роз, как выяснилось, состояла из двух букетов, Катерине как невесте достались белые (очень мило!), Светке – пунцовые. «Девочки», приняв букеты, которые с трудом могли удержать, были вынуждены отправиться в комнату и заняться их размещением в подходящих емкостях. Освободившийся Бабин проследовал за ними.

– Те же и Евгений! – объявила Светка. – Лена! Папа на новоселье пришел и вообще по тебе соскучился.

Из детской притащилась мрачная Лена, исподлобья посмотрела на отца, скептически – на розы, поздоровалась и ушла обратно.

– Женька, привет! – принялся заглаживать неловкость ситуации Олег. – Давно не виделись! Год или больше? Ты где теперь, чем занимаешься?

– Пресс-секретарем у Фирулева, – неохотно пояснил Бабин, пожимая руки мужчинам. – В холдинге.

– У того самого? На службе у мафии, стало быть? – немедленно заинтересовался отец Катерины. – Изучаете, так сказать, изнутри. Очень интересно! Потом напишете книгу. А вот скажите, Женя…

Но Бабин был избавлен от неприятных расспросов, потому что всем было велено немедленно садиться за стол. И свадьба, совмещенная с новосельем, пошла своим чередом: не сказать, что пела и плясала, но было вкусно и весело, и все поздравляли наперебой, и даже Лена оттаяла и стала улыбаться. Мама Катерины потчевала зятя и первой смеялась его шуткам – Катерина наблюдала эту перемену участи с пониманием: сама через это прошла. Василий не сводил глаз с Людмилочки, уписывая за обе щеки пирог с картошкой, который исчезал с огромного блюда как по волшебству.

– Слушай, он потолстел-то как! – смеясь, прошептала Светка на ухо сидевшей рядом с ней Катерине. – Если нам с тобой что по колдовской части понадобится – обратимся к Людмиле, у нее просто талант. Она кем работает, не знаешь?

– Воспитательницей в детском саду, – тоже шепотом ответила Катерина и добавила: – А Женька, смотри, похудел. Хотя и так не толстый был. И глаза какие-то другие.

– Да вижу, – вздохнула Светка. – Плохо ему, я чувствую. А что теперь поделаешь? Они его не отпустят. Да и мне не надо.

– Людмила говорит, что воспитывать детей надо методом естественных последствий.

– Это как? – заинтересовалась Светка.

– Если, скажем, ребенок хочет сделать какую-то глупость и уговоров ваших не слушает, скандалит, то надо ему разрешить. Ну к примеру, требует игрушку. Вы говорите, что денег нет. Он падает на пол и орет. Вы покупаете. А дома делаете вид, что у вас не осталось денег на еду. Только всерьез, на несколько дней. Он поймет.

– Интересно, – покрутила головой Светка. – Но Бабин уже понял, что игрушку купил зря. И может быть, даже перевоспитался. Но только поезд ушел. Вон какой кислый сидит, бедняга! А Людмила молодец, здорово и на все случаи жизни. Может, она Василию еще и ребенка родит? Какие ее годы…

– Может, и родит, – согласилась Катерина. – Кстати, насчет ребенка – ты помнишь ту тетку из нашей общаги, ну я тебе рассказывала, от которой муж сбежал и она его по телефону доставала? С коляской во дворе гуляет! Причем бантик на одеялке – розовый! Понимаешь? Девочка у нее! Мужика, правда, того я не видела, но все равно хорошо.

– Ой, слушай, а я все тебя про Ивашова хочу спросить, – прошептала Светка. – Ты про него хоть что-нибудь знаешь?

– Кстати, про Ивашова, – вдруг обрадовалась Катерина. – Пойдем по твоей квартире погуляем…

Они выбрались из-за стола и по коридору, где вполне можно было кататься на велосипеде, отправились в спальню. Комнат в Светкиной квартире было три плюс кладовка, два туалета, кухня размером с небольшой спортзал и балкон размером с кухню.

– Не квартира, а Эрмитаж прямо, ноги устанут ходить, – похвалила Катерина. – Сейчас начнем экспозицию создавать. Я тебе коробку давала, помнишь? Давай неси.

– Ты не открывала? – подозрительно рассматривала она принесенную Светкой плоскую коробку, обмотанную скотчем, как чемодан в аэропорту.

– Нет, ты же просила не открывать.

– Это тебе подарок на новоселье, открывай теперь. Мне просто дома держать не хотелось.

С трудом откупорив коробку, Светка ахнула: перед ней лежала фарфоровая тарелка с широким золотым ободом и великолепным портретом красавицы в старинном открытом платье. Полуобернувшись, женщина смотрела на зрителя, на ее лебединой, иначе просто и не скажешь, шее, обрамленной аккуратными локонами, красовался алый бархатный бант.

– Кать, ты с ума сошла… – не отрывая глаз от тарелки, сказала Светка. – Она же безумно дорогая! Мне что-то подобное Сильвио показывал на вилле, я представляю, сколько это стоит. Сумасшедшие деньги…

– А я не представляю, – отмахнулась Катерина. – Мне ее Ивашов подарил. С одной стороны, подарки не передаривают. Но по-моему, еще хуже приличной замужней женщине держать в доме тарелку, подаренную любовником, пусть даже бывшим.

– Расскажи! – потребовала Светка, забыв даже о тарелке. – Вечно все интересное зажуливаешь!

– Да сперва неприятно было рассказывать. Короче говоря, он ко мне прислал этого своего охранника, который нас в первый раз возил, помнишь? И с ним передал стишки: мол, не обещал я деве юной – это мне, то есть – любови вечной на земле. Другими словами, он мне так красиво отставку дает. Мало того что стихи плохие, так он еще и на «Звезду пленительного счастья» намекает. И охранник еще говорит: не вздумай звонить и приезжать, номер поменяли, охрана не пустит. Представляешь?

– Сволочь какая! – возмутилась Светка с тем же энтузиазмом, с которым раньше расхваливала Ивашова.

– Да, в общем, пошлость невозможная, – согласилась Катерина. – А я же, ты знаешь, раньше пародии писала…

– Помню! Даже в «Литературке» публиковали. И что?

– Ну, я пошла в комнату и быстро ответ написала: что я сама его выбрала и что теперь «есть Ивашов в моей коллекции». Охранник записку бы не взял, так я написала ее на полях странички в Дашкином словаре рифм, якобы это его книжка, и просила передать хозяину его имущество. Мол, ваш поэт без этой книжки как без рук. Ну он и передал.