Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

- Да брось. Секс — это единственная движущая сила человечества. Почитай историю — там один сплошной секс. Секс — это вещь, с помощью которой можно решить все вопросы. На своем уровне, конечно, и если ты имеешь достаточно сексуальности. Нет ничего более жалкого, чем человек, лишенный сексуальности. Я встречал таких. Болтаются по жизни, как дерьмо в проруби, никому не нужны, ничего не могут изменить, ни к какому берегу не пристанут. Секс — самая важная вещь на свете, Полина.

Полина ответила не сразу. Она думала про Катю. Про то, как та глядела в потолок пустыми глазами. Как медленно и тяжело ступая, передвигалась по квартире, будто после долгой-долгой болезни. Как не могла улыбаться. И как поднялась навстречу Варягу, вдруг сразу ожившая...

- Одна моя подруга, - медленно заговорила Полина, - недавно ушла от мужа. У нее с мужем было все хорошо, они давно женаты и очень подходили друг другу. Но вот появился человек и, что называется, увел ее.

Полина сделала паузу, посмотрела на Нелюбова. Нелюбов слушал с большим интересом.

- Этот человек, - продолжила Полина, - очень сексуален. Да, сексуальные люди обладают определенной властью. Особенно по отношению к неискушенным.

- А что же, - перебил Нелюбов, - твоя подруга не первый год замужем, и все еще неискушенная?

- Заниматься сексом и быть сексуально искушенным — это разные вещи, тебе ли не знать, - сухо ответила Полина.

- Ну-ну, и что же?

- Он несколько месяцев дурил ей голову своей невозможной сексуальностью и все-таки уговорил уйти от мужа. А когда она ушла, он бросил ее на следующий же день. Это, кажется, распространено среди людей с сексуальностью выше среднего. Она, конечно, плакала. А потом пришел муж и забрал ее обратно домой. И знаешь что? Они теперь очень счастливы. Потому что, отмывшись от грязи и уняв боль, с особенной силою чувствуют, как дороги они друг другу. И никакая шелупонь не может разбить настоящих супружеских отношений. Хотела бы я знать, тот мега-сексуал так же счастлив сегодня?

Нелюбов исподлобья смотрел на Полину, недобро улыбаясь.

- Ты уверена, что она счастлива?

- Я видела ее сегодня днем.

Нелюбов ненадолго задумался, потом сразу заговорил о другом и, поболтав еще с полчаса, откланялся.

На следующий день, не отдавая себе отчета в мотивации, он отправился к Кате. По дороге он купил обручальное кольцо, истратив последние деньги из тех, что Катя принесла, переселяясь к нему... Ну не дурак ли?

Наконец, такси добралось до места назначения, Нелюбов расплатился и вышел. Он тяжело поднялся на второй этаж; полы расстегнутого пальто раскачивались, как маятник. Нелюбов поковырял ключом в замочной скважине и вошел в квартиру. В квартире стоял несвежий запах. Словно ничего чистого в ней давно уже не было. Вошедшему с улицы Нелюбову запах сильно ударил в нос, но уже через несколько минут он притерпелся и перестал замечать вонь.

Он поджарил себе пару сосисек, налил растворимого кофе, поглотил все это в тишине, сидя за голым столом в кухне без занавесок под лампой без плафона. Потом он закурил, медленно выдыхая. Из коридора он смотрелся в дверном проеме, как в раме. Невысокий, поджарый и жилистый, он расслабленно сидел на тонконогом табурете, положив локти на стол. У него скуластое лицо, большой прямоугольный лоб, на который тонкими прядями падают слегка волнистые темно-русые мягкие волосы. Его нос длинен, почти как у Гоголя, а губы тонкие, но замечательно хороши у него глаза — черные, миндалевидные с густыми ресницами. Щеки Нелюбова покрыты трехдневной рыжеватой щетиной.

Докурив, Нелюбов еще несколько минут рассматривал стену перед собой, а затем отправился спать и уснул почти моментально.

Полину весь день тянуло на свежий воздух, она едва дождалась окончания рабочего времени и моментально выскочила на улицу.

Библиотека, где работала Полина, была научной и областной, располагалась в претенциозном здании с колоннами в самом центре города. Поэтому, выйдя на улицу, Полина сразу оказалась в толпе горожан и гуще городских звуков. Рядом с парадным входом в библиотеку находилась автобусная остановка. Сейчас она была запружена людьми, как площадь - митингующими в революционные времена. Протолкавшись сквозь людской затор, Полина вышла на центральную улицу и неспеша двинулась вдоль нее.

Сегодня она почему-то чувствовала в себе уверенность, которая нечасто посещала ее. Уверенность была прежде всего в том, что все в жизни Полины Зацепиной происходит правильно и по плану. Это примиряло с одиночеством. Полина ощущала себя самодостаточной, но не законсервированной, - приятное ощущение. С легким самодовольством она рассматривала проходящих мимо людей.

Вдыхая пахнущий городом воздух, она чуяла нотки парфюма, прилетающие со всех сторон, - духи подороже и дешевые; дежурные мужские деодоранты; изредка что-то изысканное, на чем чуть дольше задерживалось внимание. Но эти запахи, хотя и развлекали Полину, не будили в ней никаких ассоциаций. Ни один из парфюмерных ароматов не вызывал желания пристально вглядеться в того, кто несет его. Полина почти уже перестала обращать на них внимание, как вдруг почуяла что-то совершенно отличное. Запах костра донесся до нее. Полина огляделась по сторонам. Она сразу нашла его глазами в толпе. Высокий парень с аккуратной стрижкой, широкобровый, горбоносый, в черной короткой бороде. На нем был длинный толстый свитер, брезентовая старая куртка, джинсы и кроссовки. За спиной болтается наполовину заполненный старый, под стать куртке, брезентовый рюкзак.

- Витя! - окликнула Полина.

Он тут же оглянулся, точно ждал.

Полина двинулась к нему против течения; он увидел ее и помахал рукой.

Они сошлись неподалеку от ночного клуба «Жареные гвозди», где крыльцо мудрёно задекорировано колючей проволокой; на проволоке крепятся вразброс маленькие новогодние фонарики и нереально огромные гнутые гвозди. Сносимые толпой, Полина и Виктор отошли в сторону и встали у крыльца.

- Ты откуда такой весь красивый? - спросила Полина.

- Из лесу вестимо, - улыбнулся Виктор. - У меня сегодня был методический день.

- Какой-какой день?

- Методический. Это такой день, когда учителям положено работать над повышением своего профессионального уровня.

- Повысил?

- Нереально!

Полина рассмеялась. Не потому, что Виктор сказал что-то смешное, а оттого, что ей было хорошо. Очевидно, Виктор не спешил, и они опять разговорились; долго стояли у крыльца, потом пошли к остановке автобуса, чтобы ехать к Полине.

Рядом с Виктором Полина казалась совсем маленькой. Она не носила туфли на каблуках, да каблуки и не изменили бы очевидность. Полина больше не теребила свой длинный коричневый шарф, предоставив ему болтаться как попало поверх длинного, до земли, черного пальто. Она спрятала руки в карманы и широко шагала в такт Виктору, поворачивая голову и взглядывая на него снизу вверх, когда собиралась что-то сказать. Потом она снова смотрела перед собой и не боялась, что ее профиль покажется Виктору утиным. Хотя у нее действительно маленький выпуклый лоб, слегка вытянутый нос и скошенный подбородок. Зато у нее длинные кудрявые волосы и большие светло-карие глаза. А очертание губ — точь-в-точь, как на портретах XIX века.