Марселла Бернстайн - Обет молчания

— Вот причина, по которой я пригласила вас приехать сюда, — продолжала она, — хотя спешу выразить надежду, что не потратила ваше время понапрасну. — Она дотронулась до маленького коричневого свертка на подставке для пресс-папье. — Этот дневник мы обнаружили в помещении прачечной. Этого никогда бы не произошло, не одолей сестру Питер очередной приступ артрита. Она не могла справиться с работой в одиночку, и нам пришлось нанять рабочего, чтобы разобрать стену. Он настоял на том, чтобы вся работа была выполнена самым тщательным образом, знаете ли, иногда встречаются такие добросовестные работники, заодно он разобрал часть стены, к которой мы даже не думали прикасаться. Дневник был спрятан за одним из отвалившихся кирпичей.

Она развернула сверток и вытащила маленькую книжицу. Та была завернута в целлофановый пакет.

— В записях не упоминается никаких имен, насколько я могу судить. Сестры уверили меня, что этот дневник не принадлежит ни одной из них. Я не думаю, что он пролежал там слишком долго. Сами видите, он в хорошем состоянии, а в прачечной очень влажно. — Она обратилась к Кейт: — Мы пришли к выводу, что единственный человек, которому мог принадлежать дневник, — твоя сестра. Ты узнаешь его?

Кейт, не говоря ни слова, помотала головой.

— Что это на нем? — Майкл наклонился вперед и вынул дневник из прозрачного пакета. Кожаная обложка была темно-синей с тиснением золотыми цветами флорентийского ириса. Премилая вещица, если бы впечатление не портила надпись. Он повертел его в руках. — Выглядит так, словно эти буквы были каким-то странным образом выжжены.

— Это неплохая идея. Именно так мы и поступим! — воскликнула матушка Эммануэль. — Мы предадим его огню. Я более чем уверена, что это — дневник сестры Гидеон. Никому из нас нет охоты совать нос в чужие дела. Разве что… — она учтиво обратилась к Кейт, — вам захочется просмотреть его.

На этот раз Кейт яростно замотала головой.

— Здесь еще кое-что из личного имущества сестры Гидеон, — добавила матушка, открывая коробку из-под обуви. — Одежда и другие вещи являются собственностью ордена, ее кольцо, например, и святое распятие. Но, возможно, фотографии дороги тебе как память о ней? — Она достала маленькую деревянную рамочку и протянула ее Кейт. — На одной из них ты.

Кейт судорожно вцепилась в ручки стула.

— Нет. Не нужно. Сожгите все. — Она в порыве чувств повернулась к Майклу: — Прошу тебя, сделай это. — Словно только ему она могла доверить эту процедуру.

У матушки Эммануэль отлегло от сердца, словно камень с души свалился.

— Это можно сделать в саду. Туда ведут ворота от подъездной аллеи. Как только вы будете готовы, я распоряжусь, чтобы их открыли. Рядом с огородом есть сарай, в нем хранится всякая всячина — керосин в канистре и тому подобное.

Настоятельница хотела было закрыть коробку крышкой, но вдруг остановилась. Она достала из нее маленький коричневый аэрозоль цилиндрической формы.

— Сестра Эндрю нашла его в кармане сестры Гидеон после ее… — Деликатная пауза. — После ее падения. Это ингалятор. Вы, наверное, в курсе, им пользуются астматики, но в медицинской карте нет никаких упоминаний о том, чтобы сестра Гидеон нуждалась в этом препарате. Доктор Бивен никогда не прописывал ей вентомин. Это не твой?

— Нет, не мой, — ответила Кейт.

— Что ж, — грустно улыбнулась матушка Эммануэль, — сейчас это уже не имеет никакого значения.

День постепенно угасал, и холодные осенние сумерки спускались на землю. Кейт и Майкл вошли в открытые ворота. Они шли молча, не видимые никем. Кейт взяла Майкла за руку.

Спустившись вниз по тропинке мимо опустевших цветочных клумб, доцветающих последними чахлыми хризантемами, мимо тонких стеблей осенних маргариток, мимо розария и фруктовых деревьев с ухоженными кронами, они достигли окраины сада, где земля обрывисто спускалась вниз, переходя у подножия склона в луговое раздолье.

Вдали смутно угадывались причудливые очертания холмов, напоминающих сгорбленных исполинских идолов, выстроившихся длинной цепочкой до самого горизонта. Внизу в долине, отражая тяжелое сентябрьское небо, расплавленным оловом блестели речушки. По холмистой поверхности мелким бисером рассыпались огни ферм и одиноких деревенских домиков. Неожиданно высоко над головой послышался протяжный свист и целая радуга разноцветных светящихся шариков — красных, зеленых, золотых — взорвалась неистовыми брызгами маленьких звездочек. Кейт в ужасе отпрянула. Всего-навсего ракета, выпущенная каким-то сорванцом в нетерпеливом предвкушении праздника.

Но она оживила в ее памяти неприятные воспоминания о событиях годовой давности — нестерпимый запах гари в камере в Нью-Холле, обожженная кожа, подпаленные волосы. Кейт испуганно сжала его руку, словно ища защиты. Она не станет рассказывать Майклу эту грустную историю.

Майкл, однако, по-своему истолковал ее внезапную реакцию. За последние два месяца они сблизились и много времени проводили вместе. Он то и дело натыкался на пробелы в ее житейском опыте. В голове не укладывалось, как можно дожить до двадцати шести лет и не знать, что такое отпуск на побережье. Как можно ни разу за свою жизнь не побродить по пустынному пляжу, не представлять вкуса сахарной ваты. Ни разу не побывать на нормальной дискотеке (те, что проводились в тюремном спортзале, не в счет), не говоря уже о рок-фестивалях — недоступном для нее удовольствии. Не знать, что такое театр или концерт инструментальной музыки.

Майкл был невольно очарован ее жаждой познания, почти детской любознательностью. Ему было лестно думать, что благодаря ему перед ней открывалось множество дверей. Повести ее в ресторан или галерею Тейт или совершить прогулку по южному берегу Темзы доставляло ему особенное, непередаваемое удовольствие. Пару раз он брал ее на концерты джазовой музыки в Хаммерсмит, но, видя, что Майкл отнюдь не принадлежит к ценителям и знатокам джаза, она, рассмеявшись, сказала, что в следующий раз с походом на концерт справится сама.

У старой высокой кирпичной стены на окраине сада они обнаружили кучу дров, заготовленных мистером Данбаббином. Отыскав в сарае канистру с керосином, Майкл скомкал старый номер «Дейли-спорт» и поджег бумагу.

Кейт почувствовала, как пробирает холод, и подтянула ворот просторного серого свитера. Она сидела на длинной садовой скамейке, обхватив руками колени, и наблюдала за тем, как занимается пламя и разгораются дрова. Майкл высыпал содержимое коробки из-под обуви. Первыми под руку попались фотографии. На одной из них он узнал Роя Доуни, а это, должно быть, Эйприл, а это — Кейт. Он протянул их ей, но она отмахнулась, даже не взглянув.