Валентина Мельникова - Колечко с бирюзой

Подул резкий, пронзительный ветер, дождь усилился и захлестал тысячами кнутов по асфальту, по крышам строений, по спинам людей, спешивших в укрытие. В канавах закипели мутные потоки, с навесов над входом в клуб и директорский коттедж низвергались целые водопады. Вода глухо барабанила по крышам автомобилей, скопившихся у въезда в лагерь.

— Все понятно, «грачи» прилетели! — огорчился Степанок, заметив машину телевизионщиков. — Надо быстрее сматываться, пока не застукали. Пусть краевое начальство комментирует и анализирует…

Шустрый полковник юркнул в свой «уазик», а Егор, Аркадий и Гуд Монин с трудом протиснулись сквозь плотную толпу репортеров, оккупировавших прихожую, и вошли в большую, ярко освещенную комнату, в которой ранее проходили собрания коллектива лагеря.

Теперь вокруг длинного обшарпанного стола сидели человек двадцать в униформе разных цветов и оттенков: от желто-зеленого до серо-голубого, — и ожесточенно спорили. Каждый цвет отстаивал свой план захвата бандитов. И, судя по количеству окурков и крепким выражениям ораторов, до установления мира и согласия в этом крошечном регионе, ограниченном стенами кабинета, было как до луны пешком!

Егор поискал глазами свободный стул, ничего не нашел и устроился рядом с приятелями на корточках у стены. Кое-кто из присутствовавших искоса поглядывал на странных наблюдателей, молча взиравших на ведомственные баталии за столом.

Наконец Егор не выдержал, поднял руку и подошел к столу:

— Прошу внимания!

Собравшиеся переглянулись, зашептались. Аркадий расслышал, как волной по кругу пронеслось: «Карташов!» Шум мгновенно стих.

Егор внимательно всех оглядел:

— В сложившейся ситуации, как вы понимаете, невозможно идти на штурм автобуса в лоб. Людей в нем, как семечек в тыкве. Шум будет большой, и жертв с той и другой стороны предостаточно. Ставка на внезапность тоже не подходит, но дать им уйти на юг — считаю, страшнее позора для нас не будет! Тут некоторые товарищи предлагали остановить автобус в Базыбайском ущелье. Дескать, горы кругом высокие, пара выстрелов по колесам, и некуда им, голубчикам, деваться. Правильно, деваться некуда. Поэтому они займут круговую оборону и опять же прикроются детьми. Я беседовал с девушкой, которую ранили бандиты. Они настроены весьма решительно, никаких идейных раздраев. Единственное светлое пятно в данной ситуации — тяжелое ранение Пеликана. Думаю, только боязнь потерять его в дороге, заставила их выдвинуть столь ничтожные требования. Кое-кому он нужен живым, как и нам, несомненно! До наступления утра не более четырех часов, а если дождь не перестанет, то и все пять. За это время надо остановить автобус, но так, чтобы это выглядело естественно, не насторожило бандитов. Значит, никаких взрывов, выстрелов и выпрыгиваний ниндзя из кустов.

Высокий грузный офицер со светлыми усами недовольно посмотрел на Егора:

— Мы уже просчитали несколько моделей ситуаций, в том числе и те, о которых вы нам только что любезно сообщили. Нас интересуют конкретные предложения. Если они у вас есть, то мы их внимательно слушаем.

Егор повернулся к Аркадию:

— Подойди сюда! — Положил ему руку на плечо и вновь посмотрел на офицеров. — Это — Аркадий Старовойтов, лесничий в заповеднике. Только что вернулся с участка старой трассы, по которому практически никто не ездит уже лет двадцать, но раз в год забрасывают соль для оленей. Поэтому мосты более-менее сохранились, хотя и на ладан, но все-таки дышат. — Егор склонился над картой и провел по ней карандашом, обозначив предполагаемый маршрут. — Мы с группой парней, человека три, не больше, проходим участок на моей «Ниве», обгоняем автобус и выходим к деревянному мосту через Базыбай. Его постоянно сносит речным потоком, но сегодня эту роль исполним мы и обставим все, как природное явление. Дождь проливной, уровень воды в реке быстро поднимается, так что Пеликану трудновато будет что-либо заподозрить. С вашей стороны к этому времени, как уж вы сумеете это выполнить, не моя забота, необходимо доставить в ущелье человек тридцать крепких ребят, хороших скалолазов, в первую очередь.

Если остановка произойдет неожиданно и они увидят, что на их пути встала стихия, а не спецназ, у них появится время на обдумывание ситуации. Мы предполагаем, что лучшим вариантом для них будет уйти в горы по руслу реки, а потом траверсом по горе Акштау к перевалу и вниз к пастушьим кошам. Там можно взять лошадей. Но мы должны захватить их на выходе из ущелья. Там горловина, самое узкое место. К тому же они будут нести носилки, а это существенно замедлит их передвижение, а возможно, заставит отказаться от части заложников.

— В принципе, вариант приемлем, и если Пеликан не законченный дурак, то по крайней мере детей должен оставить. С ними бандитам вообще из ущелья не выбраться. Но есть опасность, что женщину-врача он не отпустит.

— Сто процентов вероятности, что не отпустит. — Егор нахмурился. — Но я вижу опасность в другом. Мы не знаем, кто и какой приказ отдал боевикам в отношении спасения Пеликана. В случае безвыходной ситуации его просто-напросто пристрелят, тогда и от врача избавятся!

— Егор Александрович, мы знаем, что она ваша жена…

— Да, и поэтому прошу не вмешиваться в мои действия, а команду я себе сам наберу. Пеликанова надо брать как можно скорее и живым, но это не значит, что нужно становиться в очередь и дышать мне в затылок!

— А если Пеликан все-таки заберет детей с собой или, того хуже, расправится с ними?

— Нельзя отбрасывать и такой вариант. Но я знаю одно: Пеликан может быть кем угодно, но он не самоубийца. Если что-то случится с детьми, ему тогда точно не жить! И он понимает это не хуже нас!

Автобус качнулся на рытвине, натужно зарычал и внезапно остановился. Наташа вздрогнула от неожиданности и чуть не упала с переднего сиденья: оказывается, она умудрилась задремать, несмотря на все передряги и не отпускающую ни на минуту тревогу.

Водитель выключил фары. Чернота поглотила все вокруг. Ни одного постороннего звука, ни шороха, только стук дождя по металлической крыше да тяжелое дыхание Пеликана. Но тут, точно вороны на слетке, загалдели боевики, что-то гортанно выкрикнул уже знакомый Наташе кавказец, и она, не понимая ни слова, уловила панику в их голосах.

— Что случилось? — Балкан обеспокоенно приподнялся на локтях. — Почему остановились?

Ему никто не ответил. Хлопнула дверца. Боевики, сидевшие до этого в ногах у Наташи, нырнули в темноту. Но очень скоро они вернулись, промокшие насквозь.

Один из них снял маску, вытер ею лицо. Пассажиры, вольные и невольные, настороженно ждали объяснения, почему остановился автобус.